Лана Туулли - Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило Страница 67

- В Ла-Фризе, - хрипло прозвучал приказ.

Кучер наемной кареты равнодушно кивнул. В Ла-Фризе, так в Ла-Фризе… Нно, поехали! Деньги заплачены, маршрут известный…

Правда, по дороге дама в черном платье куда-то пропала. Вместе со своей вуалью. Странное дело, правда? Вроде бы ее никто не похищал – да кто позарится на такие сухие кости да желтую кожу? А вот взяла, да и исчезла. И остановок в пути почти не делали, только лошадей меняли, спешили, от Филони до Ла-Фризе путь хоть  и не долог, но весной ведь главное в дождливую пору не угодить… грязи будет – не выплывешь! И вот будто поколдовал кто: садилась в Серой крепости в карету дама, а в Ла-Фризе из той же кареты вышел мужчина.

Такого же роста. Такой же сухой да изжелта-вредный. Такой же неразговорчивый и хмурый. Странное дело!

Хотя… чего ж тут странного? Деньги заплачены, так что пусть его идет своей дорогой. Куда бы она его не привела…

Королевство Кавладор. Ла-Фризе. Двадцать четвертый день месяца Посоха

Узкая улочка. Серая брусчатка мостовой, темные стены домов, каменные и деревянные заборы, калитки…

Сухопарый мужчина в черном – такие одежды носят средней руки лавочники, аптекари, или даже вообще все унылые люди, независимо от достатка и рода занятий – видимо, хорошо знал обитателей неприметного дома на тихой улочке. Постучав в дверь и не дождавшись ответа, он прошел вдоль забора, завернул в переулок, толкнул дверь калитки… Как обычно, ее даже не трудились запирать. Будто никогда в жизни не боялись грабителей тихие скромные хозяева этого самого обычного дома.

Мужчина прошел в сад. Яблони тянули вверх голые коричневые ветви, c розовых кустов уже сняли зимние «одежки» - укрывавшие их от несильных морозов куски холста и покрывало из сухих листьев. На черной влажной почве виднелись следы метлы садовника, а рядом уже пробовали зеленеть травинки. Наглые, самоуверенные травинки…

- Сеньор Леокадий? Это вы! Как я рад вас видеть!

Мужчина обернулся. У дома – на пороге выхода из кухни – стоял дон Текило. Пятнадцатилетний, но по всем прочим статьям настоящий: такой же крепкий, черноволосый, с живым карим взглядом, румянцем во всю щеку, кожаная безрукавка, белая рубаха, штаны заправлены в высокие, до колена, сапоги, в руках меч…

Сеньор Леокадий улыбнулся правым глазом.

- Это ты, Альваро… А где твоя матушка?

Сын хозяйки дома предложил гостю войти,  проводил в гостиную, извинился за отсутствие прислуги – садовник и кухарка отправились на свадьбу горничной; предложил сам принести вина. Леокадий отказался. Ему доставляло удовольствие просто находится в доме, где жила донна Катарина, в ее гостиной, где она проводит тихие вечера… Очаровательная просторная комната; камин, светлые стены, добротная темная мебель, кружевные легкие занавески – как это принято на юге Иберры. На стене – среднего размера картина достаточно оригинального содержания: рыжий кот с порванным ухом прячется в зеленой траве. Леокадий усмехнулся этому приятному наивному свидетельству преданности хозяйки своего питомцу; лично он против кошек ничего не имел, просто этот рыжий подлец однажды выскочил на него из зарослей… Пришлось сказать Катарине, что кот попал под колеса повозки.

- Матушка ушла в церковь, - ответил подросток. Он положил на подоконник меч, с которым, видимо, тренировался до прихода гостя, – Но вы можете рассказать всё мне. Как вы съездили? Вам удалось увидеть отца? Поговорить с ним? Что там случилось? его снова посадили в тюрьму?

И такой же любопытный, как дон Текило. Бойкий, разговорчивый…

- Нет, мой мальчик, - покачал головой сеньор Леокадий. – У меня печальные новости. Твоего отца приговорили к повешенью и казнили десять дней назад…

Мальчишка мгновенно отвернулся. К лицу прилила кровь, он закусил губу, задышал глубоко – и явно надеялся, что Леокадий не заметит выступивших на глаза слез.

- Я должен был поехать с вами! – наконец, произнес Альваро. – Я бы… Я должен был… а тут… но как же… должен…

И хвастовство, как у папеньки.

- И что бы ты сделал, Альваро? – с глубокой печалью и сочувствием произнес старый друг семьи. – Разрушил Серую крепость? Провел подкоп под ее неприступные стены? Подкупил тюремщика? Похитил палача? Украл бы заключенного?

Подросток, видимо,  как-то не так услышал участие и заботу, которую хотел продемонстрировать сеньор Леокадий, потому как зло зыркнул на непрошенного советчика. Слезы мгновенно высохли.

И то хорошо. Сеньор Леокадий терпеть не мог детских слез.

Да и вообще детей, если на то пошло.

