Аноним Эйта - Васка да Ковь (СИ) Страница 8

— Он хотя бы может разделять идеи, а не высмеивать чужие, выпячивая свою состоятельность, — перебила Ковь.

Тот брат, чьей жены за столом не было, выставил вперед ладони в примиряющем жесте:

— Дамы, дамы, пожалейте мужчин! Так где, говорите, находится ваше владение, сэр Васкилерох?

…Перед тем, как гостей развели по разным комнатам, Ковь прошипела Васке на ухо:

— Попомни мои слова, неспроста эта грымза на нас так взъелась! Это она во всем виновата, зуб даю! И почему нас не встречала ее сестра? Боится в глаза поглядеть?

— Лучше бы ты язык отдавала. А то зубы на болтливость мало влияют, — огрызнулся Васка, — я кому сказал, улыбайся и молчи, богами заклинаю!

Если Кирочка была очень красивой девочкой, навечно законсервированной в возрасте пяти лет, то перед ее сестрой проблемы утопления не стояло, и она выросла в девушку, пожалуй, даже слишком зрелую для своих пятнадцати. Ради таких, как она, в древности брали города. Единственным ее недостатком в глазах Кови, не понимавшей аристократических мод, было то, что Мила была немного бледновата, ее кожа несла легкий, едва различимый оттенок голубизны, что, впрочем, было неизбежно: все-таки сестра русалки.

Ковь плохо ладила с магичками, которые специализировались на воде. Даже если те были необученные. Однако с этой было нужно поладить, и Ковь дала себе зарок сначала думать, потом говорить.

Мила заявилась к ней в комнату на рассвете, очень напомнив сестренку. Но она этот раз Ковь подготовилась: ночью к ней прокрался Васка и теперь дрых на полу как самый верный на свете страж. Мила запнулась об вольготно растянувшегося на полу рыцаря и не смогла застать Ковь врасплох. И, кажется, оттоптала Васке бок, потому что он с отчетливым звяканьем вскочил и ругнулся, держась за пострадавшую часть тела. Кови показалось, что проснулся он уже после того, как выхватил из сапога кинжал.

Она запалила свечу. Солнечного света, проникавшего в покои через узкую бойницу, было вполне достаточно, но Ковь всегда успокаивал горящий огонь рядом.

— Так это вы те двое, которых нашла сестра? — Сразу взяла быка за рога Мила.

— А что, кроме нас еще кто-то приехал? — Делано удивилась Ковь и осеклась, готовая извиниться за вырвавшуюся резкость.

К счастью, Мила не обратила на нее внимания.

— Ну и кто из вас главный?

— Он!

— Она! — Ответили они дружным хором.

Вопросы этой девушки складывались во что-то, очень напоминающее допрос. Ковь переглянулась с Ваской — да, тот тоже едва сдерживал смех. Очень уж серьезно Мила хмурила бровки и очень уж глупо выглядела ситуация вообще.

— Ладно, кто из вас несет ответственность?

— Смотря за что. Если ей блажь придет — то она. А если мне — то я. — Пожал плечами Васка и зевнул.

— А так, — подхватила Ковь, — если никто не хочет — никто не несет. Драпаем мы быстро.

— Я бы сказал, очень быстро.

— Что, и совесть не ограничивает? — Прищурилась Мила.

— Мы, — гордо провозгласила Ковь, — живая формула «мозги плюс сила». Совесть здесь явно будет третьей лишней.

— И кто из вас мозги?

— Я! — последовал единодушный ответ.

— А сила?

— Тоже я! — заявили Васка с Ковью хором.

Ковь обиженно скривила губы.

— Ну ладно, — протянул Васка после долгого молчания, — Так и быть, мы меняемся.

Ковь захлопала в ладоши.

— Почему-то мне кажется, что вы не слишком-то серьезно относитесь к заданию. — Нахмурилась Мила.

— Ты нас разбудила без предупреждения, — пожала плечами Ковь, — мы проснулись, а наша серьезность нет. А можно мы еще поспим?

— Нет. Потом мне никак не удастся с вами пересечься, — отрезала Мила. — Прошу вас, разбудите свою серьезность — это дело моей жизни.

Не стоило обманываться детской припухлостью щек Милы и наивным взглядом ее огромных голубых глаз: она несомненно умела приказывать. Что-то в ее голосе заставило Ковь сосредоточиться.

— Жизни? Мне показалось, ты неплохо живешь. Тебя же признали? — Удивилась она.

— Конечно, признали, — фыркнула Мила, — мачехи-то никак забеременеть не могли… Кто бы мог подумать, что эта вечно больная серая моль все-таки сможет, через семь-то лет бесплодных попыток?

— Так вот почему вы с сестрой засуетились? — Спросил Васка, — Хотите унаследовать замок?

— Мачехи? Так их все-таки две? — Одновременно с ним спросила Ковь.

