Светлана Багдерина - День Медведя Страница 60

– Это всё корона, не иначе… – задумчиво пробормотала царевна и снова закрыла глаза. – Неспроста она там пыхала, значит, не спроста… Ну, что ж… Тем проще и лучше для нас. И спокойнее, самое главное.

– Спокойнее? – не понял Макар.

– Ну, я имею в виду, что хоть друг на друга они покушаться после этих синяков не станут.

– И это радует… – кисло сообщил гвардеец.

– А, кстати, я ведь действительно на скуле у Дрягвы что-то такое заметил сегодня утром… запудренное… – припомнил Иванушка.

– Значит, не врут служанки, – подытожила Серафима, потом подумала, подумала, и нехотя приняла сидячее положение, хоть и глаз не открыла. – О чем это мы вообще?

– О том, мог ли Карбуран сегодня науськать колдуна на Спирю, – быстро напомнила Находка.

– Ответ – нет. Так?

– Так, – были вынуждены согласиться все.

– Дальше, у нас есть… Дрягва…– вспомнил свежие события на западной дороге Макар и передернул плечами. – Бедняга…

– Но он ведь пострадал не меньше барона Жермона, и, поди, в постели проведет не меньше того, – сочувственно покачала головой Находка.

– Это он сейчас в постели, – дотошно не согласилась царевна. – Но мог организовать убийство ненужного Медведя пока был еще в здравом уме и теле. Да хоть за пять минут до отъезда!

– Верно, – подумала и согласилась группа экспертов.

– И еще у нас есть Брендель, – завершил перечень подозреваемых гвардеец, решительно загнув указательный палец и воззрившись на Сеньку в ожидании комментариев.

– Есть… – неохотно приоткрыла глаза и признала она. – Здоровый, энергичный и счастливый, хотя сам пока не подозревает об этом.

– Итак, подозреваемых двое, – подытожил Иванушка.

– Двое, – согласилась царевна. – И это только предположения. Пойти и конкретно начистить физиономию за нашего Спирю тому или другому оснований всё равно нет.

– А, может, можно без оснований? – с несмелой надеждой заглянул в глаза Серафиме Макар.

– Нельзя, – скрепя сердце ответила она. Гвардеец пожал плечами и покорился. Пока. Рассуждать больше было не о чем.

Друзья переглянулись, посмотрели в окно, и одновременно пришли к одному и тому же выводу: что время позднее, что всё, что их полусонные усталые головы способны были придумать, они уже придумали, и что не лучше ли будет использовать оставшиеся до завтра скудные ночные часы по прямому назначению.

– Спокойной ночи, – пожелали они друг другу, прикрывая ладонями раздираемые зевками рты и тихонько, на цыпочках, направились к выходу.

– А куда ты этого Жулана-то на ночь дел, Макар? – спохватилась вдруг Находка.

– Жулана?!

– Какого Жулана?!

– Где Жулан?!

– Как где? – опешила октябришна под неожиданным напором такого бурного потока изумления и настороженности. – Ты ж, Макар, сказал, что принесли его?.. Или я чего не то услышала?

– Принес…– недоуменно начал было Макар, и вдруг лицо его просветлело в неожиданном понимании. – Да ты перепутала, Находочка! Его же Сорокопутом звали!

– Так ведь, какая разница, Сорокопут или Жулан, – не уступила ученица убыр. – Всем известно, что это такая птичка есть – сорокопут-жулан. Стало быть, что Сорокопут, что Жулан – одно и то же!

– И что это за птичка?.. – полюбопытствовала Серафима уже на бегу к будке охранника при воротах, отданную до утра в распоряжение чародея.

– Обыкновенная… – пожала невидимыми в темноте плечами Находка, резво перескакивая со ступеньки на ступеньку. – Певчая… Но ест мышек… ящерок… насекомость крупную… А еще запасы делает… что сейчас есть не хочет… на сучки накалывает…

– Птичка – что надо… – усмехнулась царевна и прибавила ходу.

Не то, чтобы она слишком торопилась убедиться в почти верной догадке октябришны, а просто надеялась проделать это по-быстрому и успеть добраться до кровати до того времени, когда надо будет уже вставать.

Хоть и программа-максимум на сегодняшнюю ночь была Сенькой выполнена, спалось ей плохо, чтобы не сказать, что не спалось совсем.

Иван тихо посапывал, повернувшись к ней спиной и прижавшись впалой щекой к свернутой в виде подушки шторе – бесконечному источнику самого разнообразного постельного белья в управе, а ей после изобилия дневных событий было не до сна.

