Кира Измайлова - Пятый постулат Страница 7

— Ну, выбора у меня нет, как я понимаю… — хмыкнул тот. Ему очень хотелось узнать, чего ради забирают в столицу благородных господ… Властелин с ними что, тонкости чужеземной политики обсуждает, что ли? Или незнакомые фехтовальные приемы разучивает? Но это можно было выяснить позднее, исподволь. — А что, вернуться назад можно? У меня там, видишь ли, дела имеются!

— Не слыхал я, как это бывает, — осторожно произнес староста. — Тут-то у нас дверь односторонняя, маги сказали, а что уж они сами умеют — то мне неведомо… Это уж вы у них лучше спросите, не моего ума это дело…

— Непременно спрошу, — кивнул Весьямиэль. — Значит, комнаты… Сколько платить прикажешь, любезный?

— Что вы, что вы! — замахал руками Ранек. — То за деньги Властелина! Что пожелаете, мигом будет! Ну, — добавил он, — если это не какие-нибудь рябчики с ананасьями…

— С чем-чем?..

— Яблоко такое заморское, — пояснил Ранек. — Один пришлец очень хотел попробовать, а откуда ж мы ему возьмем? Или другой еще соловьиных язычков жареных желал… А где мы ему посреди зимы соловьев наловим?

— Ну, я не столь прихотлив… — усмехнулся Весьямиэль и сменил тон на развязный: — Но, любезный, мне нужна одежда! Не могу же я ходить в придворном камзоле ближайшие пару месяцев!

— Непременно портного к вам пришлю, и сапожки стачаем, как пожелаете, — кивнул Ранек.

— Тоже за счет Властелина? — хмыкнул тот. — Знаешь, любезный, я лучше доплачу, но чтобы все было наилучшего качества!

— Не надо, не надо, узнают проверяющие, головы не сносить! — Ранек попытался отодвинуть золотую монету, но всё же не устоял и спрятал ее, сделавшись вовсе уж подобострастным. — Ежели что понадобится, господин, только скажите, мигом…

— Исполнишь, — завершил Весьямиэль. — Вот что… Я не привык обходиться без слуги. Сыщется у тебя расторопный парень?

— Да вряд ли, — почесал в бороде Ранек. — Все ж работают, заняты, а кто не занят — тот обалдуй и лоботряс, а зачем господину бездельник?

— Да уж… — Весьямиэль поджал губы. — И что прикажешь делать? Самому себе постель стелить и рубашки стирать?..

— А вы, господин, девку эту в услужение возьмите! — предложил староста, подумав. — Тут ей дело найдется ли, нет, еще неизвестно, а так… постирать сумеет, прибрать тоже, ну и всяко проче, если… гхм… — Он выразительно закашлялся.

— Избавь! — поморщился Весьямиэль. — На нее взглянуть страшно… Попробуй уговорить кого-нибудь из деревенских, я заплачу. А теперь прикажи кому-нибудь меня проводить на этот постоялый двор, после ваших дорог у меня ноги болят!

Ему вовсе не нужна была эта девка, ему нужен был местный парень, его легко будет напоить и выспросить то, о чем умалчивает староста, узнать слухи, сплетни… Словом, Весьямиэлю требовалась цельная картина, а она пока не складывалась. Почему он легко понимает местный язык и язык этой девки, если она тоже, скорее всего, из другого мира? Как здесь работает магия? Зачем Властелину нездешние аристократы? Изобретатели, ученые — это понятно, неглупый правитель оказался, — но эти-то на что?

Впрочем, он рассчитывал разобраться в этом со временем… А его теперь было предостаточно.

Маша пребывала в полном недоумении: ее странный спутник ушел вместе с местным жителем, оставив девушку на улице с Яреуком.

«Девушек надо вперед пропускать, и вообще, это не по-товарищески!» — обиженно подумала она, однако тут же вспомнила, что этот «господин» никакой ей не товарищ, а вовсе даже идейный противник!

Так что Маша сполна почувствовала себя представителем угнетаемого класса — даже в теплом тулупе на улице было холодно, мороз ощутимо хватал за щеки, заставлял приплясывать на месте в тщетных попытках согреться. Ждать пришлось довольно долго, и девушка принялась рассматривать прохожих: диковинная одежда женщин, которые все как одна щеголяли в длинных юбках (чудно, ведь в брюках намного удобнее, и не поддувает!), разноцветные мужские наряды самых разных фасонов — словом, поглядывать по сторонам было очень увлекательно, но и это приелось.

Лесник не обращал на нее никакого внимания, то и дело заводя оживленные разговоры с кем-то из знакомых, и Маша заскучала. Вламываться без спросу в дом ей показалось неприличным, хотя все больше хотелось зайти погреться, да и поесть бы не мешало — после долгой прогулки по лесу аппетит разыгрался не на шутку.

