Сергей Лукьяненко - Обыденный Дозор. Лучшая фантастика 2015 (сборник) Страница 64

Ранты довольно равнодушно сообщили, что человечество будет уничтожено полностью.

Им не нужны наши культурные достижения. Они не заинтересованы в сотрудничестве. Им даже не требуются рабы. Или пища.

Им нужна только планета.

Да, земные атмосферу, почву, океаны придется преобразовать. Но в целом Земля – великолепная добыча. Очень похожа на «мир-есть-рант-утверждение».

Ждите. Скоро прилетим…

– Как же они тогда летают, товарищ капитан? Без ДВТ?..

– Вот так и летают. Половина пути разгон, половина – торможение. Инерциально. А с их движками мы так и не разобрались, но однозначно не химия.

– Ну как же, – блеснул эрудицией сержант, – либо химия, либо ионные, высокой тяги.

Да. Увлечение астрономией и смежными дисциплинами в последние годы буквально зашкаливает. Человечество почти полвека истратило на виртуальную мишуру, а как приперло – сразу все заделались знатоками ДВТ. И «химии».

С носимками от «Умника» все Ломоносовы. В «Мире богатырей» – каждый первый Илья Муромец. А потом приходит реальность. Прилетает, точнее.

Флот завоевания плацдарма. С установкой портала, которую ранты собираются развернуть поближе к Солнцу – для работы «Врат» требуется энергия целой звезды. И двумя боевыми кораблями – чтобы погасить недовольство аборигенов.

Простая, по-своему очевидная схема: цивилизация рантов не сумела изобрести двигателей быстрее обыкновенных реактивных. Или не очень обыкновенных – судя по экономичности процессов разгона и торможения. Вместо ДВТ ранты освоили технологию мгновенного перемещения в пространстве – те самые Врата.

Двести лет пути от Проксимы Центавра – зато потом обе звезды оказываются на расстоянии всего одного шага голого гуманоида.

Голого, да. Мы знали, что через портал может пройти лишь биологический объект. Военные корабли давят сопротивление; грузовик разворачивает Врата; в открытую дверь ломятся толпы обнаженных, горящих пионерским энтузиазмом колонистов. И, вероятно, какой-нибудь колонистский скот: должны же они на первых порах чем-то питаться, а разумных вегетарианцев, как известно, не бывает.

И примутся толпы голых рантов строить на Земле свой собственный рай. Первоначальный запас инструментов – оружия, станков, да пусть хоть одежды – доставил все тот же грузовой корабль. Остальную материальную составляющую цивилизации колонисты построят на месте, благо, вторсырья навалом: сожженные земные города, разбитые машины, брошенные заводы… Оптимистичненький такой постапокалипсис…

Нельзя сказать, что паника началась сразу. Паника подобных масштабов – как поезд: обладает немалой инерцией, сразу ее не разгонишь. Это не давка в лондонском универмаге на распродаже уцененных белорусских «М-Электроник».

Сперва на смену восторгам от контакта пришло понимание враждебности рантов. Затем – окончательности этой враждебности.

Все было: и бунты, и религиозные секты, и попытки богачей сбежать на Марс… и массовые самоубийства, да. И самоотверженный труд миллиардов людей – мы пытались успеть выстроить оборону.

Что поделать: мы не успели. Мы не могли успеть, потому что успеть мы могли только общими усилиями всей Земли, но капитализм высосал Землю еще до моего рождения, растратил ее на «гейпады» – так, кажется, называлось это блестючее барахло?.. – на табуны личных мобилей, на бесплодные сенсоидные развлекушки, на сверкающие витрины универмагов. Витрины обязаны сверкать как можно ярче, чтобы люди слепли – ведь зрячий человек при капитализме жить не захочет.

Кроме тех двадцати семейств, которым принадлежало восемьдесят процентов мировых богатств. Что поделать: СССР занимал всего одну пятую земного шара, да ведь теперь нам пришлось тратить силы еще и на наведение порядка в других странах. Возможно, это было ошибкой. Возможно, следовало сосредоточиться на собственных задачах, как предлагали Трифонов и Кутейко.

Так или иначе, ресурсов нам не хватило.

Если бы не «потерянное столетие», мы успели бы дотянуться до пояса астероидов, построить новые автоматические заводы, развесить на транс-Юпитере сотню-другую эсминцев со стержнями – каждый такой кораблик стоит совсем не дорого, примерно как яхта какого-нибудь охреневшего от безнаказанности миллнардерчика.

Всего три подобных эсминца сумели уничтожить один из черных кораблей.

Это стало нашим последним успехом в войне. Остальные два эсминца ранты сожгли прежде, чем те успели выйти на траекторию выброса стержней. Опыта боевого маневрирования у нас не было, достаточно миниатюрных противомазерных щитов не было тоже.

