Оплот добродетели (СИ) - Демина Карина Страница 60

Лотта исчезла. Отсутствовала она недолго, а вернулась без листа, и руки спрятала за спину.

— Я его и в Системе зарегистрировала, так что будет сложно давить на физическое отсутствие документа, — она потерла переносицу. — Оригинал передам на отправку, но это уже неважно… так что там с вакциной?

Наверное, можно было бы откланяться, раз нужда в присутствии отпала, но Данияр воспользовался ситуацией и остался. Во-первых, ему тоже было донельзя любопытно, что там с вакциной, а заодно уж хотелось узнать, с какой именно вакциной и кто еще виноват. А во-вторых, собственные каюты, пусть и донельзя просторные, навевали тоску, что однообразием, что до паскудности печальными мыслями.

…Миршар не вышел на связь.

— Ч-шума, — прошипел человек, выпрямляясь с явным усилием. Заххара качнулась было, желая помочь, — изредка просыпалось в ней этакое, несвойственное жителям пустынного края милосердие. Но от него отказались неловким взмахом руки.

И Заххара отступила.

Подчинилась.

А во взгляде ее появилось нечто похожее на уважение.

— Чума, — повторил знаменитый, как Данияру доложили, ученый. — Сайдльская.

— Сайадельская, — повторила Заххара, раскатывая слово на языке. — Названная в честь первооткрывателя… и мира, которого не стало.

Данияр прикрыл глаза, спрашивая у себя, когда же, а главное, отчего не жилось ему в родных песках, где хватало всего, кроме, пожалуй, чумы.

Ученый приподнял руку, шевельнул пальцами, и в этом знаке почудилось разрешение говорить.

— Как после удалось установить, болезнь привез георазведчик, — теперь голос Заххары звучал низко. А Данияр вдруг вспомнил, что точно также, мягко, почти шепотом, ему рассказывала истории кормилица.

О пустыне.

О ветрах.

О мире древнем, который остался где-то там, за краем звезд, несомненно живой и застрявший в прошлом. Там, в том мире, не была места звездным путям, да и сами звезды представлялись людям чем-то несоизмеримо далеким.

Там была лишь пустыня.

И ветра.

Караваны. Караванщики. Коварные красавицы и храбрые воины, способные преодолеть все и сразиться с колдуном, и победить, конечно, ведь иначе быть не может.

— Семнадцать, — четко сказал ученый. — Сорок три.

— Двести пятьдесят семь. Бортовой номер остался в истории, как и экипаж. В общем-то никто не ждал беды. Их протестировали на антитела к стандартным инфекциям, и выпустили в город. В тот же вечер навигатор обратился в портовый медпункт, жалуясь на головную боль.

Голова моментально заболела.

И Данияр сунул пальцы под ставший вдруг тесным воротничок. Показалось, что стало жарко, правда, тотчас жар сменился легким ознобом, который и вовсе прекратился.

Нервы?

Нервы.

И есть с чего.

Связь работала, но… Миршар молчал. Если бы только он… братья… младший хотя бы послание оставил, что уходит в новый рейд, на разведку, а там даль-связь нестабильна. Но остальные куда подевались?

И советники.

И ощущение будто бы он сам, Данияр, вдруг прекратил существовать, оказавшись вне мира. Он набирал номер за номером, пока Некко просто не отобрала панель.

— Тебя блокировали, — сказала она просто, будто это что-то объясняло. А потом обняла. И добавила. — Мы вернемся.

Именно, что «мы». И тогда Данияр поверил, что действительно вернется.

И всех казнит.

Нет, сперва вернет власть, затем учинит суд, ну а там… кто ему говорил, что туристам не хватает местной специфики? Будет им специфика, в полном, так сказать, объеме.

— Чуть позже добавился кашель. Тогда сочли, что проблема в откровенно дрянной системе фильтрации и в локальном заражении. Его госпитализировали, поскольку резко поднялась температура, но состояние не вызывало опасений. Однако спустя сутки все изменилось… — Заххара сделала паузу, которой и воспользовался ученый.

— Пятна.

— Да. Первые пятна появились спустя тридцать шесть часов от начала заболевания. Темно-красные, похожие на ожоги, они разрастались. Затем в центре возникали пузыри, в которых скапливался гной. К этому времени человек еще осознавал себя и испытывал сильнейший зуд.

