Леонид Каганов - Эпос хищника. Сборник Страница 57

– Жарко. - наконец сказала она. - И страшно. Очень страшно.

– Не ссы, мы проводим. - сказал Олег.

Она молчала, стоя к нам спиной, контуры фигуры расплывались в ослепительном зареве оконного проема.

– Да вообще страшно…

– Далеко идти-то? - спросил Олег.

– Никуда я уже не пойду. - сказала она.

– А мать одна? - спросил я.

– С ней отчим. Да и какая уже разница?

– И молодец. - одобрил Олег. - Давай тост. За это, бля… за встречу. За что же еще?

Я сидел на диване, девушка лежала на моих коленях и смеялась. На диване у противоположной стены развалился Олег и курил трубку.

– Шерлок, блядь, Холмс, - хохотала девушка.

– Олег. - говорил я, - Нет, ты, блядь, скажи мне, кто тебе дал право убивать, а?

– Колян, салага, ты сам понял что сказал? Я этот, бля, искупитель.

– Искупитель! - смеялась девушка.

– Да погоди, бля, не то… Избавитель! Они же все сгорят к ебеням через несколько часов. Медленно, блядь, мучительно. А я их - хуяк и избавил.

– Это еще, блядь, не известно медленно или нет.

– Известно. - сказала девушка, - Я сама один из докладов переводила на хуй. Там сказано что температура в последние часы стло… стло… стлокновения будет нарастать с тридцати градусов до трехсот, но это займет два часа! Плавно! - она покачала в воздухе пальчиком, - Плав-но! Поняли?

– Переводила. - сказал Олег. - Да это и без тебя во всех газетах было год назад.

– А я тоже переводила! Переводила!

– Подожди. - сказал я, - А есть гипотеза что, блядь, и не будет никакого столкновения.

– Не пизди. - сказал Олег, - Она же в сто раз больше Солнца.

– А все равно не факт! - сказал я. - Может и пройдет мимо. Но! Внимание! Но! Если даже прямого столкновения не будет, то все равно Земля сойдет с орбиты и превратится в сгусток плазмы от разогрева.

– Не умничай, не на лекции своей сраной. - отвечал Олег.

– От разогрева! - смеялась девушка. - Раз! И раз! И разогрева!

– Может в метро спуститься? - сказал я.

– Да ну на хуй. Сэкономишь пять минут, зато будешь весь в говне и духоте. Ты скотина, блядь, или человек на хуй? Сдохни как человек. Хоть раз в жизни.

– Ребята… - вдруг нервно сказала девушка, - Ну как такое может быть? Ну неужели мы все… - она закрыла лицо руками и задергалась.

– О, бля, начинается. - вздохнул Олег, - Никогда не ссы раньше времени, поняла? Когда, блядь, нас с Тимуром заперли в карцер, мы не ссали. А майор Лухой - это такой, знаешь, пиздец… Или сам ебать будет, или в дисбате сгноит. Проследит чтоб сгноили на хуй.

– Олежек, ты о чем? - спросила девчонка.

– Да ты, блядь, слушай, сейчас поймешь. Короче утром в караулку заходит сам, блядь, полковник, поняла? Потому что позвонили что в часть пиздует проверка. И видит Лухого - это нам пацаны из караула сказали. Видит что ебальник у Лухого как, блядь, таблица настроечная в телевизоре. И сам Лухой спит пьяный в полное говно, и мы по углам валяемся никакие, ну просто пиздец. Нас тут же за яйца и в карцер. Полковник все, блядь, понял. Позвал двух салаг и приказал чтоб прямо при нем отмыли Лухого скипидаром, поняла? Но это мы потом узнали. И хуяк, двое салаг стали его мыть. Намочили тряпку, хуяк - чуть, блядь, не выжгли ему все ебало. Лухой очухался и начал их дико пиздить прямо на месте. Ну и тут его самого покрутили на хуй и заперли вместо нас в карцере. Прикинь, у нас один был карцер, застава-то, блядь, маленькая. А он бы нас убил как не хуй делать. И их бы убил. А полковник, блядь, хотел сначала разобраться и сам всех выебать. Короче нас с салагами в грузовик и на пилу. Знаешь что такое пила? Это у нас на болоте ангары были, просто пиздец, поняла?

– Я не хочу умирать. - сказала девушка. - Только подумайте, вот мы сидим… и никогда… никогда… нас не будет… - она тряслась в рыданиях, я гладил ее плечи, стараясь успокоить.

– На хуй нам истерика? - задумчиво сказал Олег.

Я подумал что он сейчас полезет искать свой пистолет, и это будет неприятно. Но он лишь сказал:

– Колян, это… Склифософский. Чего у тебя там за таблетки? Успокоительное?

– Да. Но еще рано.

– Рано. - Олег повернул запястье и взглянул на свои командирские часы, - Отломи, блядь, девке четвертуху. Пусть успокоится. И запить принеси.

Я аккуратно снял тихо радающую девушку с колен, сходил на кухню и открыл кран. Воды конечно не было. Тогда я вернулся, откупорил бутылку вина, достал из шкафа пыльный бокал, нашарил капсулу и отломил ногтем четвертинку таблетки.

