Фантомные боли железных грифонов - Анастасия Орлова Страница 16

— Но твоё спокойствие пугает сильнее описания творецких пыток!

— Мы все здесь понасмотрелись… разного.

— И что, неужели никто не пытался сбежать? Или хоть что-то сделать?

— Пытались, много раз.

— И?

— Ни у кого не вышло.

— Вот ведь нубий гайд! — Хидден сделал круг по смотровой. — Но вы все Городу зачем?

— Обслуживающий персонал.

— Да ну? Что такого вы для него делаете, чего он сам не может? Мицелий развлекаете? Гифы расчёсываете? Споры выгуливаете? Что?

Сага присела на край стола, скрестила руки.

— Ты всё узнаешь. В своё время. Если Город сочтёт нужным. А сейчас расскажи, кто ты такой.

Хидден нахально улыбнулся, подошёл к Саге вплотную и упёрся костяшками пальцев в край стола по обе стороны от её бёдер. Их глаза оказались на одном уровне, он чувствовал её дыхание на своих губах и одуряющий запах дождя и заброшки.

— Я расскажу тебе что угодно, — вкрадчиво произнёс он, — за поцелуй.

Её чёрная бровь презрительно выгнулась:

— Больше ничего не хочешь?

— О-о!

— Молчи.

— Поцелуешь?

— Я замужем.

— И где же муж?

— Не твоё дело!

Сага оттолкнула Хиддена. Тычок был без замаха, но такой сильный, что не ожидавший такого отпора Хидден невольно попятился, чтобы не упасть.

— Эй-эй, детка! — Он примирительно вскинул ладони. — Всё хорошо!

— Я тебе не «детка».

— Как скажешь. — Очаровательно улыбнувшись, коротким кивком откинул с глаз русые пряди. — Сага. От тебя охрененно пахнет, я просто млею! Это духи?

— А от тебя несёт бензином, — холодно фыркнула Сага. — С темы не соскакивай. Всё равно деться тебе некуда.

— Ла-адно. — Хидден вновь улыбнулся, вальяжно уселся на стол рядом с Сагой.

Та посторонилась.

— Помнишь историю тринадцатилетней давности с похищением губернатора?

Сага нахмурилась, припоминая.

— Это тот, который законы о защите старости лоббировал?

— Он самый.

— Ну допустим. И что?

— Он допрошит.

Сага недоверчиво уставилась на собеседника.

— Его проверяли. А бесшовной допрошивки не существует.

Хидден выдержал паузу. Краешек рта дрогнул в самодовольной ухмылке.

— Я совершенно точно знаю, что существует. Потому что я сам его допрошил. О, ради одного такого твоего взгляда мне стоило попасть в Творецк!

— Ты написал код бесшовной допрошивки? — потрясённо переспросила Сага.

— Я написал код искусственной… м-м-м… эмоции, неотличимой от естественной. Она может развиваться, становиться приоритетной и влиять на формирование последовательностей активности нейронов — всё то же, что и естественно приобретённая эмоция, мысль или воспоминание. Поэтому губернаторская деятельность по защите стариков не ограничилась парочкой законов, а пошла гораздо дальше — по нарастающей — и стала едва ли не смыслом его жизни.

— …..! — беззвучно произнесла Сага, не отрывая ошеломлённого взгляда от серых глаз.

В черноте их зрачков ей уже виделись переписанные грифоньи коды: оцифрованный разум, вернувший себе возможности человеческого.

— А теперь поцелуешь, м-м? — Придвинувшись ближе, Хидден шутя толкнул её плечом.

— Пф-ф-ф! — закатила глаза Сага.

[1] Ахав — персонаж романа Г. Мелвилла «Моби Дик», одноногий капитан китобойного судна, одержимый желанием отомстить белому киту.

