Л. Хаббард - Обречённая планета Страница 59

— И я с ней заключила сделку. Я предложила ей двадцать тон топливных стержней, которых хватило бы еще, по крайней мере, на пятьдесят лет, в обмен на то, что она научит меня разны своим штучкам.

— Прахд, тем временем занимавшийся лечением зубов и наращиванием ногтей, узнап, что некоторые островитяне были потомками древних народов, населявших острова Теонского моря. Мне удалось его без особого труда уговорить сообщить о том, что процесс протекания эпидемии чумы был взят под контроль, но на полное ее искоренение уйдет еще две недели.

— И эти две недели были неделями наивысшего блаженства в моей жизни. Электрики из команды Мэдисона снабдили Малышку разными необходимыми вещами — экранами, зондами и прочим, и она учила с помощью этого оборудования тому, что знала, местных девушек. Скоро она принялась и за мое образование.

Пратия продопжапа говорить, но я, тупо смотря на нее, не понимал и сотой части всех тонкостей этого женского ремесла Скоро я совсем перестал ее слышать.

Я видел, как шевелились ее губы.

Аза с удовольствием слушала — наверное, уже далеко не в первый раз рассказ своей пра-прабабки.

Лик жмурилась, как сытая кошка.

Губы Пратии старательно выводили слова, но ни единого звука не долетало до моих ушей.

И только спустя некоторое время я понял, что еще не совсем сошел с ума: просто девушки в возбуждении приподняли края подушки, на которой лежала моя голова, и закрыли мне уши.

Я тут же устранил это препятствие и наконец услышал:

— …и перед целым островом я проделала это с такой грацией, что меня вознаградили за это Magnum Cum Loud. — И Пратия со вздохом откинулась на спинку стула.

Девушки шумно дышали мне в лицо.

Пратия сидела молча, не двигаясь. Потом она улыбнулась и встряхнула головой.

— Вернуть бы те годы. Но, однако, все проходит, и те две недели тоже очень быстро истекли.

— А теперь начинается самая грустная часть, — сказала Аза со вздохом.

11

Пратия снова замолчала, предавшись ностальгическим воспоминаниям, Девушки тихо лежали рядом, положив головы на мою подушку. Наконец Пратия, опомнившись, подобрала в очередной раз упавшее на пол рукоделие и снова принялась за свою работу.

— Итак, — продолжала Пратия, — мы снова возвращались на большую землю.

— Когда наш аэробус поднялся в небо, на крыльцо дворца высыпали люди и махали нам на прощание руками…

— Стойте! Подождите! — прервал я ее рассказ. — Мне известно, что там. на острове, в тюрьме находился, кроме всех остальных, и Солтен Грис А вы даже не упомянули о нем.

Пратия взглянула на меня невинными голубыми глазами.

— Грис? — переспросила она.

— Да. Малышка, что, запытала его до смерти?

Пратия негромко рассмеялась.

— О, нет Малышка могла сердиться и даже очень, но она никогда не отличалась жестокостью если вы меня внимательно слушали, вы могли заметить, что она даже Мэдисона не держала под замком А что касается Гриса, то он ей совсем наскучил своими воплями — она всего-то и сделала, что выдернула у него пару ногтей Наверное, ей просто разонравилось его пытать — может быть, он терял сознание всякий раз, как только видел щипцы или гаючья.

— Видите ли, тюрьмы на острове находились очень глубоко под землей надо вам сказать довольно неприятное местечко для прогулок Я спросила у Малышки про Гриса, но она лишь пожала плечами Наверное, как только в ней утихла жажда мести, она сразу же забыла о своем пленнике.

— Итак, о чем это я? Да, мы прибыли на большую землю, и Прахд доложил властям, что без топлива население на острове долго не протянет Наш дорогой Джеттеро все еще отсутствовал, поэтому нам без труда удалось снарядить на octdob корабль.

— А теперь начинается самая, самая грустная часть, — объявила Лик.

— Прахд, — продолжала Пратия, — поехал туда чтобы удостовериться, что груз прибыл на место в целости и солранности, и когда он уезжал назад, к нему подошел Мэдисон и прошептал ему на ухо.

— Подождите, я еще заставлю их снова нанести этот остров на карты.

— Ну, и Прахд, конечно, не придал его словам большого значения. Но не прошло и трех дней с момента его возвращения домой, как вдруг.

— БА-БАХ.

— Мощное землетрясение. Огромная приливная волна.

— ОСТРОВ УСПОКОЕНИЯ РАЗЛЕТЕЛСЯ НА МЕЛКИЕ КУСОЧКИ.

