Светлана Захаров - Сказочники оптом и в розницу Страница 9

Зловещему Колобку было не до того. Он стоял посреди коридора, сунув тесак подмышку, и с наслаждением жрал из пакетика картофельные чипсы. На физиономии его было написано такое блаженство, что я аж позавидовал. Не отказался бы сейчас от чипсов-то. Да и тесак не помешал бы… В это время круглый заметил мое замешательство, с хрустом сунул в рот здоровенный чипс и погрозил мне свиноколом. Поняв, что стоять — только дразнить зверя, я ухватился за ручку и потянул на себя. Дверь практически без звука распахнулась. И что же я увидел, стоя на пороге?

Глава четвертая

Что же я увидел, стоя на пороге?

Посреди комнаты, достаточно просторной, чтобы вместить широкий круглый стол и нескольких личностей, сидящих за ним, стоял широкий круглый стол, за которым разместилось несколько сгорбленных личностей. Последние что-то шумно обсуждали, сдабривая речь солеными шутками и хриплым хохотом. Время от времени они отвлекались на то, чтобы засмолить очередную сигарету или же затолкать в пепельницу очередной окурок. К сожалению, из-за клубов сизого дыма практически ничего больше разглядеть не удавалось, и даже сиропно-желтый свет ламп не в силах был разогнать сумрак, царящий в комнате.

Но одно я понял совершенно ясно: ох, не вовремя занесло меня в эту комнату! Потому что именно в этот момент сидящий ближе ко мне здоровенный детина в красной рубахе вскочил со своего места, вытянул здоровенные, голые по локоть руки и ухватил за плечи сидящего напротив него мужичину, чья борода острым концом щекотала пупок своего хозяина.

— Мухлевать?!! — взревел краснорубашечник, да так, что стены затряслись. — Щас в морду закачу, сукин кот!

— А ты, кабан мохнорылый, глазенки-то не пучь, я те попучу! — отвечал без тени смущения бородач, хотя я бы на его месте помалкивал да искал что-нибудь подходящее для ответа. Киянку, к примеру…

— Мужики, да зуб даю, левый глазной, что этот выхухоль шестерку в рукав зашкерил! А ну, показывай! Лапы вверх! — рычал детина, разжимая одну руку — видимо, для того, чтобы, как следует размахнувшись, по его выражению, "закатить в морду".

Бородатый же тоже не медлил — он покрепче ухватывался за столешницу, чтобы, как придет время, опрокинуть мебель на противника. Мне вдруг остро захотелось на воздух. Пробормотав: "Накурено тут у вас", я стал боком двигаться обратно к двери. И тут из-за нее раздалось оглушительное:

— Всем оставаться на своих местах! Здание окружено! Входы и выходы оцеплены! Деньги и драгоценности глотать бесполезно — рентген наготове!

Я, зажмурившись для смелости, упал на четвереньки и юркнул за здоровенный сундук, стоящий у стены. Как раз мой размерчик, размечтался я, но, обнаружив ржавый замок, закручинился и стал ждать развития событий.

Которое, надо сказать, не замедлило. В дверном проеме показалась огромная бульдожья челюсть, вслед за которой явился и ее обладатель — Кащей, за ним же из-за двери выплыла луноликая образина Колобка. Первый принялся расхаживать вокруг стола, второй же — поигрывать свинорезом, хищно поглядывая на игроков. Ох, сейчас кому-то достанется, подумал я. Правда, не уточняя — кому же, собственно, достанется.

По комплекции К & К явно уступали семерым, сидящим за столом.

— Ну что, Семен Семеныч, опять буянишь? — неожиданно ласково спросил Кащей одного из них.

— Дак пока сказошника нету, и играм. И что ж вы себе думаете, товарищ Кащей Големыч?! — взвыл краснорубашечник. — Что ж это получается? Семка опять мухлюет, а до зарплаты, сами небось знаете, ажно целая неделя!

— Прекратите этот псевдонародный говор, — поморщился Кащей. — Стыдно — два подвысших образования, а туда же.

— Я же говорю — скучно, — покраснел Семен Семеныч. — А Стругыч — все равно мухло.

— Сам мухло, сам мухло, — прокряхтел означенный Стругыч. — Просто тебя никто поймать не может, за рукава-то.

— На! Гляди! — рвал по очереди свои рукава Семен Семеныч. — Где тут что? Я ж специально их закатываю, чтоб все по-честному!

— А вы, Семен Стругович, никак, и впрямь шалите? — мягко пожурил бородача Кащей, делая незаметное движение мизинцем. Из-под подола просторной рубахи подозреваемого бумажным водопадом заструились карты.

— Я же говорил! — взвыл Семен Семеныч. — Плутует! В морду ему самоваром!

