Андрей Синицын - Поваренная книга Мардгайла Страница 8

— Так это что же, и есть ваш король? — спросил Козырь, когда они удобно устроились в кают-компании корабля, и на столе уже появилось то, что можно было выпить и чем закусить — все из запасов Узла, конечно. — Что, ничего лучшего вы найти не смогли, когда искали хозяев?

— Мы не искали, — ответил шкипер Пипст. — Было вот как. Мы взяли неплохой фрахт — надо было доставить целую кучу растительности с Элизиума, который как раз пытались колонизировать. Эта попытка, кстати, оказалась последней. Колонисты решили тогда заработать. На флору был большой спрос на Дезерте — не бывали там? Очень сухая планета, там мало что растет. Всю эту ботанику сопровождал местный специалист. И кто мог предположить, что среди этой зелени окажется разумная порода? В наших мирах с этим сталкиваться вроде бы не приходилось… Так вот, мы еще не успели даже разогнаться как следует, а на борту вспыхнуло что-то вроде бунта. Наивно думать, что растения не могут быть активными потому, что не обладают свободой передвижения. На самом деле всегда могли, просто методика у них другая. Вы видели эту флору; но не могли увидеть того, что она обладает способностью к быстрому, почти мгновенному размножению отводками, была бы почва. Ну, а у нас тогда, как и сейчас, земля была насыпана по всему кораблю: надо же было им как-то выжить до высадки в грунт нового мира. И мы как-то не придали значения тому, что с каждым днем все новые палубы начинали зеленеть, и росла эта молодежь неимоверно быстро — благо, питательных веществ для них на борту хватало. И в один прекрасный день оказалось, что ни к одному пульту или механизму больше нельзя подойти, если этот кустарник не желает тебя пропустить. Видели, какими коготками они снабжены? Тот ботаник попытался привести своих подопечных в сознание — и прожил очень недолго. Нам не оставалось ничего другого, как искать общий язык с ними; они были заинтересованы в том же.

— Кстати, насчет языка, — сказал Козырь. — Как же это вам удалось с ними сговориться? Разобраться в этом их шелесте?

— Шелест — это так, для вежливости, — махнул рукой Пипст, — На самом деле тут идет нормальная передача мыслей, хотя мы и не вдруг поняли, что замыслы — например, вернуться к Элизиуму — у нас возникают не сами собой, а мы принимаем послания растений. Или советы, если угодно. Или точнее — приказания. А наши мысли они, надо полагать, считывают без затруднений.

— Вот сукины дети, — сказал Козырь. И тут же спохватился: — Я, собственно, никого не хотел обидеть, мы на Земле очень любим щеночков, так что мои слова надо понимать как ласкательные выражения…

— Вы, главное, не задумывайте всерьез ничего плохого против них, на остальное они не обратят внимания. Да, вот так они захватили нас, а потом и вернулись в свой мир, этот самый Элизиум — его, кстати, потому и назвали так, что зелени там было немеряно… С нашей помощью, конечно, — а куда нам было деваться? Сперва у нас возникали планы — поскорее освободиться от них и удрать, и пусть себе живут, как знают. Но они оказались не глупее нас, в наших планах разобрались и высадить из корабля удалось далеко не всех: часть осталась, к ним и подступиться оказалось невозможно без пролития крови — нашей, понятно, не их. Ну, а потом мы пораскинули мозгами и решили — в конце концов, почему и не послужить у них, если другого выхода все равно нет? Конечно, при случае мы удрали бы, однако, до сих пор такой возможности не возникало.

— Но теперь-то это возможно! — сказал капитан Козырь.

— Это вы так думаете. На самом деле у них все рассчитано: половина команды всегда находится под присмотром, а точнее сказать — под конвоем… Вы ведь видели только малую часть; но тут есть и такая растительность, что может свободно передвигаться, ну вроде как на Земле перекати-поле; на верхних ярусах целые кучи лиан, которые при нужде получают команды и могут тебя и связать, и удушить, если надо… Так что половина всегда может сбежать — но только пожертвовав второй половиной, а на это никто из нас, понятно, не пойдет. А если с ними жить спокойно — это, скажу вам, вовсе не плохо. Люди куда сквернее, когда становятся твоими хозяевами.

— Ну, не знаю… — протянул Козырь. — Так ли уж они разумны, если сочли нас людоедами? Правда, мы их тоже приняли за таких; но мы-то о них ничего не знали, а они о нас, людях, — вполне достаточно.