Маша не привыкла бездельничать среди дня — ведь каждый должен работать и приносить пользу! — и теперь не знала, чем себя занять.

Девушка поглядывала по сторонам, пока не вспомнила, что у нее с собой есть сборник избранных сочинений Вождя, и сразу приободрилась: а ведь точно, можно не терять драгоценное время и почитать мудрые мысли!

Подумать только, Второй Секретарь вручил ей этот подарок больше суток назад, а она до сих пор даже не открывала книгу! Маша стало стыдно за свое невольное пренебрежение, она поскорей извлекла драгоценный том из-под тулупа и с радостью погрузилась в его изучение.

Да так увлеклась, что едва не пропустила момент, когда «господин» (имени его Маша по-прежнему не знала) наконец вышел из дома. Игнорируя девушку, он поинтересовался у Яреука, как пройти на постоялый двор. Лесник подобострастно предложил показать дорогу, на что «классовый враг» только кивнул и важно проследовал за Яреуком, даже не взглянув на Машу.

Растерянная девушка вознамерилась увязаться за ними следом, но ее окликнул бородач (он самолично проводил гостя, даже помог спуститься по лестнице), который строго велел следовать за ним. Девушка послушалась, хоть и с некоторым сомнением — хотя «господин» и был ей посторонним, однако расставаться с ним как-то не хотелось, видимо, потому что остальные вовсе незнакомые, а с ним они вроде как товарищи по несчастью.

Едва Маша прошла в дом, как ее сразу окутало блаженное тепло. Как же хорошо, когда замерзшее тело окутывает уютный жар!

Бородач уселся за стол, Маша опустилась на лавку напротив него.

Тот достал откуда-то толстенную книгу (почти такую же внушительную, как избранные сочинения Вождя, чем девушка невольно восхитилась), открыл посередине и поднял взгляд на Машу:

— Ты чего это расселась? — неприязненно буркнул он. — Ишь, расположилась, как благородная!

— Но ведь вы сели, не стоять же мне? — удивилась Маша.

— А и постоишь, не переломишься! — возмутился тот для порядка, разглядывая пришелицу. По правде сказать, девка была справная: статная, крепкая, кровь с молоком, хоть и господина графа тоже можно было понять — совсем простая на вид, ничуть не похожая на красавиц-аристократок. Фигуры, понятно, не разглядеть толком, но на лицо вполне симпатичная, да и видно, что такая не помрет, третьего дитенка рожая, как первая жена старосты.

«А и то, может, себе оставить?» — подумал он, задумчиво разглядывая Машу.

Даже не подозревая о матримориальных планах практичного старосты, та, в свою очередь, рассматривала его. Полный бородач больше всего напоминал откормленного борова, каких она видала на ферме: вздернутый нос, маленькие глазки, лоснящееся нежно-розовое лицо, лишь борода и одежда выдавали человека, да голос низкий, а вовсе не визгливый.

У Маши он сразу вызвал неприязнь, хоть это и нехорошо, судить о незнакомце только по внешности, но она ничего не могла с собой поделать — не вызывал он расположения, и все тут!

Закончив играть в гляделки, бородач уткнулся в свою книгу и видимо, приготовился что-то писать (раньше она видела такие странные письменные принадлежности только на картинках, кажется, они назывались «перья»).

Он больше не настаивал, чтобы Маша разговаривала с ним стоя, да и голос его как-то подобрел:

— Я староста тутошний, Ранеком кличут, по прозванию Три забора. А ты кем будешь?

— Я машинно-автоматическая швея N 372, — послушно представилась девушка. Староста моргнул непонимающе, и она продолжила, — Ну Маша я, в общем.

— А, Маша! — обрадовался он, старательно записывая имя в свой талмуд. — А что ты умеешь делать?

— Я швея, передовик производства, между прочим! — гордо ответила девушка. Жаль, продемонстрировать значок не удалось (он так и остался приколотым к свитеру, а Маша сидела одетой, не рискуя снимать тулуп в присутствии этого странного типа, хотя уже становилось жарко).

— Швея? — поскучнел тот. — Такого добра и у нас хватает, всякая баба или девка в шитье разумеет. Ну да ладно, определю тебя пока в помощь портному, посмотрим, на что ты годна. Вот тебе еще пять медяков на обзаведение… Ясно тебе?

Маше ничего не было понятно, и, помявшись, она спросила:

— А кто такой портной и что такое медяки?

Староста посмотрел на нее, как на блаженную, но объяснил:

— Портной шьет одежду, а ты, стало быть, помощницей ему будешь. Хорошо работать станешь — он сам решит, сколько тебе платить. А медяк — это деньга такая, значит.