Лана Туулли - Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило Страница 63

И с ужасом поняла, что ее пророчество начинает сбываться.

Улицы Вертано – от пригородов точно по направлению к герцогскому Палаццо – надвигались быстрым маршем колонны закутанных в медвежьи шкуры воительниц в рогатых шлемах.

Спешно леветируя вниз, на площадь перед дворцом, Аниэль мысленно обругала себя за невнимательность: конечно же, тогда, в пророчестве она видела именно армию валькирий!

Уж не стареет ли она – спутать викинга-мальчика с валькирией-девочкой?

«Хотя у них много общего,» - оправдала свою ошибку эльфийская волшебница.

- Да, я поняла вас, мэтресса Аниэль, - коротко кивнула принцесса Фаня, и резким, как и подобает воину, жестом показала, что не желает слушать какие-либо возражения – хотя Аниэль уже и не собиралась добавлять ничего к сказанному  и телепатически внушенному. – Уверяю вас, нет никого, кто более меня уверен в подлости и злокозненности герцога Пелаверино. Я ни за что не попадусь на его обман, и вообще… Я именно для того и привела сюда девочек, - короткий кивок в сторону глубокомысленно жующих корпулентных дам в кольчугах и шкурах, - я хочу получить с герцога Артура возмущение… нет, возмущение – это у меня; а с герцога я хочу получить возмещение морального ущерба за полгода добродетельной жизни… Козел, [буренавская идиома], чтоб ему [иберрская] в [ллойярдская]! У девчонок повальный ларингит, хроническая простуда и аллергия на волчью шерсть! Мы, пока до Пелаверино добирались, на буренавских щах да пирогах суммарно набрали восемнадцать гномьих тонн лишнего веса! Сейчас я этому [риттландское выражение] Артуру [иберрский глагол] за [что-то из восточной философии] [буренавское]! Он у меня [кавладорское], [фносское] ему в [бесчеловечное], клянусь туманами!

«Да, очень много общего,» - еще раз похвалила себя за наблюдательность Аниэль. – «Оба невменяемы и никого не желают слушать. И оба спешно желают закончить с какими-то своими делами. Уфгас-то понятно, он жрать, о Великие Стихии, хотел, а этой бедняжке чего надобно?»

Эльфийка была к принцессе Фане, урожденной Джонс, до слез несправедлива. Путешествие… нет, лучше называть вещи своими именами. Так вот, завоевание пошло бывшей ллойярдской принцессе на пользу. Подпитанная туманами далекой полузабытой родины бледность сменилась здоровым румянцем, композиция из лба, подбородка, носа и ушей получила некоторую общую целеустремленность, удачно возглавленную острым взором голубых глаз. Прическа – спасибо жующим «девочкам» - оформилась в два тонких крысиных хвостика – зато с очень красивыми, расшитыми самоцветами лентами, удачно сочетающимися с золотой диадемой. За время похода Фаня привыкла к тяжести кольчуги, то есть, конечно, она и раньше примеряла на себя кованные гномами всякие там кирасы, панцири, даже в латы брата однажды забралась – на спор. Но практически четыре месяца в давящей на плечи железной «рубашке» совершили чудо, с которым в свое время не справились лучшие лекари Туманного Королевства – они уменьшили фанин горб. Самую чуточку. Даже острым глазам эльфа было трудно заметить разницу, но все-таки.

А самое главное – одержанные победы вернули бывшей принцессе уверенность в себе, окончательно убедили, что она может справиться с любыми неприятностями – были б девочки в голосе; что никакие хитрые братцы с их мужским шовинистическим сговором больше не смеют распоряжаться ее, принцессы Фани, жизнью и Судьбой… И вообще, раз уж ее выпиннули на Риттландские острова, значит, придется стать воительницей. Устраивать каждый год какие-нибудь набеги. Потом хвастаться перед другими валькириями добычей. Глушить тоску медовухой… Конечно, в детстве маленькая горбунья Фаня мечтала совсем о другом, так что же… Не получилось стать красивой, не получилось влюбиться в какого-нибудь отважного рыцаря, выйти за него замуж и прожить в каком-нибудь тихом цивилизованном месте скромную жизнь принцессы – что, теперь идти и с горя в болоте топиться? Нет уж… Не дождетесь! Вы мне незаконное происхождение при каждом удобном случае напоминали, мамиными гномьими родственниками интересовались – получайте теперь валькирию Фаню, родственнички!

Аниэль терпеливо выслушивала поток мыслей принцессы, в котором чуднО переплелись ее былые обиды, героическое признание своих собственных недостатков и достойное восхищения желание быть самой собой. Фаня, ее особо доверенные валькирии и эльфийка поднимались по бесконечным лестницам – новоиспеченная завоевательница на бегу отдавала распоряжения, команды, хозяйским цепким взглядом оглядывала дворец и четко, по-деловому, составляла план дальнейших действий.