— Наш дорогой Джеттеро вернулся и спросил о происшедшем Прахда, и Прахд ответил ему.

— Не может быть, чтобы взорвалось топливо. Все стержни находились в отдельных, полностью изолированных контейнерах.

— А наш дорогой Джеттеро сказал.

— Значит, топливо могло взорваться только в том случае, если кто-то специально вынул каждый стержень из контейнера и сложил их вместе.

— А Прахд ответил.

— Да, но я же строго настрого запретил им делать ЭТО.

— А Джеттеро сказал.

— Я знаю, как это случилось Мэдисон заявил, что он собирается сделать так, чтобы этот остров снова нанесли на карту Но, к несчастью, ему это не удалось он стер его с лица земли навсегда. Ведь остров был вулканического происхождения, и предупредил об этом Малышку Мэдисон взорвал остров только для того, чтобы об этом появились статьи в газетах.

— И что самое грустное — подытожила Пратия, — об этом происшествии в газетах не появилось ни строчки Даже не поместили списка погибших Вот так Острову Успокоения и всем его обитателям пришел конец.

12

Обе девушки начали всхлипывать, впившись от горя ногтями мне в кожу.

Из груди Пратии вырвался глубокий вздох, и она грустно сказала.

— Ну что ж Утрите слезы Вечер еще только начинается Аза хватит печалиться Включай музыку.

Девушки подобрали свои коготки и спрыгнули с постепи Аза подняла крышку приемника и воткнула шнур в розетку.

В спальне грянул гром, потом из приемника понеслись равномерные удары, при чем у меня чуть не лопнули барабанные перепонки В тишину дома ворвалось завывание и рев электрических инструментов — не знаю, как только от такой музыки не рушились стены. Никогда в моей жизни моим многострадальным ушам не доводилось слышать звуков такой громкости. Эти звуки наполняли всю комнату, врывались в душу, заставляя тело подрагивать и раскачиваться в такт электронным ударам:.

Психоделический закат!

У! У! У-у!

Психоделический закат!

У! У! У-у!

Психоделический закат!

У! У! У-у!

Психоделический закат!

У! У! У-у!

Полураскрытые губы Лик оказались у моего лица.

— Не правда ли, божественно? — прошептала она. — Бабуля переписала себе всю фонотеку малышки О, послушай, это настоящий панк-рок.

— Лик! — заорала Пратия, перекрывая своим могучим голосом сердцебиение музыки. — Что ты там разлеглась. Делай свое дело.

Девушка подпрыгнула на кровати, извиваясь всем телом, сползла с нее на пол и одним прыжком оказалась у бюро. Открыв шкаф, ритмично вибрируя в такт музыке, она достала несколько зеленоватых листьев и бумагу и начала сворачивать из них толстые цилиндры длиной в три дюйма.

Все так же подергиваясь, она протянула один цилиндр Пратии. С немыслимыми ужимками, выделывая самые невозможные па, она бросила несколько штук Азе, Потом Лик снова очутилась рядом со мной на кровати и, волосами щекоча мне лицо, всунула один цилиндр мне в рот. В руке ее замерцал огонек.

— Вдохни поглубже! — прокричала она мне, поднося огонек к концу цилиндра. — Вдохни дым в легкие и задержи дыхание.

Последовав ее совету, я едва не задохнулся от дыма.

— Что это? — вскричал я, закашлявшись.

— Красная Панама! Самая лучшая! Я научу тебя, как поймать кайф. НАРКОТИКИ! НАРКОТИКИ! О, слушай этот рок.

Я выдохнул из себя сладковатый дымок.

Вращая головой в ритме рока, Аза затянулась, впустила дым в легкие и задержала дыхание. Потом из губ ее вырвалось сизое душистое облацко.

— О, божественно, — запела она под музыку.

Аза залезла на кровать, выпустив мне в лицо струйку дыма, всунула мне в губы свою палочку и завопила:

— НАРКОТИКИ! НАРКОТИКИ! И ты услышишь настоящую музыку!

Я затянулся и снова закашлялся Украдкой я взглянул на Пратию: она неподвижно сидела на стуле с палочкой в зубах, с ног до головы окутанная пеленой густого дыма Глаза ее жадно смотрели на меня.

— Отлично, девочки! — поймав на себе мой взгляд, воскликнула она. — А теперь вы можете закрепить пройденное. ДАВАЙТЕ НА НЕГО!

Вдруг по телу моему пробежала теплая волна, и я почувствовал какую-то легкость словно душа моя отделилась от материальной оболочки и покачивалась на воздушных волнах, уносясь в даль, в самое сердце волнующей музыки.