— Попробую ответить по порядку… Да, мачехи, да, две, вторую вы не видели на ужине, потому что она очень боится потерять ребенка и не вылезает из постели, болезная. — Мила презрительно фыркнула. — А нам с Кирой замок ни к чему, но мы не хотим, чтобы я зависела от Гарпии. Мы давно искали кого-то, похожего на вас…

Ковь отлично понимала, почему это заняло столько времени. Возможно, не стоило отдавать роль переговорщика русалке? Хотя вряд ли у Милы была хоть какая-то возможность действовать вне замка…

— Похожего на нас?

— Нам нужен был кто-то вроде вас. Ну, знаете, кто-то, смахивающий на аристократа… аристократов. Чтобы в компании был хоть самый завалящий магик. Мы подозревали, что Елль живой, но нам он не верил. Он очень упрямый… — Мила чуточку покровительственно улыбнулась Кови, и той захотелось ее удушить. — У вас очень натурально получилось сыграть искреннюю простоту. Вас где-то обучали?

— Я действительно выходец из древнего рода. — Холодно сказал сэр Васкилерох.

Ковь встала с кровати и прислонилась к стене рядом с ним. Коснулась рукава рубахи.

Она тоже могла бы сказать, что ее порыв был искренним, а то и обидеться на «завалящего магика» — но что толку? Миле ничего не докажешь. Все-таки, не стоило Васку перекрашивать, сомнения в родовитости ранили его гордость. Однако не могла же она признаться, что теперь ей стало гораздо проще с ним разговаривать? Она вернет все как было, обязательно вернет… но позже.

— Да, да, конечно. — Рассеяно кивнула Мила. — Просто одним из планов был фиктивный брак. Мы бы просто постояли в церкви, и так далее, и все такое… Хотя теперь он никуда не годится, конечно. Раз Елль наконец поверил, что он живой…

— …то вы хотите, чтобы замок перешел ему. — Закончил Васка.

— …вы ненавидите отца и дядю, верно? Тебе недостаточно просто уйти? — Вступила Ковь.

Вопрос был дурацкий: Кирочка точно не могла уйти просто так.

— Да. Именно так. Мы заберем то, что наше.

— То есть вам плевать, кто именно виноват?

Ковь спросила это, даже толком не обдумав. Это просто вырвалось. Однако частично это было правдой, и откуда-то она даже знала, что Мила скажет дальше.

— Да. — Сказала Мила. — Мы хотим, чтобы умерли все. Моль. Гарпия. Ребенок… Если Моль успеет родить, то ребенка воспитаем мы. Дядя и отец должны погибнуть в первую очередь.

Кови показалось, что на самом деле там должно было быть не «мы» а «я».

— Мы не будем убивать. — Сказала Ковь. — В договоре не было ни строчки про убийство. Если вы просто хотели всех вырезать, почему вы не хотите сами?

— Не говори глупостей, Ковь, — поморщился Васка, — конечно, они не могут вырезать всех сами. Приедет дознаватель из этой вашей Академии. Или Школы? Опросит всех… как они умеют. И ничего Етелю не светит. Дело-то государственное.

— А, то есть нас подставлять можно? К тому же я еще ни разу не слышала, чтобы суд судил русалку за убийство.

Васка пожал плечами.

— Осудить не осудят, но если докажут сговор — Мила наследства не увидит, Етель тем более.

— Нет-нет! — Поспешила возразить Мила, — Просто… во-первых, хорошо бы знать, кто именно нам отец, а кто дядя. Ну, просто для общего образования. Во-вторых, я не смогу убить, Кира тоже, мы еще не готовы… а Еллю плевать на обиды, он готовится управлять рекой, и больше ничего его не интересует. Но… ребенок… и время поджимает… и я не могла не попытаться уговорить…Мы просто хотим, чтобы кто-то другой посмотрел, поверьте! Мы не можем понять… За что? А вам все равно, вы не знаете их, вы с ними не знакомы… Вы сможете беспристрастно…

Ковь посмотрела на Милу. Та выглядела такой… растерянной, такой беспомощной… Невольно захотелось ей помочь — просто из человеколюбия. Она в этом замке пленница…

Попросить убить — жест полного отчаяния, заказать убийство или убить самой — невелика разница. Дознаватель из Школы разберется, не успеет Мила глазом моргнуть. А его обязательно пришлют — Васка прав. И это будет не подмажонок и не магик, а полноценный маг с ученой степенью и родословной длиной от Столицы до границы, которому чужие мозги — что бумага с чистосердечным.

Мила явно запуталась. Неужели все эти годы она только и думала, кто убийца, не доверяя никому, кроме не очень-то живых родственников? Неудивительно, что она в таком отчаянии, что готова вырезать всех.

— Это, конечно, очень интересно, но ты не думала, как велики шансы, что тебя выдадут замуж? Ну, когда выскользнула из собственной комнаты ночью? — Вдруг сказал Васка. — Вот-вот тебе найдут подходящего мужа и отправят подальше, раз как наследница ты больше не нужна. На твоем месте я бы не поступал столь опрометчиво и перестал бы бродить по замку ночами. Ты удивишься, но, скорее всего, это заметят, даже если раньше им до тебя не было ровным счетом никакого дела. Ставлю доспех, скоро зайдут ко мне, найдут какую-нибудь твою вещь…