Юлиана Лебединская - Архив пустоты Страница 13

Марина вздёрнула подбородок, процедила сквозь зубы:

– Если я вернусь, то только с Дином.

Огней покосился на диадему.

– Возвращайся, с кем хочешь. Главное – возвращайся.

В глазах темноволосой красотки мелькнуло удивление.

– Могу ли я расценивать эти слова как одобрение тобой кандидатуры Дина?

– Там видно будет.

– Договорились. Я вернусь.

И уцокала к вагончику. Огней смотрел ей вслед, пока двери не захлопнулись. Хотелось догнать, вернуть, утащить в Наукоград на руках… и напороться на поток ненависти и презрения. Женщины, что же вам нужно от жизни? Кто бы объяснил.

Не к месту вспомнилась вчерашняя сцена с Сэлой. Огней оделся и пошёл к двери, а она всё лежала на маленькой неудобной кровати и смотрела на него со спокойной улыбкой на губах. И молчала. А Огней внезапно понял, что ему очень хорошо и на душе легко, беззаботно – давно уже так не было. Вот только почему она молчит? С одной стороны, правильно, что не бежит за ним, не умоляет прийти ещё раз, с другой – могла бы хоть слово сказать.

И она сказала.

– Спасибо. За то, что был нежен. И чист.

И снова замолчала. Лишь смотрела на него во все глаза, словно он – чудо-юдо инопланетное.

Странная девка! А чего она ждала? Копа из «Мегакрута»? И что она вообще имела в виду? Нежен ещё так-сяк, а чист? Неужели намекала на то, что её в душ отправил, а сам – не пошёл? Ладно, бог с ней. За Марину душа болит.

В «Мегакруте» Дина не оказалось. И слава мирозданию! В «Быстрожрать», на удивление, тоже, как и в остальных трёх любимых Дином забегаловках. Марина вдруг поняла, что не знает его домашнего адреса. Они всё время встречались либо в гостинице возле станции, либо в барах. Марине казалось, что Дин стесняется приглашать её домой, потому никогда и не напрашивалась в гости. Считала, что ещё всё впереди, что у них много времени.

И никакие Шпак с Гвоздём не встретятся – то крутятся под ногами, того и гляди, споткнёшься, а то словно провалились все.

Она вышла на площадь, название которой так и не удосужилась узнать, села на скамейку под плакатом с рекламой мужского достоинства. Болели ноги и – что ещё хуже – от беготни по городу расшатался каблук. Того и гляди отвалится. Нет, она, конечно, любит ходить босиком, но не по усыпанному же мусором асфальту! Марина закрыла глаза. Навалилась усталость, зашумело в ушах. Представилось, что она мчится в вагоне в Наукоград вместе с Дином, а перед глазами мелькают склоны гор, сливаясь в одно зелёное полотно. И жужжит, жужжит монорельс под колёсами вагона.

Марина открыла глаза. Горы и рельсы исчезли, а жужжание осталось. К ней катил бот-уборщик, а за ним плёлся высокий худой мужчина. Проклятье, его только не хватало!

Обдолб подошёл, наклонился. И тихо произнёс:

– Я не уверен, но если это всё-таки ты… Когда другого пути не останется, когда увидишь смерть – шагни в радугу. Там темно и пусто, но ты не бойся, сместись на сто лет вперёд. Если это всё-таки ты, то получится. Сто лет – запомни!

Марина отшатнулась.

– Вы псих, да?

– Ты сейчас ничего не понимаешь, но это пока и не нужно. Главное, запомни. Радуга. Пустота. Сто лет.

Марина вскочила и быстро пошла прочь.

– Кстати, – прокричал сумасшедший вслед, – тот, кого ты ищешь, живёт по адресу Большого зигзага, пять, квартира восемнадцать. За углом монорельс – прямая ветка.

Марина остановилась. Кто этот ненормальный, ухлоп его раздери?!

– Помни про радугу!

Марина помчалась к монорельсу.

Как ни странно, незнакомец не соврал. Дин действительно жил по указанному адресу. Правда, поняла она это не сразу. Дверь открыло странное расплывшееся существо, которое с трудом сфокусировало на Марине взгляд, после чего сообщило:

– Блэээ-блуууэээ-флэээаааа!

– Здравствуйте, – пробормотала Марина, проклиная психа-уборщика, – я, наверное, ошиблась…

И тут из-за спины существа вырос Дин.

– Ты?! Проходи скорее! Мама, посторонись. Моя Марина пришла.

– Фке!

Дин смутился, а Марина поняла, почему её никогда не приглашали в эту квартиру.

– Солнце, ты здесь. Тебе передали записку?

– Да.

– Фффффф!

– Проходи же! Мама, иди отдыхай.

– Дин, нам надо уходить. Времени мало.

– Дин, ты там в дупло провалился?

– Оу, не верю в срань глазам своим! Манька пожаловала!

Конечно. Куда же без дружков.

