Точка Экстремума (СИ) - Фаррон Эйрин Страница 10

Иногда андроид подолгу лежал без сна под гул двигателей и похрапывание товарищей по обшей каюте. В такие моменты он осмысливал то, что усвоил за прошедший день. Окружающий мир начал оформляться в его сознании, представляясь многогранным и полным различных оттенков. Впрочем, новая жизнь Ретта только началась, а факты из истории, психологии, естествознания и многих других наук, которых он успел коснуться, были лишь подспорьем, дощечками в океане вселенной, которые должны были помочь ему удержаться на плаву.

Ретту все это казалось крайне интересным, но очень часто его настигало ощущение, что он лишь вспоминает какие-то давно забытые им вещи, а не учится чему-то новому. Ведь был же он кем-то до «чистки» и до потери памяти, контактировал с окружающими, жил в каком-то обществе, что-то умел. Но хотя бы примерно понять, кем он был до «чистки», приобретаемые знания не позволяли.

Из исторических фактов на Ретта самое большое впечатление произвела фигура бессменного и, как утверждали многие источники, бессмертного экватóра Скинлана.

Когда Ретт впервые наткнулся на информацию, посвященную ему, смутное чувство пробудило желание узнать о таинственном правителе больше.

— На Экстремуме об экваторе нельзя и слова плохого сказать, — отвечал на его вопрос о Скинлане Трей у диспенсера еды в камбузе, — у стен есть уши! Как только отзовешься о нем плохо, гвардия — тут как тут. А тому, кто тебя сдал, здорово приплатят.

Ретт кивал, запоминая сказанное — если так, то вести себя в городе нужно будет осторожно.

— Скинлан — убийца! — глаза Лайт злобно сверкали, когда на перерыве между вылазками в «синтетику» андроид спросил у девушки о том, что она знает об экваторе. — На его руках кровь миллионов невинных людей! С его попустительства идут «чистки»! Он сам дает команду об их начале. Это он превратил киборгов в людей низшего сорта лишь на основании того, что для жизни нам были необходимы кибернетические имплантаты!

Ретт слушал ее полную злости на Скинлана речь и уже жалел, что вообще поднял эту тему. Замолчав, Лайт резко выдохнула. Остаток дня она разговаривала с андроидом резко, ее ответы были односложными, а глаза продолжали гореть. Чем же экватóр так насолил ей?..

Деймон рассказал, что Вергилий считает Скинлана кровавым тираном — экватóр вел войны с народом аккадов и уничтожил почти всех его представителей. Лишь единицам вроде Вергилия удалось остаться в живых. С тех пор аккад, мстя за своих людей, пытался навредить режиму, как мог: спасал киборгов и андроидов от «чисток», обращая их на свою сторону, организовывал террористические атаки на инфраструктуру Экстремума, готовил убийства важных людей из круга экватора.

Лишь до самого Скинлана добраться он пока не мог, но эта мрачная мечта, по словам Неллы, никогда не оставит сердце озлобленного аккада.

Ретт внимательно слушал, что говорят на «Афелии» об экваторе. Например, один из техников как-то распалялся, что из-за экватора к нему и другим андроидам настоящие люди (те, чьи тела не осквернены кибернетическими имплантами и искусственным происхождением), относятся как к рабам.

Гвардейцы Скинлана зверствовали на Экстремуме, охраняя режим, рассказывали инженеры. На корабле Ретт часто слышал проклятия в адрес экватора со стороны тех, кто пострадал от его псов. Он понимал этих людей, но все же у него не получалось просто так начать ненавидеть этого человека, даже несмотря на то, что он сам едва не стал жертвой «чистки».

А еще он был здесь, на «Афелии», а не там, на Экстремуме. Он был с Вергилием и его доморощенным сопротивлением, хотя собственная судьба пока что виделась Ретту весьма туманной. Нужно было дождаться, пока «Афелий» доберется до Элегии, а там уж все и решится окончательно.

***

До нового назначения андроиду предстояло жить с техниками Лайт. Глядя на своих новых товарищей, понимал, что способен на гораздо большее. Он часто рассматривал свое отражение в голозеркале общей душевой, и в голову приходила странная мысль об особой цели, с которой андроида создал неизвестный разработчик.