— Препраты не пмгали.

— Вскоре в больнице оказались все четверо членов экипажа. Портовый рабочий, что занимался чисткой внешних дюз. Старая приятельница капитана. Бармен… число зараженных росло. Хуже всего, что пациенты не реагировали на терапию. Чума оказалась устойчива ко всем известным противовирусным препаратам, как и к антибиотикам. Ее пытались остановить, но…

— Блок, — ученый потер лоб и с удивлением уставился на собственную руку.

— Да, мир блокировали, когда стало очевидно, что человечество встретилось с неизвестного рода болезнью.

— И люди отправили запросы ко всем иным, с кем был хоть какой-то контакт, — рыженькая Лотта обняла себя. — Я знаю. У нас остались архивы. Корпорация много вкладывала в развитие, а Сайадель казался перспективным миром. И… мой прадед погиб там, как и трое его сыновей. Тогда-то бабушка и стала во главе Корпорации. Ей было девятнадцать. Она пыталась помочь. Мы использовали все связи, все возможности, но… нам ответили ашверрцы, химары и валиарцы. И все три ответа были одинаковы. Мир предлагалось… зачистить.

О таком Данияр не слышал.

И кажется, не только он.

— Быть того не может, — не слишком уверенно произнес Кахрай. — Я имел дело с иными… они в худшем случае безразличны.

И в этом своя правда. Вспомнились огромные, невозможных очертаний корабли саррах, чьи территории находились рядом, а потому время от времени саррахцы заглядывали на станцию, но и только.

Слишком иные.

Непостижимо далекие. Равнодушные.

— Они даже помощь предлагали… и весьма настойчиво, — она хлопнула себя по коленям. — Бабушка сказала, что правительство никогда не признается, что приняло эту помощь. Факт, что Сайадель был заблокирован. Полностью. Для всех. И… не только флотом Созвездия.

Тишина стала гулкой, тяжелой.

И в этой тишине было слышно, как стучит сердце Некко. Данияр украдкой взглянул на ее лицо, убеждаясь, что не изменилось оно в столь короткий срок. Все те же черты, все то же выражение, отрешенное, холодное даже. Но в уголках губ спряталась улыбка, чуть виноватая, будто именно она, эта женщина, винит себя за то, что случилось много лет тому…

— Достоверно известно, что было пять попыток прорыва, в том числе несколько массовых, — продолжила Лотта, прикрыв глаза. — И все пять закончились неудачей. Спустя несколько месяцев связь с миром прервалась. Было объявлено, что он закрыт на карантин… но…

Она встала.

И вышла.

А вернулась с крохотным лэптопом, который поставила на стол. Пальцы взлетели над полупрозрачной клавиатурой, задрожал, стабилизируясь, экран.

— Я всегда держу семейные архивы при себе, — сказала Лотта, будто извиняясь. — Бабушка научила. И вообще она говорила, что никогда не знаешь, как сложатся обстоятельства…

Экран почернел и вспыхнул белым протуберанцем далекой звезды. Мгновенье, и картинка сменилась. Звезда ушла вправо и отдалилась, а на переднем плане возникла планета.

…Лотта видела этот ролик не раз и не два.

Она точно знала, что произойдет дальше.

Вот выдвинуться темные похожие на причудливых древних китов корабли валиарцев, а следом за ними тонкой цепью хрустальных пузырей растянутся химары. Это по-своему красиво.

Очень красиво.

Тонкие нити, сплетающиеся в единую сеть, будто массивный крейсер ашверрцев, что почти нырнул в радиоактивную корону звезды, растворяясь в ней, вытягивал из протонного нутра силы, передавая прочим, а уж они…

Вихри силы.

И дрожь, ибо человеческая техника не выдерживает давления радиации. Далекий писк искина, предупреждающего, что уровень ее подошел к критической точке. Пара слов, произнесенных оператором, чье имя так и осталось неизвестно.

Наверное, и к лучшему.

Лотте было жаль этого человека, как и всех прочих.

— Что они делают? — тихо спросила Эрра, которая подалась вперед, пытаясь разглядеть все в мелочах.