Светлана Жданова - Алауэн. История одного клана Страница 59

Одно из самых эгоистичных его чувств – это любовь к детям. Вот это апофеоз. Они любят эти частички самих себя настолько глубоко, что забывают об их одушевленности. И в то же время любая боль родного дитяти – тяжелое испытание для дракона.

И лишь одна любовь дракона бескорыстна – к небу.

Глава 1

…И от полученных знаний скончался на месте!

Красота несчастных влюбленных Драконов обычно недоступна человеческому пониманию.

И оттого она ищет своего воплощения в самых неожиданных формах.

Эти формы нередко приводят к тяжелым фобиям у окружающих, и даже – психосоматическим явлениям.

– Ну и в кого ты такая бестолочь? – шумно вздыхал блондин.

– В драконов, вестимо.

– Что-то непохоже, – загрустил Теоденус, подпирая щеку рукой.

– Тогда какой толк меня дрессировать. Ну не умею я.

– Если бы только не умела. Так ты еще и учиться не хочешь.

– А оно мне надо?

Приподняв бровь, он смерил меня взглядом:

– Это ты у Диар спрашивать будешь. Она сказала – надо. Значит, будем учить.

– Садисты!

Он улыбнулся:

– Это ради твоего же блага.

Я фыркнула. Эта фраза уже набила оскомину. Не проходит и дня, чтобы я не слышала ее.

– Упрямая!

Несмотря на свои слова, Теоденус улыбнулся и, протянув руку, погладил меня по щеке.

Пожалуй, это единственный дракон, которому я до… нет, меня слишком хорошо научили не верить им. Но к Теоденусу я просто не могла относиться плохо. В его серых глазах скрыто столько мудрости и понимания, что даже мое сердце согревалось.

– Ладно. Давай заканчивать безделье. Тебя Диар ищет.

– Безделье? Я себе мигрень заработаю, так бездельничая. Ну не получается у меня передавать мысли. Только принимать.

– Ты лентяйка.

– Ага, – скосила я глаза на дракона. – Еще какая!

Теоденус вздохнул:

– Пора уже самой научиться.

Он мгновенно перенес нас прямо к дверям в любимую комнату Хранительницы. Наверное, мне никогда не удастся назвать ее по имени. Просто не могу. Когда смотрю в ее глаза… сразу вспоминаю пропасть, которую она создала меж нами.

А вот Теоденус другое дело. Если бы не поддержка этого дракона, не знаю, чем бы все закончилось. Где-то через неделю после того… как… после того как я к ним попала, дракон стиснул мне плечи, встряхнул. Под взглядом его внимательных глаз я не выдержала и разрыдалась. По своей внутренней связи он позвал жену и потребовал ответа. Ее слов я не слышала, даже не представляю, что же она могла ему рассказать. Просто через какое-то время он сильней сжал меня в своих руках:

– Может быть, все не так, как кажется на первый взгляд?

– А как? Что я еще могу подумать? Он просто исчез.

– Может, дождешься его и спросишь?

– Уж я спрошу! Так спрошу – мало не покажется!

– Не отчаивайся, девочка.

Он был, пожалуй, единственным драконом, которому я могла открыть сердце. Хотя и не доверяла.

Хранительница сидела в своем кресле и перебирала бумаги. При моем появлении она подняла голову и улыбнулась:

– Добрый день, Александрит. Как прошли занятия?

– Неудачно. Я неспособна пользоваться телепатией в полной мере.

– Это, конечно, плохо, но не смертельно. Хватит того, что ты можешь слышать.

– Это да.

Еще бы! Ни один дракон Алауэн не мог скрыть от меня или Хранительницы свои телепатические переговоры, а иногда и мысли. Особенно когда они чересчур сильны. Полезное качество, когда имеешь с ними дело каждый день.

– Садись. У меня будет к тебе разговор. Серьезный.

Кивнув, я плюхнулась в кресло и вытянула ноги, положив их на пуфик. Какие бы ни были наши отношения, церемонии меж нами давно смотрелись как минимум глупо. Чем я каждый раз и пользовалась – отыгрывалась непочтением за ненависть.

– Завтра мы возвращаемся в Цитадель. Мы все.

– И я? – Кивок. – И Гзар’Дин? – Снова кивок. – И?…

– Все!

Думаю, я побледнела. Что сказать – спокойной (относительно) жизни пришел конец. Значит, меня посчитали уже готовой (сомнительно). И чем это грозит, вот что интересно?

Я прожила в одном из дальних замков около трех лет почти в полной изоляции. Со мной были лишь несколько учителей, все время менявшихся, монаршая пара, иногда сбегавшая на свои очень важные мероприятия. И Гзар’Дин.

– Понятно. А повод?

– Свадьба в клане. Я сделаю заявление на празднестве. Это подойдет? – сощурила она глаза.

– Думаю, да. – Неужели ей нужно мое одобрение? Или это еще одна иллюзия выбора?

