Катерина Снежинская - Дитя Ее Высочества (СИ) Страница 8

Процессию, которая добралась-таки до ратуши, встречали не в зале, как того требовал этикет, а на ступенях, ведущих к входным дверям. Сиятельные господа, члены городского правления и представители гильдий и цехов, осанистые и благополучные, как кошель, набитый золотом, высыпали наружу, словно любопытные школяры. И дальнейшее их поведение не отличалось почтенной величественностью, положенной уважаемым мужам по статусу. Убедившись, что новобрачная цела и даже, кажется, здорова, они едва ли собственные парики в воздух кидать не начали.

Многие аж прослезились от такого благополучного завершения столь неприятной ситуации. И счастье почтенных господ было понятно и легко объяснимо. Право слово, не успели выложить денежки на свадьбу и связанные с ней торжества, как, не приведи Отец, пришлось бы похороны оплачивать. А там и новая свадьба… С такими затратами и по миру пойти можно. И — конечно же, конечно! — было бы жаль, бедняжку! Столь юная и прекрасная дева могла погибнуть под копытами собственного коня! Это ли не трагедия?

Так что, повод пускать слезу облегчения и дурного духа в полы камзола у сановитых мужей имелся.

Принц, по своему обыкновению не обращая ни малейшего внимания на чужие восторги, спешился, придерживая жеребца под уздцы, и подал Ларе руку, стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не на горячо любимую супругу.

— О, милый, — простонала она, буквально теряя остатки сил — физических и духовных. От того, чтобы вновь не упасть в обморок, её удерживала только гордость, небывалая в столь хрупком теле сила духа и приличия. — Мне так дурно! Боюсь, что я не смогу преодолеть все эти ступени на своих ногах.

Она трогательно закусила губку, глядя на вход в ратушу, как на персональный эшафот.

— И что с вами, моя драгоценная? — холодно поинтересовался нежный муж. — Повредили колено, когда мне на руки прыгали?

— О чем вы? — сияющие сапфировые глаза смотрели с искренним и ничем незамутненным недоумением.

Дарин почти засомневался в собственной вменяемости. Ну не может столь невинное создание быть… его женой. Когда-то она явно врала. Или сейчас или в храме, в спальне и на улице, усмиряя коня. Любой здравомыслящий человек решил бы, что этот невинный взгляд явное притворство.

Но разум твердил, что это раньше ему померещилось. Нет, ну могут быть у венценосных особ галлюцинации? Ну и что, что до сего дня подобным он не страдал? Стоило только глянуть на лицо девушки, чтобы усомниться в справедливости дурных и порочных мыслей. Вряд ли это неземное, страдающее, но гордое создание могло обещать кому-то… гм!.. кастрацию. Будь то животное или собственный муж.

— Ни о чем, — буркнул принц, поймав несколько удивленный взгляд старшего брата, стоящего уже перед дверьми ратуши.

Обычно когда он так удивлялся, Дарину потом приходилось изумляться, как такая, с виду изнеженная рука короля, может быть столь тяжелой.

Поэтому, далее не рассуждая, Его Высочество просто снял супругу с коня и снова подхватил ее на руки. Лара благодарно улыбнулась ему и трогательно положила головку на плечо мужа. Народ взревел от восторга. Вокруг раздались бурные и продолжительные аплодисменты, переходящие в овации. А Ее Высочество еще и подогрела ликование, помахав ручкой и, застеснявшись, спрятав личико на плече любимого.

Принц на волне всеобщего восторга стал медленно подниматься по ступеням. И вот тут коварный план прелестницы стал Дарину кристально понятен. Одно дело просто держать принцессу на руках. И совсем другое — куда-то вместе с ней идти. Стоя посередь улицы, от неожиданности он не сразу и сообразил, что ему неудобно. Зато сейчас осознал все неудобства в полной мере.

Во-первых, хрупкая девушка весила не меньше его самого. Точнее, не она сама, а все ее роскошные одеяния. И ладно бы вес — принц, бывало, кобылу на плечах поднимал. Так эти юбки, шлейфы, вуали и Бездна знает, что еще торчали в разные стороны жесткими складками, полностью закрывая дорогу впереди. А ведь Дарину приходилось не просто идти, а по ступеням подниматься!

Во-вторых, высокая прическа Лоры окончательно перекрыла обзор, а волосы, пахнущие духами и пудрой, настырно щекотали нос, от чего чихать хотелось неимоверно. При этом еще и гребень с острыми, как кинжалы, лучами то и дело норовил ткнуть в глаз.