Глава 11

Сага о грифонах

Метод допрошивки сознания — эффективный способ вложить в голову человека сложную систему знаний за короткий срок. С тем же успехом можно сформировать ПАН[1] по алгоритму искусственно созданного воспоминания, убеждения или даже привычки (как крайняя мера заставить себя бегать по утрам: допрошился и — оп! — уверен в том, что всю жизнь бегал и иначе не можешь). Официально, т. е. через гослаборатории, допрошивают именно знания и часто — навыки, а вот воспоминаниями и привычками (как программированием искусственных, так и удалением естественных) занимаются нейрохакеры. И если государственные лаборатории заинтересованы в результате и тщательно проверяют кандидатов, то нейрохакеров, как и теневых пластических хирургов, привлекают деньги.

Однако и среди них встречаются действительно талантливые ребята — те, кому интересен код и важен результат. Вот такие нередко добиваются успехов в своей деятельности, и «швы» их допрошивок деликатнее тех, что оставляют в гослабораториях.

Чем ближе алгоритм ПАН к естественному, тем незаметнее «шов». Но не оставить «швов» вовсе может только материал, полностью идентичный полученному естественным образом. Т. е. носитель (человек) сможет обращаться к нему не как к некой константе, будто перечитывая параграф учебника, который всегда один и тот же. Носитель сможет сделать этот материал звеном в цепи собственных мыслей, знаний, воспоминаний, заключений. Этот материал будет обрабатываемым, трансформируемым, как визуальный образ в памяти, а не как запечатлённый на фотографии момент. Он сможет влиять на формирование других ПАН. Он станет личным опытом, а не «шпаргалкой».

С грифонами всё чуть проще: они уже чистый код, а не ПАН. Профессор полагал, что достаточно лишь написать для них код опыта работы разума с Плесенью и новым, железным телом. Оцифрованное сознание обратится к этому опыту, и проблема разрешится. Но нет.

Профессор силён в нейропрограммировании, но «швы» его достаточно заметны, чтобы оцифрованное сознание не могло обращаться к написанному опыту так же, как к своему собственному. Грифоны получили «шпаргалку, вырезанную из учебника», но не могут ею воспользоваться, потому что одно дело — знать теорему, а другое — уметь применять её на практике. И дописанный опыт продолжает оставаться инородным.

Всё было бы проще, если бы речь шла об обычных знаниях или умениях, а не о принятии нового, кардинально отличающегося от привычного, тела и столь же своеобразного соседства в голове — инородного разума Плесени. И у грифонов «едет крыша».

Но что, если возможно написать рабочий код адаптации, благодаря которому оцифрованный разум восстановится до прежних «человеческих» возможностей оперирования полным своим функционалом? Тогда, я уверена, Инвар нашёл бы способ заткнуть гнездящуюся в нём Плесень и использовать грифона, чтобы осуществить задуманное, закончить то, что мы начали. Ведь рано или поздно грифоны должны будут покинуть Творецк…

***

— Пойдём!

Сага, уже не в белом халате, а в лёгкой чёрной косухе, ворвалась в смотровую, где несколько минут назад оставила Хиддена.

— Куда? — заинтригованно поинтересовался он.

— На Кудыкину гору, — нервно ответила Сага, — воровать помидоры. Давай быстрей!

Она была раздосадована: Сталь на информацию о новеньком отреагировала с присущим ей бесстрастием. Сказала, что завтра попросит Профессора дать ему тестовое задание, а если Хидден окажется и правда настолько виртуозен, введёт его в курс дела и допустит к работе с грифонами. Пока же о них нужно молчать. Да, то, что молчать — это понятно, с этим Сага согласна. Но тянуть до завтра, а уж тем более — перепоручать новенького Профессору!.. Сага надеялась получить его под свой контроль, чтобы в случае успеха его работы провести некоторые эксперименты с Унн-Ураном за спиной Профессора. Разумеется, Сталь об этом догадывается и категорически не одобряет — она из тех, для кого правила важнее собственной жизни. Но могла бы в очередной