Щиты имелись на корабле-матке – космическом авианосце, гордости гагаринцев. Бой в поясе Квон продолжался почти полторы недели. Вся Земля с воплями восторга смотрела сенсоидную реконструкцию. Огромная махина грузовика рантов, рядом их уцелевший боевой корабль и в тысячах километров – наш авианосец, еще меньше размерами, зато куда маневренней. Точки истребителей, «вспышки» мазеров, цифры, стрелки, мигающие символы. Конечно, сенсы крутили с ускорением. Выглядело очень красиво, внушало надежду. Обывателям нравилось.

Вояки ходили хмурые.

Нет, мы сумели «поцарапать» грузовик. Но и только: ударный корабль прикрывал его слишком надежно. Вот если бы нам удалось поднять в космос хотя бы еще один корабль-матку…

Единственное крупное внеземное поселение людей, Марсоград, ранты уничтожили пару месяцев назад – так мы узнали, что у них есть и ядерное оружие. Хотя уже года три как стало ясно, что основным инструментом стерилизации Земли станут мазерные удары с орбиты. Вряд ли флот завоевания плацдарма рискнет устроить радиационное заражение планеты – голые колонисты такое расточительство не одобрят…

– А сколько всего убежищ, товарищ капитан?

– Несколько сотен, – ответил я «на автомате». Именно так меня учили врать на инструктажах.

– Тю… – протянул сержант. – И все по пятьсот тыщ? И когда успели-то…

– Не все, – сказал я. – Многие маленькие совсем, тысяч на двадцать человек. Потом еще подводные есть, ну, «пузыри».

– А, ну да, – обрадовался сержант. – Они же весь океан вскипятить не смогут, тепловая инерция слишком большая.

«Ты еще объемную теплоемкость вспомни», – подумал я, одобрительно кивая.

Все, буквально все стали учеными. Неужели только вот так: мазер к башке – тогда человечеству физика интересна? А без мазера – ну ни в какую. Да я и сам: вроде лингвист, гуманитарий, а ведь в основе «заложил фундамент», «предвосхитил» и «обусловил» – тот простой факт, что сперва отучился два курса на мехмате.

Сам не знаю, зачем перевелся. Помню, как отец бесился – ух!.. Он у меня как раз д.ф.-м.н., профессор. Еще со «Второй Лузитании» начинал. Потом смирился. Вернее, сперва решил доказать, что лингвистика не наука, засел за учебники. И сам увлекся.

Помню, поднимается ко мне на чердак – я на чердаке тогда готовился, – приносит книги: «Проблемы структурно-вероятностного анализа языков» и «Статистико-комбинаторное моделирование языков», обе Николая Дмитриевича Андреева.

Сел рядом, отдышался; он тогда уже начинал болеть.

«Вот, – говорит, – вот это – лингвистика. А остальное ничего не читай».

Не всерьез, конечно, сказал. Просто всегда он был экстремистом, во всем.

Эх, батя… вот он бы сейчас запросто искупался. Байкал любил.

Кстати, как раз Байкал ранты вскипятят. Когда обнаружат ложный бункер. Вот этот самый, где мы с сержантом со скуки заговаривали друг другу зубы. Погибнут четыреста шестьдесят тысяч человек. Но они все равно погибнут, вне зависимости от того, скажет ли командование им правду.

А здесь – в ложном, подставном убежище – их гибель хотя бы окажется быстрой, не такой болезненной – и не совсем напрасной.

Ну и моя тоже. Надеюсь…

Эту войну мы проиграли. Оставалось сделать так, чтобы и рантам не удалось ее выиграть.

Нанести хоть какой-то урон их кораблям нам уже было нечем. Врата опустятся на поверхность планеты, развернутся, протянут энергетические щупальца к Солнцу. Через портал шагнут первые колонисты…

А вот колонистам мы нанести урон могли.

Они хотели Землю? Они ее не получат.

Я обалдел, когда узнал дату начала строительства. Объект «Глубина» начали закладывать спустя полтора месяца после встречи «Ефремова» с черными кораблями.

Как? Как товарищ генерал-полковник Балабанов за пять лет мог предвидеть, чем закончится столкновение? Или такой вариант – всепланетного суицида – был предусмотрен давным-давно, еще до «потерянного столетия»?

Радий-кобальт-радоновые бомбы. «Изделие РКР».

Двести сорок «Изделий», равномерно расположенных над материками и океанами планеты.

Радиоактивная пыль осядет через три года.

Через пятнадцать лет на поверхность можно будет выйти в экзоскафе; через пятьдесят – в легком скафандре.