Первым пунктом – с чем Аниэль не могла не согласиться – стояло: «Найти герцога Артура и начистить ему рыло».

- Ой, - спохватилась волшебница, когда Фаня добралась до плотно закрытых дверей обеденной залы, - я ж забыла вам сказать самое главное.

- Что еще?

- Артур Пелаверинский уже не герцог. Он, когда подписал капитуляцию, передал титул вашему супругу.

Сообщение вызвало очень занимательную реакцию. Личико Фани превратилось в закипающую на огне колбу – снизу пошла красная волна, из ноздрей и ушей выпрыгнули струйки пара, волосики, как крышечка, подскочили.

- Ах, этот урод теперь еще и герцог, - прошептала Фаня, со звонким щелчком передергивая нижней выпирающей челюстью. Дальше последовала еще одна экспрессивная фраза, из которой Аниэль разобрала только общее намерение что-то такое сотворить, в необходимости свершения чего Фаня поклялась Восьмым Позвонком.

Решительная воительница рванула двери и проскочила мимо опешившей Аниэль в обеденную залу.

- Ааа!! Вот вы где! – закричала Фаня с порога. Двое мужчин – бывший герцог Артур и нынешний герцог Уфгас, перебиравшие какие-то пергаментные свитки, не ожидали вторжения и потому опешили от неожиданности. – Думали, что я не узнаю! Думали, что я вас не найду! Что, «муженек», - не снижая темпа наступления, напустилась грозная валькирия на викинга, - не ждал меня здесь увидеть?!!

Господин Артур попытался осторожно отодвинуться с пути неистовствующей фурии, плюс, заметив хитрую усмешечку следующей по пятам за Фаней Аниэль, хотел убрать со стола самые компрометирующие… самые хитрые… самые мошеннические… Хм… какие  ж пергаменты убрать в первую очередь?

Хоть эльфы и любят хвастаться своими якобы совершенными чувствами, Фаня заметила движение Артура в сторону пергаментных свитков быстрее, чем Аниэль. Бывший герцог только-только выбирал, какую же из опасных бумаг прятать от эльфийки и ллойярдской незаконнорожденной принцессы, а кинжал гномьей ковки уже покинул ножны на поясе воительницы.

- Стоять, [ой, какое плохое слово]! – заорала Фаня. Чувствовалась немалая командирская практика. – Стоять! на меня смотреть! не отворачиваться!!!

Кинжал, завибрировав, вонзился глубоко в обеденный стол, пришпилив свитки к скатерти в пятнах, оставшихся после дегустации новым герцогом запасов пелаверинских винных погребов.

Аниэль и Артур в изумлении вытаращились на оружие. А Уфгас…

Чернобородый Медведь наконец-то справился с шоком, в который повергло его появление дражайшей супруги. Да какое появление! Фанечка разрумянилась, глаза ее сияли, как прорубь зимним полднем, милый носик резал воздух как драккар морскую гладь, лобик возвышался как айсберг…

Другими словами, Уфгасу Медведю не составило никакого труда выполнить действие, которое почти два месяца путешествия вокруг Ллойярда до Брабанса викинг репетировал с этим… как его… ну, вы поняли.

Уфгас бухнулся на колени перед Фаней и гулко проговорил:

- Моя королева!

Последовала немая сцена.

Аниэль смотрела на кинжал, припоминая, что это оружие она тоже уже видела в своем пророчестве; Артур пытался догадаться, названия каких указов и распоряжений сейчас читает эльфийка, и как же он сможет выкрутиться, если Аниэль перескажет прочитанное хоть кому-нибудь; Фаня, застыв от удивлении, смотрела на Уфгаса, проверяя, не ослышалась ли она… А Уфгас просто молчал. Продолжение речи дон Текило никогда с ним не репетировал, и теперь отважный викинг просто не знал, что говорить дальше.

- Знаете, я… - подал голос Артур.

- Молчать, урод! – заорала на него Фаня.

- Мне кажется, что… - одновременно с воительницей начала волшебница. Женщины посмотрели друг на друга, чуть смущенно и виновато.

- Похоже, что… - снова отважился пелаверинец.

- Тебе что, надо объяснять по-плохому? – взъярилась Фаня. – Ты кто вообще такой? Чего постоянно вмешиваешься? Я тебя не знаю, а еще раз пасть откроешь – так я про тебя своему двоюродному дядюшке расскажу, после смерти золотарем работать будешь, понял, урод? Не видишь, что ли, мне муж что-то сказать хочет! Ты говори, - повернулась принц… королева к своему мужу. Голос ее мгновенно стал и тихим, и каким-то медовым. – Я тебя внимательно слушаю.