Леонид Каганов - Эпос хищника. Сборник Страница 68

Она умерла. У нее были удивительно пышные волосы почти метровой длины - к ней подходили на улицах парикмахерши, уговаривали срезать и продать. Когда волосы запутывались, я часами их распутывал, боясь порвать хоть один волосок - это занятие нам очень нравилось. У нее были стильные клёши и хипповские фенечки на руках. Мы объехали автостопом всю Европу. Мы пили абсент в Праге и курили марихуанну в Амстердаме. Мы ночевали в нашей маленькой палатке, залезая в один спальник на обочинах немецких автобанов и французских железных дорог. Мы слышали крики сов в польской дубраве и боялись утреннего комбайна на австрийском кукурузном поле. Мы искренне верили, что так будет всегда. Женщине, с которой я сейчас живу, нельзя рассказывать об этом - она лишь удивленно поднимет брови: а как вы жили без удобств? Она, в общем, неплохая женщина, она довольна своей жизнью с перспективным журналистом, хотя и не интересуется моей работой. Она читает журналы мод, мечтает водить собственную иномарку и летать зимой с каким-нибудь мужчиной на Канары - например со мной.

Она умерла. До последнего мига она так и не узнала, что умирает. Я не знаю, когда это произошло, не знаю даже, где похоронено ее тело. Я знаю одно - мать вашу еб, та женщина, с которой я живу, никогда не сможет мне ее заменить, пусть даже она похожа чертами лица, пусть у нее такое же имя, фамилия и номер паспорта…

 9 сентября 2000, Москва (Опалиха)

МАСЛО

Вадим Петрович выдернул из пачки новый лист белоснежной бумаги и занес над ним маркер, как нож. Бумага лежала на столе, готовая к своей участи. Заныла печень. Вадим Петрович отшвырнул маркер, положил на лист громадную желтоватую пятерню, секунду помедлил, а затем резко скомкал листок и щелчком отправил его на пол. Там уже лежало несколько десятков белых комков. Вадим Петрович долго смотрел на них.

– Вот! Буттер! - наконец провозгласил он в тишине кабинета, вынул носовой платок и бережно протер лысину. - Буттер! Очень хорошо.

Он деловито взял маркер, выдернул из пачки новый лист, но замер.

– Хрен там, - сказал Вадим Петрович. - Не поймут. Русское надо. Надо-надо-надо… - Он постучал маркером по листку, - Василек! Бред. Лесное! С какой радости? Луговое! Опять. Йо-о-оханный… - Вадим Петрович натужно потер мясистыми пальцами багровые пульсирующие виски. - Надо что-то новое. "Новое"!

Вадим Петрович размашисто вывел на весь лист "новое". Задумался. Скомкал бумагу и отправил ее на пол.

– Вечернее. Утреннее. Луговое… Вот привязалось! Замкнутый круг. Масло "Замкнутый круг"!

В писклявом хохоте затрясся лежащий на столе мобильник и поехал, жужжа, к краю.

– У аппарата, - сказал Вадим Петрович.

– Алло! Вадим Петрович! Это Скворцов! - хрюкнуло в трубке. - Докладываю: ну, как бы первый цех реально пущен! Со вторым как бы маленькая проблема. Ну, там канализация не это, короче, стоки надо как бы по уму делать. Я как бы сейчас говорил с водоканалом…

– Стоп! - рявкнул Вадим Петрович. - Я должен выслушивать все это?

– Ну, как бы отчетность, - растерянно сказала трубка. - Возникли незапланированные как бы финансовые…

– Ты крадешь мои деньги?

– Нет!!! Я потому как бы и…

– Тогда какого рожна ты крадешь мое время? Рассказываешь про каждый гвоздь? Кто директор - я или ты?

– Я, Вадим Петрович…

– Почему у меня должна болеть голова из-за твоих проблем?

– Виноват, Вадим Петрович…

– Я тебе уже сто раз говорил - меня это не интересует! Деньги я даю. Пустишь завод, принесешь мне смету.

– Виноват, Вадим Петрович…

– Вот так лучше, - смягчился Вадим Петрович. - Ты слово придумал?

– Вадим Петрович, я как бы…

– Да или нет?

– Я как-то… Тут как бы столько дел… Жена придумала, ну как бы, вроде чтоб "Солнечное"…

– Солнечное?

– Солнечное. Как бы.

– Солнечное. Зачем?

– Ну… - замялся Скворцов. - Масло оно ведь как бы желтое, ну и солнце вроде… Нет?

– Кретин! Масло желтое, когда прогорклое! Или слишком жирное! А у меня будет масло белое! Четыре миллиона евро! Желтое! Ха! Оху…тельное будет масло, понял?

– Понял, Вадим Петрович, буду как бы думать.

– Чтоб до вечера десяток вариантов! Не можешь сам - тряси жену! Кого хочешь тряси, хоть водоканал! Работягам своим объяви - кто найдет хорошее слово, дам денег. Пусть думают, пока цеха монтируют!

– Трудно это, Вадим Петрович, - неуверенно сказала трубка.

– Думать трудно?