- Я сделал всё, что было в моих силах, - произнес Леокадий. Подошел, положил руку на плечо Альваро,  - Я беседовал с секретарем суда, с судьей, - увы, преступления твоего отца были слишком серьезны, чтобы надеяться на другой исход.  – Увидив, какая искренняя печаль отразилась на лице подростка, Леокадий оказался не в силах сдержать следующую фразу: - Дон Текило своими преступлениями настолько запятнал имя твоих предков и собственную честь, так что суд приговорил его к повешенью, как какого-нибудь простолюдина.

Несовершеннолетний дон Альваро резко высвободил плечо.

- Вы не смеете так говорить о нем, - с тихой злостью посмотрел он в глаза старому приятелю своего отца. Правда, для этого пришлось смотреть снизу вверх, но взгляд был хороший. Прямой, смелый…

Ну чисто волчонок. Ты еще зубы на меня оскаль, щенок.

- Я всего лишь пересказываю все то, чему был свидетелем. Ах, как хорошо, что ты не видел своего отца в последние минуты его непутевой жизни… Его пришлось нести на руках  - он так ослаб от страха, что не мог самостоятельно подойти к петле…

- Вы лжете! – выкрикнул дон Альваро. – Как вы смеете так говорить о моем отце!

- Альваро, Альваро… Меня ранит твоя резкость! Я всего лишь отвечаю на твой вопрос! Я хочу, чтобы твоя матушка и ты поскорее забыли этого непутевого человека! Чтобы перестали думать о нем – и зажили счастливой жизнью!

Дон Альваро хотел что-то сказать, но сдержался. Заговорил минутой позже. Вспомнил о приличиях и требованиях вежливости, отвесил небольшой поклон.

- Я всецело благодарю вас за заботу и известия, сеньор Леокадий.

- Надеюсь, теперь, после смерти дона Текило, Катарина перестанет грустить о нем… Мне было невыносимо тяжело смотреть все эти годы, как она тоскует по твоему беспутному отцу, ждет его возвращения, надеятся, что он отыщет ее…

- Не беспокойтесь о матушке, сеньор Леокадий. Я сумею о ней позаботиться.

- Ты?! – не смог сдержать улыбки Леокадий. – Ты!!

- Да, я. Ведь теперь я глава семьи,  - упрямо повторил юноша. – Что в этом смешного?

- Ты ж собирался сбежать из дома, идти куда-то воевать, - напомнил мужчина. – Или дракона побеждать, уж не помню…

Альваро покраснел – действительно, собирался. Сейчас даже вспомнить смешно о той детской глупой выдумке.

- Это мое дело, что я собираюсь делать, - гордо ответил он. Леокадий тут же исправился и заговорил терпеливо и доброжелательно. О, как не любил Альваро этот снисходительный тон старого приятеля давно пропавшего отца!

- Я же хочу помочь тебе добиться успеха! Знаешь, мой хороший знакомый ищет отчаянных храбрецов – вроде тебя. Платит золотом. Хочешь, замолвлю за тебя словечко? А? Подвиги, Альваро! Тебя ожидают подвиги! Ну же, мой мальчик, - Леокадий снова положил руку на плечо подростка, чтоб слова звучали доходчивей. – Представляешь? Я сделаю так, что весь этот мир заговорил о твоих доблести, твоей смелости и твоих подвигах! Соглашайся, Альваро! Ты увидишь мир!

Заманчивое предложение! Дон Текило уже бежал бы, сверкая пятками!

- Не сейчас, - с тяжелым вздохом отказался дон Альваро. – Я нужен матушке. Представляю, как она расстроится, узнав о смерти отца… Если я сейчас отправлюсь куда-то, уйду из дома, ей будет совсем плохо.

Так. Такой вариант развития событий Леокадия не устраивал.

- Уж не трусишь ли ты, мой мальчик? – с вежливым деликатным смешком проговорил Черный Лео. – Конечно, говорить о подвигах – это одно… У твоего отца это неплохо получалось. В Аль-Миридо не осталось таверны, на террасе которой он хотя бы раз не сидел, травя бесконечную повесть о своих подвигах… Слушаешь его и невольно думаешь, что прожил те же самые годы в каком-то другом мире – настоящем, реальном, где о его битве с «Великой Гидрой» или поползновениях выдать себя за короля Брабанса никто не знает…

- Значит, вы с ним все же разговоривали? Где? Когда? – тут же переспросил Альваро. – Вы же говорили, что после того, как тогда он сбежал от нас с мамой, дон Текило никогда не возвращался в Иберру? вы видели его, сеньор Леокадий? говорили с ним? Это было в тюрьме, ведь правда? Вы хотя бы сказали ему, как мама страдает, ожидая его возвращения?

- Я вспомнил о далеких днях, - спохватился Леокадий. – Не думаю, что за одиннадцать прошедших лет он хоть чуточку изменился… Как ты похож на своего отца, мой мальчик. Такой же – боек на словах, а как доходит до дела…