Казалось бы, мало юному супругу страданий? Так тут еще и ветер подул, а вуаль, закрепленная на голове принцессы, вздулась парусом, залепив ему лицо. Дарину показалось, что он со всего маха угодил в паутину.

Принц стиснул зубы, чтобы не расчихаться, а, заодно, и не упасть на глазах изумленной публики. Ибо после подобных казусов поднять репутацию бывает куда сложнее, чем подниматься самому. А репутацией своей Его Высочество очень дорожил, тщательно создавая и лелея ее ни один год.

— Дорогая, не могли бы вы убрать эту тряпку с моего лица? — прошипел он сквозь стиснутые зубы.

— Зачем, милый? — промурлыкала принцесса где-то возле его уха. — По крайней мере, я избавлена от созерцания вашей гнусной рожи. И не надо ничего говорить, у вас и так дыхание сбивается. Пожалуй, вам стоило бы обращать больше внимания на свое физическое состояние. Конечно, я слышала, что анкалы хрупки и изнежены. Но, право слово, не настолько же?

Дарин почувствовал, что звереет. Причем в абсолютно прямом понимании этого слова. Ему неудержимо захотелось рыкнуть и начать громить все, что под руку попадётся. Не отказался бы принц и от возможности кого-нибудь зубами порвать. Желательно молодую супругу. Сразу после того, как он ее медленно и с наслаждением придушит.

И все-таки Его Высочество споткнулся, да еще и на последней ступеньке. Но вовремя нашел так не к месту потерянное равновесие, горделиво выпрямившись и давая толпе шанс насладиться собственным великолепием. Народ сей подвиг встретил таким воем, что переорал даже абсолютно обезумившие колокола. Принц поставил свою суженную на ноги, предложив ей руку, и коротко поклонился зрителям, принимая их восхищение.

Такой лютой ненависти ко всему живому, какую он испытывал сейчас, Дарину чувствовать еще не приходилось.

— Скажите, дорогая, чего вы добиваетесь? — прошипел он тихо, ведя принцессу в ратушу.

— Дайте подумать, — казалось, Лара действительно задумалась, как будто раньше подобный вопрос ей и в голову не приходил — даже лобик наморщила. — Вы знаете, раздельное проживание меня вполне бы устроило. При условии, что между нами расстояние будет как минимум в полкоролевства.

— Это легко устроить, — принц едва не улыбнулся от охватившего его облегчения, — сразу после окончания свадебных торжеств вы сможете сами выбрать себе резиденцию. Естественно, я вас буду навещать, не нарушая приличий.

— Вы меня не поняли, дорогой супруг, — нежно улыбаясь и глядя на него снизу вверх, заверила Дарина принцесса. — Я имела в виду, что меня устроит, если резиденцию выберете вы. А я вас буду посещать, не нарушая приличий.

— Вы в своем уме? — помолчав, видимо не в силах сходу осознать услышанное, поинтересовался принц.

— Полностью, — безмятежно отозвалась Лара, — а вот сколько продержится ваш разум — это мы еще посмотрим. Конечно, полоумный принц — беда для государства. Но счастье для супруги. Не будете мне докучать и мешаться под ногами. Естественно, нам сначала нужно родить наследника. Поэтому у вас будет время вдумчиво подойти к выбору резиденции.

Они дошли до возвышения, на котором должны были приветствовать сановников, и синхронно развернулись, словно в балетном па, вызвав у присутствующих улыбки умиления и гордости. Правда, некоторым из собравшихся показалось, что лицо у принца выглядит несколько растерянным. Но такие домыслы отмели как невозможные. Все и каждый в королевстве знали, что Дарин не теряется никогда, даже перед лицом врага.

Честь открыть бал была предоставлена королю и принцессе. Никому даже в голову не пришло, что венценосные особы, три часа к ряду принимавшие поздравления и подношения от любящих подданных, могли банально устать. Но, на то они и венценосные особы, чтобы быть скроенными из другого материала. Недаром же незабвенный Гарод III говаривал: «Чтобы быть королем, необходимо иметь железную задницу и стальной штырь вместо спины. А ум, честь и совесть вместе с троном приложатся!».

К счастью, и нынешний государь и ее новоиспеченная невестка были, видимо, из породы прирождённых правителей. Потому что когда заиграла музыка, они вышли в центр зала легко и грациозно, как настоящие танцоры. И на лицах обоих сияло такое удовлетворение, будто это время они только и мечтали, чтобы начать, наконец, танец.

Бал традиционно открывала протяжная, величественная и несколько надменная павана[1]. Принцесса и король одновременно поклонились и скользнули друг к другу по начищенному до зеркального блеска мраморному полу, скрестив изящно поднятые руки.