– Дин. Если хочешь, чтобы я была твоей, немедленно собирайся и иди со мной.

– Солнышко, я не могу так сразу. Тут друзья… И мама… Нужно подождать, пока она очухается. Попрощаться. Ты проходи, проходи, не стой на пороге.

– И когда твоя мама, к-хм, придёт в себя?

– Обычно полсуток ей достаточно.

– Ох-х-х…

– Но сегодня она хватила лишку. Проходи, садись. А мы здесь День Становления Мирового Правительства отмечаем.

Проклятье. Она и забыла, что у внешнемировцев великий праздник.

– Налейте Маньке!

Дружки развалились на рваном матраце, который лежал прямо на полу. Шпак протягивал ей мутно-зелёный стакан.

– Я не пью.

– Манька нас презирает.

– Сонц, у нас же День Становления. И день нашего воссоединения! Хоть глоточек!

– Да её же потом под купол не пустят, гы-гы!

– Закупорьтесь вы в сраку. Сейчас шоу начнётся.

На широком экране, занявшем полстены, замелькали картинки. Мужчина с лицом умственно отсталого шагал по комнате, улыбался в экран придурковатой улыбкой, попробовал пожевать кактус, замычал, затем снял штаны и сел на унитаз. За кадром радостно заржали. Диновы дружки восторженно пялились в экран.

Марина скривилась.

А шоу тем временем продолжалось: в комнату вошла блондинка в открытом серебристом купальнике и туфлях на шпильке. На экране появилась надпись:

«Варианты событий:

Герои занимаются сексом.

Герой убивает героиню.

Героиня заставляет героя съесть кактус.

Голосуйте за понравившееся событие и через три минуты увидите продолжение шоу».

Шпак схватился за визифон и завопил.

– Кактус! Кактус!

– В дупло кактус. Пусть потрахаются! – протянул Гвоздь, тоже нажимая на кнопки виза.

– Убить тёлку, – резюмировал Кошмар, без особого, впрочем, азарта.

– Кааааааааааактууууууууууус!

– Фххрке, – сообщили из коридора.

Марина переминалась с ноги на ногу. Дин с наслаждением прихлёбывал из бокала.

– А нельзя ли ускорить возвращение твоей мамы в чувство и разум? – прошипела Марина, сомневаясь, что такое «возвращение» вообще реально.

– Солнышко. – Дин стал похож на пятилетнего ребёнка, который потерялся и вот-вот расплачется. – Мама придёт в себя завтра утром. А потом я уйду с тобой и, возможно, никогда её больше не увижу. К чему такая спешка? Что-то случилось?

– Нет. Пока нет. Но может случиться. И лучше к тому моменту нам быть в Наукограде.

– И сколько у нас времени до «того момента»?

– Около суток. Но лучше не затягивать.

– Понял. С утра выдвигаемся. А пока – расслабься ты хоть немного. Сегодня праздник, у нас с тобой – двойной праздник. Выпей сок. Он безалкогольный.

«И синтетический», – подумала Марина, но вслух ничего не сказала. Только вздохнула и сделала глоток.

…Перед глазами мелькали зелёные склоны гор, они с Дином наконец мчали в Наукоград. Мечта сбылась – любимый начнёт новую жизнь, и никто больше их не потревожит. Тряхнуло. Вагончик подпрыгнул, затем стремительно помчал вниз. Сегодня он вообще вёл себя как-то подозрительно, всё время вихлял, норовил сойти с рельса и врезаться в белое дерево.

Откуда здесь берёза?

Давным-давно, в прошлой жизни, на глазах совсем маленькой Маринки несколько взрослых дядек вырубили берёзовую рощицу. То есть рубили боты-лесорубы, дядьки скорее всего пришли поглазеть на бесплатное шоу, просто девочка этого ещё не понимала. Да и не рощица там была – так, три рядка молоденьких белоствольных деревьев за домом. Но Маринке они казались целым лесом. Как они с подружкой Валюшкой любили играть в этом «лесу», какие сказочные истории сочиняли о каждой берёзке, о волшебных жителях, скрывающихся под листвой, о неведомых тропках между белыми красавицами.

И как она плакала навзрыд, когда берёзки одна за другой падали под жужжание электропил. А старшая Валюшка изо всех сил утешала её, одновременно пытаясь уговорить взрослых отключить машины.

Дядьки смеялись. Боты продолжали работать.

А сейчас они вернулись. Через годы, чтобы спилить берёзы, случайно оказавшиеся около монорельса. Боты-лесорубы наступали, омерзительно жужжа. И Марина вдруг поняла, что их цель – не деревья. Вагончик остановился и никак не желал ехать дальше. Дин куда-то пропал. А боты всё наступали.

Марина попыталась закричать, но не смогла.

…Глаза открывались с трудом, а голова, казалось, превратилась в сосуд для расплавленного свинца. С огромным усилием Марина вырвалась из липкого сна. Растерянно заморгала.