— Не людоедами, — поправил шкипер. — Каннибалами, то есть существами, поедающими их народ! Употребляющими в пищу растения! Поэтому они и расправлялись со всеми колонистами, что пытались обосноваться на планете: те сразу же начинали искать съедобные растения или разводить привезенные с собой — чтобы потом, понятно, поедать. А по их понятиям это — преступление. Мы вот выжили, я вам говорил, только потому, что у нас вся еда — из синтезатора, это удобно, да и мы давно привыкли. Так что сейчас ваши угощения мне кажутся какими-то… не такими. Хотя умом понимаю, что это должно быть вкусно. Ну вот, а вы с вашей красавицей (шкипер слегка поклонился Гермезе) прислали образцы, а среди них больше половины — растительная еда, свежая к тому же…

— Чего удивительного — у нас своя оранжерея на станции…

— Ради всего святого, об этом — молчок! И так уже было очень не просто уговорить их — объяснить, что эта еда попала к вам случайно, с другого корабля, сами вы ею не пользуетесь, вот и хотели сбыть им. Это их как-то успокоило.

— Черт подери! — сказал капитан. — Как же теперь они откликнутся на фасолевый суп?

— Простите, какой еще фасолевый суп?

— Наши повара везут его сюда: королевский обед, согласно вашему меню.

— Да откуда вы взяли?! Кто говорил хоть слово о фасолевом…

— Вы, кто же еще. В той передаче — последней, на которую у вас хватило энергии.

— Ничего подобного! Там не было и не могло быть ничего такого!

— И о капусте, что — тоже не было? Вы не заказывали?

— Я что, непонятно вам изложил все? Конечно нет — при чем тут капуста?

— Дьявол! Ну, а что же вы тогда просили?

— Да то, конечно, чем они питаются! Удобрения! Суперфосфат, азотистые подкормки… Нитрат аммония лучше на треть разводить…

— Господи! — только и сказал капитан. — Колян, ты слышал?

Директор матчасти пожал плечами:

— Со связью бывает всякое, мало ли. Да не волнуйся, мастер, этого добра у нас навалом — свою оранжерею ведь тем же кормим. Сбросим им для начала тонны три — четыре, с этим они до Земли продержатся, а там их в этот суперфосфат хоть закопают, производители нам руки целовать станут за такой рынок сбыта.

— Гермеза, — сказал капитан. — Бегом на катер, отбей депешу на Узел: подготовить к отгрузке четыре тонны минеральных удобрений. А фасолевый суп… — он секунду подумал. — Фасолевый суп выдать персоналу станции на обед. Не пропадать же ему из-за недоразумения. Кстати, и на нас троих пусть оставят. Обидно будет — такой вкусной вещи не попробовать.

© В. Михайлов, 2005.

АЛЕКСАНДР ГРОМОВ

Последнее дело Херлока Шолмса

Всякий в Управлении расследований знал: если уж Рампл, деловито стуча когтями и привычно принюхиваясь, шествует по коридору третьего этажа в главном здании, стало быть, дело серьезное. Где-то случился прокол. По пустякам начальство беспокоило кого угодно, только не сыщика-киноида.

Кто и почему обозвал кобеля исковерканным именем престарелой мисс Марпл из серии древних романов, давно забылось. По традиции все специальные детективы, будь то андроиды, киноиды или даже инсектоиды, получали слегка «подправленные» имена сыскных знаменитостей прошлого, реальных или литературных. В одном подразделении с Рамплом служили, например, толстый пыхтящий тюлень Кюль Руало, детектив-варан Реппи Сэймон, слон Гремэ и питон Пюден. Можно предположить, что на долю Рампла просто-напросто не досталось подходящего мужского персонажа. Конечно, каждый специальный детектив — изделие штучное, уникальное, дорогущее, их очень немного, но знаменитых сыщиков, оставшихся в памяти человечества, и того меньше.

Рампл ничуть не обижался на свое имя. Комплексовать он не умел. Зато перечень того, что он умел, занимал в личном деле семь страниц петитом.

Темпераментом он напоминал терьера, чутьем — добермана. Длинные стройные ноги заставляли вспомнить о борзых. Лобастая голова могла бы принадлежать сенбернару, но челюсти-капкан, казалось, были позаимствованы у питбуля. Прибавьте к этому силу кавказской овчарки, неприхотливость дворняжки, бесстрашие бультерьера, выносливость лайки, и вам вряд ли захочется оказаться в роли подозреваемого.

Тем более — в шкуре лица, опрометчиво сопротивляющегося аресту. Кое-кто из завсегдатаев исправительных учреждений имел возможность убедиться на личном опыте: Рампл играючи прокусывает любую шкуру.

Хвоста — никакого, даже обрубка. Хвост — индикатор эмоций и злейший враг сыщика. Пролистав однажды спецификации первых моделей детективов-киноидов, Рампл узнал об экспериментах с мускулистым хвостом-кистенем, незаменимым при обезвреживании группы вооруженных преступников, нападающих как спереди, так и сзади. Некий лейтенант Кертонпинк уложил таким образом четверых отпетых рецидивистов. Все же в идее оказалось больше минусов, чем плюсов.