– Что это? - хрипло спросила девушка.

– Четвертинка успокоительного. - я положил белую крошку на ее ладонь.

Она брезгливо смотрела на нее.

– Это не яд. - сказал я.

– Во как. Помирать, блядь, помираем, а отравиться боимся. - произнес Олег из своего угла.

Девушка положила крошку на язык и запила.

– Ни хуя ты не понимаешь, - сказала она, вновь укладываясь ко мне на колени, - нас всех не будет…

– Ну а ты чего, блядь, собралась вечно жить? - сказал Олег. - Может ты бы сегодня и так под грузовик попала или бы этой, блядь, паленой водкой отравилась? А не сегодня, так через двадцать лет или сорок там на хуй. Тебе не по хую когда?

– Стоп, Олег! - сказал я и зачем-то погрозил пальцем, - Вот тут разберемся! Ты сказал что можно делать все. И даже на хуй убивать, потому что все равно все сдохнут, так? А хули ты раньше не убивал, если все равно все сдохнут? Противоречие на хуй-с! - я потер ладоши.

– Противоречие на хуй-с! - повторила девушка и хихикнула.

– Ни хуя и не противоречие. - Олег вытряхнул трубку на ковер. - Когда я сегодня убиваю, я избавляю от страданий, так? Они мне должны спасибо говорить. А тогда бы я отнимал жизнь на хуй, понятно?

– Стоять, блядь! - закричал я, - Стоп! Где граница? Нам осталось сколько? Три часа, да? А если бы осталось три дня?

– Я мать с отцом убил три дня назад.

Я на миг осекся, но продолжил:

– Ну хуй с ними, я не об этом…

– Не хуй. - строго поправил Олег, достал пистолет и навел дуло на меня, - Не хуй. Понял? Скажешь еще раз - избавлю на хуй.

– Да не о том, блядь, речь, - отмахнулся я, - где граница? Не три дня, а четыре, десять, полгода, десять лет? Где, блядь, эта граница безнаказанности, за которой можно творить насилие, прикрываясь скорой и неизбежной смертью?

– Ты, Колян, сам ответил только что. - сказал Олег. - Граница безнаказанности. Понял? Сейчас кто тебя накажет? Никто. А тогда?

– Стойте! - сказала девушка, - Значит если никто не накажет, то можно делать любое зло любому человеку?

– А почему зло на хуй? - спросил Олег, - Я добро делаю. Избавляю. На хуй вообще нужна жизнь? Вот тебе на хуй нужна?

– Я люблю жизнь. Мне было в кайф жить. - сказала девушка.

Олег прищурился.

– Не пизди. Не до хуя у тебя было кайфа, верно, бля? С матерью собачилась, от подруг говна ждала, от мужиков шарахалась. Придет - давала, уйдет - рыдала. Вены в шестнадцать лет резала?

Девушка обиженно замолчала и спрятала левую руку за спину.

– А кто ты, блядь, такой чтобы решать за каждого - жить ему или нет? - возмутился я. - Бог что ли?

– Выходит бог. Потому что если бог есть, то хули он мне это позволяет? Значит я, блядь, и главнее.

– Парни, - сказала девушка, - А ведь мы все подохнем…

– О… Пошла хуйня по кругу. - вздохнул Олег.

– А детей жалко. - добавила она.

– У тебя чего, дети есть?

– Нет, я вообще…

– Вообще. А взрослых, бля, не жалко, да?

– Нет. Дети - они еще не согрешили.

– А взрослые, бля, согрешили?

– Да!

– Ну так хули ты волнуешься? Дети это будущие, блядь, взрослые. Выросли бы и нагрешили до хуя. Считай что взрослые сегодня получат пиздянок по заслугам, а дети, блядь, авансом. Поняла? А разницы никакой.

Я слушал их разговор рассеяно, думая о тех, кто остался в Екатеринбурге. Вдруг к реву ветра за окном прибавился странный звук. Я приподнялся на диване.

– Чего это такое?

– Не открывай, мудило, жара пойдет. - ответил Олег. - И так начинается.

– А я хочу! - сказала девушка, - Да это же гармошка!

Мы с ней подбежали к окну и стали смотреть. В доме напротив одно из окон было распахнуто. На подоконнике, свесив ноги вниз, сидел мужичок. Он растягивал меха гармони и что-то пел, но слов не было слышно.

– Слов ни хуя не слышно. - сказал девушка. - хули он разговаривать мешает?

– Ну избавь его на хуй. - сказал Олег.

– И избавлю. - сказала девушка. - Дай пистолет.

– Лови.

Пистолет упал на пол и покатился по ковру. Девушка подобрала его и начала целиться. Получалось у нее плохо.

– Окно открой. Стекла полетят. - сказал Олег.

– Отъебись. - ответила она.

Я дернул щеколду и открыл одну створку. Сразу застонал ветер, загремела гармошка и потянуло жаром как от большого костра.

– Блядь. - сказал Олег.

Пистолет в руках девушки дернулся и раздался выстрел. Один раз, другой.