– Как бы слово придумать трудно.

– А его не надо придумывать! Все слова уже придуманы тыщу лет назад! В русском языке миллион слов! Надо из них взять одно. Готовое. Простое и понятное. Ферштейн?

– Ферштейн, Вадим Петрович. Но как бы не знаю даже. Вот было бы в русском языке три слова - мы бы с вами сели и выбрали… А когда миллион, тут как бы профессионал нужен. Этот, как его… Писатель какой-нибудь. Или поэт, что ли, как бы…

– Поэт! Ты знаешь хоть одного поэта во всей Щетиновке?

– Ну, в Щетиновке как бы, может, и нет… Хотя как бы двести тысяч жителей… Но в Самаре-то наверняка!

– Все дела брошу, поеду в Самару поэтов ловить!

Снова кольнуло в печени.

– Не долби мои мозги, - сказал Вадим Петрович. - К вечеру с тебя десять вариантов. Ауфвидерзейн! - Он нажал отбой.

Снова взял в руку маркер, положил перед собой чистый лист, закрыл глаза и попытался представить пачку хорошего масла. Это удалось. На пачке даже виднелась надпись. Вадим Петрович попытался разглядеть название, оно было неразборчивым, из трех букв.

– Луч? - произнес Вадим Петрович. - Мир?

С закрытыми глазами хотелось спать. Вадим Петрович снова сконцентрировался на пачке, но у той вдруг выросли тонкие ножки, и она резво убежала, неприлично виляя кормой.

– Сука! - огорчился Вадим Петрович.

В кабинет заглянула Эллочка.

– Минералочки, Вадим Петрович? - спросила она.

– Слово придумала?

– Роза.

– Что - роза?

– Масло "Роза". Такой цветок красивый.

– Йо-о-оханный… Элла, значит, вот что - достань мне телефоны каких-нибудь поэтов! Я не знаю, писателей!

– Креэйтеров?

– Чего? Да, типа того.

Эллочка вышла.

– Солнечное, - сказал Вадим Петрович. - Свежее. Здоровое. Вкусное. Мажется хорошо. Размазня!

Мобильник зашелся в истерике. Вадим Петрович поднес его к уху.

– У аппарата!

– Вадим Петрович! Я как бы тут звонил в Москву брату, он сказал, что теперь принято как бы всякого рода водку и закуску называть фамилией с двумя "эф"…

– У меня ни одной "эф" в фамилии.

– У меня есть. Я готов фамилию предоставить как бы.

– Масло "Скворцофф"?

– Как бы да.

– Скворцофф?

– Скворцофф…

– Ф-ф?

– Выходит, как бы так…

– Думаешь? А когда я тебя, ф-ф, завтра выгоню и поставлю какого-нибудь ф-ф-Козлова? Мы с ним этикетки будем перепечатывать? Ф-ф?!

– Вадим Петрович! Вадим Петрович! Вы как бы меня не поняли!!! Я же совсем не это имел!!! Я имел наоборот - сделать вашу фамилию!

– Мою фамилию?! На масло?!! Ты с ума сошел, придурок?!

– Так, может, вам лучше было бы не масло производить, а…

– Ты еще меня бизнесу учить будешь! Ты еще мне расскажешь, что производить! Вон пошел!! К вечеру десять вариантов!!

– Уже как бы восемь! - торопливо сказал Скворцов.

– Двенадцать!!! - взревел Вадим Петрович и со злостью брякнул мобильник на стол.

В кабинет впорхнула Эллочка с листком бумаги.

– Нашла, Вадим Петрович. Фирмы по дизайну, рекламе и слоганам. Одна в Щетиновке и шесть в Самаре.

Вадим Петрович хмуро посмотрел на листок.

– Данке шон.

Эллочка тихо вышла. Вадим Петрович набрал номер в Щетиновке и прислушался. В эфире долго щелкало и постукивало, словно переговаривалась стая дятлов, затем раздались первые гудки, и трубку подняли.

– Масс-техноложи-консалтин-групп, добрый день? - с придыханием откликнулась девушка, умело придавая каждому слову учтиво-вопросительную интонацию.

– Главного к аппарату, - хмуро пробасил Вадим Петрович.

– Как вас представить? - проворковала девушка.

– Заказчик.

– Минуточку, переключаю, - мяукнула девушка, крепко зажала трубку ладошкой и развязно крикнула. - Вась, возьми! Ва-а-ась!

– Алло! - раздался высокий мужской голос. - Вы по поводу визиток? Не привезли пока, ждем, попробуйте перезвонить после обеда.

– Стоп! - рявкнул Вадим Петрович. - Ты директор?

– Я, - неуверенно ответила трубка, - А вы?

– И я директор, - сказал Вадим Петрович. - Есть разговор. Заказ.

– После обеда. Адрес знаете? - И трубка забубнила привычной скороговоркой: - Улица Партизана Глухаря, дом один. Он там один. Это от вокзала на четвертой маршрутке до конечной, там прямо до напорной башни, в проулок, по доскам через канавку, увидите гаражи - это Красноказарменная, а слева…