Боги, как же долго я ждала этого дня! Вырваться отсюда. Увидеть мир таким, какой он стал за это время. Навестить маму, надоели безликие письма. Найти кошака и по-дружески пообрывать ему усы. Потом найти эльфийского принца, проделать с ним практически то же самое, только с чем-то другим и совсем не дружественно. Что дальше? Ах да, ну как же я могла забыть – выяснить отношения с… дальше непереводимое шипение с элементами нецензурных выражений.

В дверь постучали, и следом за этим в комнату вошел мой учитель, единственный, кто был со мной все это время.

Когда я его первый раз увидела, то даже не удивилась, в шоке была.

– Э-э! А нормальные мужчины у вас водятся?

– Я не вожусь!!! – возмущенно фыркнул этот… рогатый.

– Так заведем! – передернула я плечами. – Хранительница, вы мне вроде учителя обещали показать, а не мелкий рогатый… мужчину.

– Спешу тебя обрадовать, моя милая. Это «рогатое мужчино» и есть твой учитель. Развлекайтесь. Гзар’Дин, только прошу, не покалечьте девочку, она мне еще нужна живой.

– Я постараюсь.

В том, что я выживу, были сомнения.

Помнится, из тренировочной залы меня выносил Теоденус. На руках. Третий день планомерных избиений довел меня до бешенства, и, сменив ипостась, я едва не прибила своего учителя. Он отреагировал адекватно – принял боевую форму и чуть не сделал то же самое.

Так я наконец поняла, кого мне дали в учителя – демона.

У него были оранжевые, словно апельсин, волосы, карие глаза, красивое лицо, пара рожек на лбу, забавно извивающийся хвост, огромные крылья и шикарная вторая ипостась.

Какое-то время мы ходили кругами, рассматривая друг друга. Нечто с черной глянцевой кожей, длинными рогами и прочими атрибутами демона, если честно, мне очень понравилось. Сразу становилось понятно – этот тип, если захочет, может запросто порвать меня на мелкие кусочки, которые даже моя мама не опознает.

– А ты красивая! – оскалилось это нечто.

– Только заметил? Слепой, что ли?

– И язык ядовитый. Как и говорил Змей.

– Ты его знаешь? – продолжала я движение по кругу, сбившись на мгновение. Лишь на то время, пока сердце болезненно сжималось.

– Он пригрозил, что убьет меня, если я сделаю тебе плохо.

– Меня не волнует, что он говорил. Откуда ты его знаешь?

– Мы друзья. Еще с детства.

– Друзья! – выплюнула я это слово. – Что ты здесь делаешь?

Он резко остановился. Смерил меня ореховыми глазами.

– Отбываю наказание. Точно так же, как и братья-драконы.

– А тебя за что? – нахмурилась я. И даже не заметила, как мы перешли на «ты».

– Есть за что. – Гзар’Дин принял вполне… человеческие черты. – Мы с Чертенком немного развлеклись. – Демон поджал губы. – И вообще, это он виноват – полез куда не следует. А мне теперь страдай. Дракоши ведь тоже что-то натворили? Вот наши родители посовещались и решили сделать такой обмен. Их отдали моему отцу в полное распоряжение, а он у меня посол. С Чертенком родители разбираются. А вот меня сюда отправили. Хранительница попросила, и Бальтазар не смог отказать… по причине провинности своих собственных детей.

Из его слов я поняла лишь половину. Но и этого хватило.

В общем, мы подружились. Если так можно назвать отношения, в которых я была ученицей, притом довольно бестолковой, а Гзар учителем, без намека на терпение, надо признать.

– Гзар’Дин, – посмотрела на него Хранительница, – ты будешь сопровождать Александрит повсюду. Срок твоей службы у меня истекает только через несколько месяцев. И если эта неделя пройдет спокойно… думаю, я смогу договориться на досрочное окончание договора. И твоего наказания тоже.

Взгляд асура метнулся ко мне, прожег затылок и вернулся к Хранительнице.

– Я все понял, госпожа.

– Тогда можете готовиться. Больше сюда мы не вернемся. Да, и еще. Александрит, как только ты покинешь замок, чары распадутся.

– Я все поняла.

Ню-ню! Значит, распадутся? Что ж, ничего другого я и не ожидала.

Первое, что я попросила у Хранительницы, это избавить меня от печати. Как бы Кеша ни был мне симпатичен и даже любим, но его грустные желтые глаза напоминали мне о хищном прищуре Сери… это ранило. Правда, тут меня ждало очередное разочарование – снять печать можно было только при согласии «хозяина». И если первое время я горела желанием встретиться со Змеем и вытрясти из него это согласие, то со временем поостыла. Ничего хорошего такая встреча не принесла бы. Хорошо, хоть стараниями Хранительницы Кешка словно заснул, обратившись простой татуировкой. Правда, и кинжал я теперь тоже достать не могу, но это мелочи.