Порой он вертел в руках красный медальон, гадая о тайне своего происхождения. К большому сожалению, эта вещица не порождала никаких ассоциаций. Ни одного проблеска, ни одной искорки. Ретт прятал кулон под футболку. Никто не знал о нем, а отвечать на вопросы у самого андроида не было никакого желания.

Красная краска метки до конца так и не сошла с его волос, и тогда андроид решил, что пора самому что-то менять. Ретту удалось достать фиолетовую краску, которую он немедленно пустил в ход. Он коротко подстриг волосы на висках и затылке, уложив ставшие фиолетовыми пряди челки так, чтобы они торчали вверх. Андроид улыбался, рассматривая результат, который ему очень нравился.

А обучение его продолжалось. Каждое утро после пробуждения он приводил себя в порядок, а затем шел на завтрак. Быстро расправляясь со своей порцией, он двигал на встречу с Лайт, она давала ему заданий на целый день. По мере того, как рос уровень его навыков, задания эти становились все сложнее.

«Афелий» оказался очень старым кораблем, и поддержание его систем в состоянии, близком к идеальному, было критически важной задачей. От аккадского крейсера зависели жизни восьмисот членов экипажа и почти тысячи пассажиров. И Ретт, как оценивала его Лайт, прекрасно справлялся со своими обязанностями.

Работа с «синтетикой» ему нравилась. Он приступал к решению своих задач с энтузиазмом. Подключаясь к сети корабля, Ретт ощущал себя свободным: в виртуальном пространстве он не был скован физическим телом, превращаясь в чистую мысль. Он становился частью корабля, видел, как течет энергия в кабелях питания от двигателей к другим механизмам. Энергетические цепи представлялись ему как светящиеся узлы, а сам Ретт парил среди них, отыскивая и исправляя те, что рождали неверные куски кода, искажая правильные команды.

Чтобы лучше ориентироваться, он мог визуализировать общую «синтетику» «Афелия», и тогда корабль представал перед ним в своем обычном образе, разве что стены коснуться было нельзя. Порой в виртуальном пространстве он встречал других техников, чаще всего Лайт: ее сознание носилось по сети подобно синему светлячку. Однажды они отправились на обед вместе, и по дороге в камбуз Ретт поделился с ней своими ощущениями. В ответ девушка улыбнулась:

— И это только «синтетика» корабля! А представь, что речь идет о сети Экстремума! Узлы, здания, корпорации и организации!

Представить было несложно: терабайты информации, миллиарды пользователей, бесконечное виртуальное пространство! Сколько идей и возможностей! Ретт выразил эту мысль, она захватила его. Лайт же отнеслась к ней без должного энтузиазма, однако в целом андроида поддержала.

Техник вообще в последнее время относилась к нему куда как дружелюбнее, чем при первой встрече. Их беседы все чаще из чисто рабочего переходили в личное русло. Девушка много рассказывала о жизни на «Афелии». Выяснилось, она с командой Вергилия летает уже пятый год. Ретт оказался прав, посчитав, что она могла быть аристократкой: из-за несчастного случая ей пришлось вживить киберимплантаты, и после этого обратный путь в общество настоящих ей был закрыт.

Вергилий, спасший ее от смерти, предложил Лайт примкнуть к нему, и она согласилась. По ее словам, она редко покидала борт «Афелия», предпочитая не появляться на мерзких улицах Экстремума.

Ретт слушал ее рассказы с большим интересом в силу того, что сам о себе не помнил ничего: ему было интересно, как живут другие. Лайт он искренне симпатизировал, ведь за крутым нравом пряталась веселая и чувствительная душа. На «Афелии» по-другому было нельзя: чуть дашь слабину, и дисциплина полетит к чертям, любила говорить сама девушка. Они много времени проводили вместе, Лайт учила Ретта основам и правилам поведения в городской сети.

— «Синтетика» очень опасна, — наставляла она андроида за очередным совместным обедом. — Иллюзия безграничных возможностей может свести с ума. А еще есть вирусы: подцепишь, и все, приехали.