Незачем было и в будку бежать как оглашенной, сердито подумала она после первых двух часов, незаметно пролетевших в бесплодных попытках уснуть. Два раза чуть не грохнулась на обледеневшем булыжнике, как дура, и один раз – без «чуть не». Стоило оно того…

Вторые два часа, проведенные в верчении вокруг собственной оси и закончившиеся бесславным сталкиванием так ничего и не почувствовавшего супруга на пол, также особой плодоносностью похвастать не могли.

Ее сон, похоже, сегодня то ли взял отгул, то ли ошибся адресом. Зато вопросы неугомонно лезли в голову со всех сторон, было их отчего-то гораздо больше, чем ответов, и размножались, они, казалось, в геометрической прогрессии.

Зачем Сорокопут, Жулан, или как там его еще, отвел Ивана, не претендующего на костейский трон, в Проклятую деревню? Он же не мог не знать, что оттуда никто не возвращался уже пятьдесят лет?

Может, поскольку договаривался он со Спирей, он подумал, что Спиря и пойдет? А когда выяснилось, что пойдет не он, постеснялся отказаться? С одной стороны, скромность и обязательность украшают человека… Но, с другой, всё становится еще непонятней.

Зачем ему сначала стараться погубить Спиридона, затем спасать его, а потом снова убивать?

А если сам лично он против Спири ничего не имел, а его действительно науськивал кто-то из претендентов?

То бишь, получается, что этот разжигатель хотел сначала убить Спиридона, потом передумал, а сегодня передумал еще раз? А отчего?

Что-то после первой попытки изменилось, а потом изменилось еще раз, в другую сторону? Что?

И все ли покушения были организованы этим Сорокопутанным Жуланом? В смысле, его хозяином? Или желавших видеть Спирю в гробу и белых лаптях было несколько? Кто? А кто у нас там вообще есть?.. Жермон… Карбуран… Брендель… Кабанан… Нет, еще кто-то… Еще раз… Жермон… Карбаран… Кабуран… Бредель… Брендель… И… и… и кто-то еще… Спать… Спать… Спать… Проклятый колдун… Проклятый его хозяин…

Проклятая человеческая натура, когда нельзя просто сказать «я очень хочу быть царем, а вон тот мужик очень не хочет, хоть и имеет право, а значит, ну его, путь живет» и успокоиться… Я становлюсь похожей на Ваньшу… Ваньша… Разбудить его на полу, или пусть там досыпает? Он с тулупом упал? Ему не холодно? Не жестко? Ну, значит, путь дальше спит…Мне бы его проблемы… Спать… Спать… Спать… Спать? Ха!..

На следующее утро дворцовая площадь без десяти минут одиннадцать была тиха и молчалива, словно, вопреки новоявленному, но очень хорошо и быстро укоренившемуся обычаю ни одна живая душа в городе не проснулась сегодня в пять и не пришла занимать самые престижные места поближе к помосту.

После несчастного случая со здоровяком Жермоном сомневаться в случайности этого несчастья никому не приходило в голову.

После скоропостижного отъезда воинственного Карбурана по городу прокатилось удивление, перемежаемое смешками по поводу нежданной удачи оставшемуся лидеру.

Но внезапное помешательство и падение с десятиметровой высоты осмотрительного рассудочного Дрягвы почти моментально вызвало к бурной жизни совсем иные мысли, чувства и предположения. Один раз – случайность. Второй раз – везение. Третий – закономерность. В пользу кого?

Правильный ответ получал не позднее, чем с третьей попытки даже самый заторможенный подданный страны Костей, и это рождало… страх? Неприязнь? Подозрение? Отторжение? Ненависть? Пожалуй.

Но всё это, вместе взятое, как ни крути, сводилось к одному пугающему, леденящему душу, еще кровоточащему слову «колдовство».

Если была магическая клятва, и никто ее не мог нарушить, кроме одного, то что это означало?..

Слухи, поползшие после вчерашнего покушения на предполагаемого брата покойного Нафтанаила Медведя, успокоения в умонастроения горожан тоже отнюдь не вносили. И в расположение духа членов жюри, если уж на то пошло.

И вот, в утро завершения последнего испытания, превратившегося в пустую формальность, народ стоял, ждал и безмолвствовал.

– А если он не вернется к одиннадцати? – обуреваемый дурными предчувствиями – одно другого дурнее, целый дурдом, а не настроение – выглядывал то в одну неподвижно замершую хмурым людом улицу, то в другую Иванушка.

– Провозгласим Спирю чудесным образом ожившим правителем Мечеславом Каким-то там, и вся недолга, – криво усмехнулась в ответ Сенька и вздохнула. – А вообще, не выдавай желаемое за действительное, милый муж. Никуда он не…

– ЕДЕТ!!! – донесся истеричный выкрик со стороны Иноземной, и в мгновение вся многотысячная толпа подхватила его, как один человек: