Татьяна Коростышевская - Леди Сирин Энского уезда Страница 9

Ручка входной двери повернулась. Ну вот, Кузнецова, допрыгалась. Сейчас тебя поймают на горячем и заставят незаконное пользование вип-удобствами оплачивать. Я схватила с полки свой рюкзак и заметалась по небольшой комнатке. Куда спрятаться? Куда? За секунду до того, как дверь полностью распахнулась, я протиснулась в кабинку со швабрами, отодвинула пустое ведро, задернула пластиковую занавеску и, скрючившись, замерла. Чувствовала я себя примерно как персонаж неприличного анекдота, тот самый гипотетический любовник в шкафу, и больше всего боялась опять чихнуть. Под бравурную ритмичную музыку, доносящуюся из общего зала, пред мои светлые очи явился давешний блондин. Обзор у меня был хороший — занавеска не доходила до косяка сантиметров на десять. Я поняла, что теперь ни за что отсюда не выйду. Лучше смерть. Блондин принюхался, скептически подняв брови, и закрыл за собой дверь. Ростом его природа не обидела — метр девяносто, не меньше. Я мечтательно вздохнула. Насвистывая, блондин приблизился к умывальнику, опустил руку во внутренний карман пиджака и выложил на мраморную столешницу… тот самый мобильник. У меня волосы на голове зашевелились. Вот и встретились мы с тобой, телефонный маньяк. Жалость-то какая… О том, что в нашем уездном городе может оказаться две одинаковых игрушки, я даже думать не стала. Ага. И обе попали в один и тот же ночной клуб в одно и то же время. Не верю я в такие совпадения.

— Выходи, — четко проговорил блондин. — Я не в том настроении, чтобы терпеть твои дурацкие шутки.

Ну вот и все, Кузнецова. Я обняла швабру и вознамерилась огреть гада, до того как он заберет у меня самое дорогое. В зеркало мне было видно сосредоточенное лицо извращенца.

— Выходи! — повторил он раздраженно и щелкнул пальцем по телефону.

Коробочка мягко завибрировала, корпус открылся… и оттуда вылетел огромный жук. Не заорала я чудом. Среди моих неисчислимых достоинств есть место и недостаткам. Инсектофобия — боязнь насекомых — один из них. Да для меня любой таракан страшнее тысячи голливудских ужастиков! Жук сделал большой круг по комнате и присел на столешницу. Зеленые крылышки сложились за спиной, и блестящие глазки с лукавством воззрились на маньяка. Глазки? Черт! Это было не насекомое. По крайней мере, я о таких представителях фауны ничего раньше не слышала. Это был крошечный, сантиметров десяти ростом, человечек, одетый в зеленый двубортный костюм с искрой. На огненно-рыжих волосах малявки залихватски сидела тирольская шапочка, а к поясу была приторочена серебряная двузубая вилка.

— Привет! — тоненько пропищал человечек, подняв руку.

— Мне нужно посадить тебя себе в ухо? — недовольно спросил блондин. — Здесь слишком шумно.

— Секундочку…

Человечек подлетел к мобильному, порылся внутри и вытащил какой-то проводок.

— Так лучше?

Теперь голос создания, доносящийся из динамика телефона, стал громче. Я без труда опознала в нем скрипучий баритон своего неприятного собеседника.

— Да, так пойдет, — кивнул блондин. — Зачем ты искал меня, Пак?

— Я привел к тебе сирену.

— Ты уверен?

— Ну конечно. Помнишь, я тебе говорил, что почуял след ее запаха на коже одного из твоих мальчиков, этого Илиаса.

— Она путается с инкубом?

— Нет, иначе ты сам смог бы ее унюхать. Там все гораздо сложнее. У инкуба есть сын, который ходит в школу, где преподает… подруга нашей сирены. Ну не молодец ли я? Представляешь, насколько разбавленный посторонними примесями аромат я смог распознать!

— За чуткий нос я и ценю тебя, Пак.

— И за сообразительность.

— За нее в последнюю очередь. Зачем ты притащил деву сюда, вместо того чтобы вызвать меня к ней? Здесь рыщут паладины Лета.

— Ларс, — суетливо продолжал Пак. — Я хочу ее себе. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! У нее такая сладкая кровь.

— А голос?

— Правильный у нее голос. Представляешь, она может заставить любого мужчину плясать под свою дудку, а вместо этого рядится в страшные балахоны и проводит вечера в одиночестве!

— Если ты прав, это действительно удача. Вольные охотники прочесывают Адриатику в поисках последних сирен. Где она?

— Я оставил ее в зале.

— Там сотни женщин.

— Человеческих женщин, Ларс. Сереньких, мягкотелых самок хуманов, ценных только своей жизненной силой. Моя сирена видна среди них, как алмаз в куче стекляшек.

— И ты уверен, что дева не сбежит от тебя?

— Я так накачал ее зельем покорности, что она не посмеет.

Блондин почти минуту молчал.

— Ее нужно переправить в Ледяную цитадель.

— Я пойду с вами. Когда Господин Зимы получит от сирены все, что ему нужно, я хочу, чтоб он отдал ее мне. Потому что я ее нашел. Я!

— Хорошо. — От улыбки белобрысого Ларса меня пробрал озноб. — Ты пойдешь с нами.

Блондин взмахнул рукой, поймав человечка в кулак, как надоедливую муху. Пак пищал и сыпал ругательствами.

— Ты пойдешь с нами, маленький кровосос. — Ларс запихнул трепыхающееся тельце в коробочку, изображающую мобильный телефон, и захлопнул крышку. — И вспомнишь, кто твой хозяин.

От переизбытка информации я готова была грызть ручку швабры. Ледяной господин, паладины добра… Нет, Дашка, все не так. Паладины были летними. А господин — наоборот — зимним. Ты сейчас сама запутаешься окончательно. Давай по порядку. Инкуб. Инкуб — это, если я правильно помню, демон похоти… Я в стотысячный раз пообещала себе завтра же купить нормальный смартфон с доступом в интернет. Именно для таких случаев — глянуть незнакомое слово или освежить в памяти лекции по языческим верованиям. Стриптизер — этот самый инкуб и есть. Сомневаюсь, что еще какие-нибудь родители Жанкиных малышей работают в этом гнезде порока. А паладин — это рыцарь. Пока все просто. Только от этой простоты выть хочется. Я вздохнула. Блондин резко обернулся. Его глубоко посаженные глаза сверкнули недобрым огнем. Упс…

— Ларс, ты чего тут застрял? — В комнатку вошел темнокожий охранник. — Там веселье в самом разгаре.

— О, ты-то мне и нужен. — Блондин отвернулся, и я опять начала дышать. — Кто встречал посетительниц?

— Я.

— Никого необычного не заметил?

Глаза темнокожего гиганта мечтательно закатились.

— Была пара экземплярчиков. Люблю хумановских девок!

Ларс и охранник были примерно одного роста, только худощавый блондин смотрелся на фоне громилы, одетого в полувоенного покроя костюм, профессором-энтомологом.

— Меня интересует не обычная девушка.

— Как она выглядит?

— Faen! — Блондин ругнулся и энергично тряхнул коробочку с Паком. — Опиши ее, быстро!

— Лет двадцати — двадцати пяти на вид, — пробурчал арестованный.

— Еще! Алишер не разбирается в возрасте местных самок.

— Рост пять с половиной футов. Может, чуть меньше. Шатенка… нет, скорее брюнетка, светлые глаза.

— Во что одета?

— Во что-то… Она не голая сюда явилась! Много я мог рассмотреть, сидя в этом сундуке.

— Да уж, если бы она была без одежды, ее бы точно заметили. Какая жалость, что я не могу оторвать твой нос, маленький мерзавец, и воспользоваться им независимо от тебя.

— Так пусть зеленый и покажет мне девчонку, — предложил охранник. — Только если он еще раз попытается мне вскрыть яремную вену, я ему крылья обломаю.

— Кому нужна твоя поганая звериная кровь, толстяк, когда у меня уже была волшебная дева с нектаром в жилах?

Темнокожий Алишер раздраженно зарычал:

— Я знаю, о ком идет речь, Ларс! Мы можем оставить нюхача в коробке.

— Ты видел ее? — заинтересованно спросил блондин.

— Да. Крохотуля с едва заметным флером волшебства. Она пыталась зачаровать меня, но я решил простить ее на первый раз. К тому же она явилась со своим человеком — приятной во всех отношениях самкой. — Охранник показал руками обильные Жанкины округлости и восхищенно прищелкнул языком.

Все мои «метр почти семьдесят» возмутились эпитетом «крохотуля», как и гнусной инсинуацией про попытку колдовства, но решили посидеть молча и послушать, что будет дальше.

— Что ж, — кивнул Ларс. — Пойдем, ты покажешь мне наше новое приобретение.

Мужчины синхронно сделали движение к двери под горестные стенания Пака.

— Стоп, — скомандовал блондин. — Мне нужно подновить гламор, чары незаметности в таких местах слишком быстро выдыхаются.

Он бросил телефон на полку и взял ту самую коробочку с золотистым тальком, отсыпал на ладонь горсть порошка, поднес мерцающую горку к лицу и… вдохнул. Отражение блондина в зеркале подернулось дымкой и исчезло, он поставил коробочку на место и вытер руки бумажным полотенцем.

— Представляешь, друг мой Алишер, если не замаскироваться, я и шагу не могу ступить без приставаний восторженных поклонниц. Слетаются, как пчелы на мед.