Он и вправду ухватил со стола пузатый самовар и замахнулся на соперника. Крышка агрегата слетела, и кипяток от мощного замаха плеснулся за спину Семена Семеныча.

То есть прямо за сундук.

Где я и располагался.

Очень приятно.

От моего страшного воя мужики повскакали со своих мест и спрятались за утлую спину Кащея. А я еще, балда, раздумывал, кто из них выйдет победителем в возможной схватке.

— Глым Харитоныч, — окликнул меня Кащей. — Выйдите на свет. Я так понимаю, рано вас еще одного выпускать.

— Ну вы же выпускаете Колобка без намордника, — напомнил я.

Упомянутый мною мякиш взметнул над головой тесак и бросился в атаку, но на полпути был остановлен Кащеевым заклинанием и забултыхался в воздухе, что, впрочем, не мешало ему орошать меня грязной руганью

— Так как? — уточнил Невероятно Отощавший Человек. — Явите нам свой чудный лик?

— Явлю, — хмуро сказал я. — Но предупреждаю — без боя не сдамся.

— Да бейтесь сколь вашей душе угодно, — всплеснул руками Кащей. — Мне-то что?

Одновременно с его словами все семеро встали из-за стола, и я вдруг сделал одно печальное открытие — самый маленький из Великолепной Семерки был выше меня на голову. Похоже было, что драки не выйдет — в лучшем случае хоть за пятку кого укусить…

— Ребятки, охолоните-ка, — попросил Кащей, несказанно меня обрадовав. — Он, похоже, сам пойдет.

— Пойдет, как же, — проворчал Колобок, почесывая тесаком за ухом. — Наваляйте ему, да и дело с концом. Вона, глядите, какую шишку набил, пока за этим обормотом гонялся!

И он продемонстрировал солидную припухлость на макушке. Это меня немного взбодрило, хотя и не настолько, чтобы я пустился в пляс. Вместо этого я выпрямился во весь рост, поддернул штаны и, шмыгнув носом, принялся сообщать обществу свою точку зрения на счет всего, чему я являлся свидетелем за последние пару часов. В частности, я прошелся по Колобку с его наплевательским отношением ко всему на свете со мной во главе, по Кащею с его невыразимой худобой и собачьей пастью, по шайке костоломов, которые умеют в карты играть, как я — плести чертей из капельницы. В конце своего горячего монолога я позволил себе ввести в повествование еще и архитекторов сего ужасного здания, которых, видимо, кроме коридоров в омерзительный зеленый цветочек, ничто в жизни не радовало. И вообще…

Однако Колобку надоело слушать еще раньше, чем мне — говорить. Крутанув свиноколом в воздухе, он обратил его в мой старый знакомец игломет и всадил мне в тушку один из острых зарядов.

— Ай-ай-ай, — прокомментировал гадкую выходку коллеги Кащей. — Право, не стоило…

— Стоило! — рявкнул один из картежников. — И по морде бы еще!

Дальнейшее бурное обсуждение превращения моего тела в кусок отбивной скрыто от меня пеленой забвения (то есть я попросту вырубился). В глазах неожиданно забегали суетливые налоговые инспектора, восемнадцать Кащеев водили хороводы с двадцатью тремя Колобками, а веселые плезиозавры резво брызгались в теплой океанской водичке, пуская во все стороны мириады солнечных зайчиков своей мокрой шкурой. Поддавшись наконец их уговорам, я шаловливо изогнулся и пустил мощный фонтан прямо на хромовые сапоги подбежавшего Семен Семеныча. Который не замедлил отблагодарить меня прямо по носу…

Придя в себя и обнаружив, что я опять лежу, только на сей раз на диване, я слабо выругался и попросил водички.

— Какой славный парень, — заметил голос Кащея. — Смотри, Колобок, он здесь всего второй день, а до сих пор не утратил задора и боевого духа. Дай ему попить.

— Не дают тому водички, у кого штаны с нанычки, — проскрипел Колобок.

— Вы же меня одевали, сволочи, — простонал я. — В больнице-то. Сами наизнанку штанишки натянули, а теперь еще и поить отказываетесь!

— Да подавись, — вредное мучное изделие протянуло мне полную кружку, к которой я немедля присосался. — О, слышь, как горлом вутвуткает! Прямо упырь какой.

— Прежде чем вы, мой любезный Глым, окончательно придете в себя и решите выкинуть очередную глупость типа побега, позвольте рассказать вам предысторию вашего здесь появления, — изрек Кащей и, невзирая на то, что никакого позволения я не давал, приступил к рассказу: — Да будет вам известно, что до вас здесь уже побывало сорок три кандидата на должность сказочника, и ни один из них — я подчеркиваю — ни один…

Я поперхнулся.

— Простите, сколько кандидатов?

— Сорок три, а что?

— Нет, ничего, Мне послышалось "сорок четыре".