Великий и Ужасный - Евгений Адгурович Капба Страница 16

— Какого хера… — начал обычный свой треп я, пытаясь при этом оглядеться и высмотреть неприятеля, но был самым бесцеремонным образом прерван.

— Заткнись, урук, — голос был незнакомый, явно женский и молодой. — Фу, правду говорят: с вами магичить — как в дерьме купаться…

— А ты купалась в дерьме? — не преминул уточнить я, пытаясь подняться и дивясь при этом урук-хайским слабоумию и отваге. — Как ашчушчэния?

— Заткнись! — меня снова сбило с ног и крепко приложило затылком о чертов рубероид. — Вопросы здесь задаю я!

Под рубероидом-то были бетонные плиты крыши! Тверденько получилось, болезненно! Будет шишка на башке, если у уруков вообще растут шишки. Что происходит — я уже понял. На меня напала злая волшебница, магичка, чародейка — как будет угодно. Но какого хера ей от меня было нужно — вот это оставалось вопросом.

— Если не хочешь слететь отсюда мордой вниз — отвечай коротко и по-существу, — по тону было понятно — моя собеседница привыкла командовать. — Где Резчик?

— Умер, — откликнулся я.

— Как — умер? — в голосе появилось очень много удивления.

— Ротмистр сказал, что его убил менталист, — мне скрывать было нечего, я в гробу видал эти тайны.

— Какой ротмистр? Какой еще менталист? — растерянности в ее тоне становилось всё больше.

— А я гребу какой?! — вызверился я. — Приперлись, всё расхреначили, разнесли мне всю хату! Учитель подох, и я теперь тут торчу, как три тополя на Плющихе, в этом Сан-Себастьяне, понятия не имею, что делать!

— К-к-какой плющихе? — удивление наростало.

— Слушайте, дамочка, давайте вы перестанете меня швырять туда-сюда, покажетесь, представитесь и спросите всё, о чем захотите? А я на что смогу — на то отвечу. А на что не смогу — уж не обижайтесь! Чего вам бояться? Вы вон какая мощная женщина, целого урука приподняли и шмякнули, а этим мало кто может похвастаться!

— Пожалуй, в этом есть смысл… Ты кажешься адекватным — для урука, но это меня и пугает! А ты что, совсем не испугался?

— Не умею, — я даже плечами пожал, хотя и пребывал в горизонтальном положении, придавленный невидимой горой к рубероиду. — Физиология такая.

— Физиология? — из-за надстройки на крыше появилась очень решительная молодая блондинка. — Ты ведь не совсем урук, да?

Спортивное телосложение, очень изящный черный комбинезон в стиле футуристического милитари, напряженный взгляд из-под нахмуренных бровок, загорелая кожа точеного личика, яркий румянец… А она ничего! Всё портила только правая рука, воздетая в воздух. Ну не нравятся мне девушки, у которых вокруг ладони крутятся торнадо, понимаете? Не привлекают они меня, по целому ряду причин. Когда я вижу красивых молодых девушек с торчащим из ладони охеренно здоровым черным вихрем, мне становится абсолютно понятно — серьезные отношения не для меня. Мимолетные интрижки, впрочем, тоже. Я вообще в монастырь уйду. Орочий. Есть у орков монастыри?

— Привет, — вслух сказал я. — Меня Бабай зовут. Я ученик Резчика.

— Не-а, — покачала головой магичка. — Ты — Резчик.

— А? — удивился я. — В каком смысле?

— В прямом. Не коси под дурачка, я вижу твою татау!

— А-а-а-а! Ладно тогда, — в конце концов, в данный момент это было не принципиально. — Меня зовут Бабай Сархан и я Резчик.

Прозвучало как сакраментальное «здавствуйте, меня зовут Женя и я алкоголик».

— Роксана, — кивнула девушка и движением левой руки привела в действие некие силы, вернувшие меня в вертикальное положение.

Торнадо над правой рукой всосался куда-то в район ее запястья, и слава Богу. У меня от таких спецэффектов мысли путались. А теперь — я спокойно надел на ногу потерянный и пойманный шлепанец, пошевелил сразу всеми конечностями, проверяя сохранность собственной тушки, поморщился от все еще саднящей раны в боку и спросил:

— Вы та самая чародейка Роксана из отряда спецмедэвакуации? Или какая-то другая Роксана?

— Та самая! — удивилась она. — А откуда…

— А тот хрен знает какой ротмистр или кто-то из его лихих демонов сказал, что раз уж Роксана не смогла поставить парня на ноги, так никто не сможет. Уважают они вас!

— А-а-а-а! Так это Петенька, нехороший человек, княжича к вам притащил! Вот и ответ на первый вопрос! Теперь меня интересует только одно: где вы взяли один из Великих Артефактов?

Она произнесла это с огромным пафосом, прямо — с Больших Букв, это в ее голосе слышалось.

— Нигде, — пожал плечами я. — Ничего такого великого у меня не было. Машинка была, колоры были. Мебель была — раздолбанная и окна разбитые. И рожа — тоже разбитая. Хреново мне стало после всей этой процедуры, если честно…

— Сколько человек принесли в жертву? — впилась она в мое лицо взглядом.

— Нисколько! — открестился я. — Что за идея вообще такая?

— Действительно… — смешалась она, и тут же накинула новую версию. — Использовали гоблинов? Магия Крови? Орочий ритуал?

— Да не приносил я никого в жертву!

— А кто приносил? Никто?! Да как… — она скорчила такую озадаченную рожицу, что живо напомнила мне девочку-отличницу, которой на уроке биологии попросили всему классу рассказать про устройство мужских половых органов. — Так, постойте… Какой-то восемнадцатилетний патлатый подмастерье, ученик туземного шамана, вылечил княжича Воронцова от Черной Немочи, набив дурацкие картинки на руке? Да за кого…

— А он поправился? Круто! — искренне обрадовался я. — Так меня не придут решетить из четырех автоматов Татаринова злые усатые дядьки в бронескафандрах? Хо-хо! А я тут извелся весь, испереживался, можно сказать… Роксана, солнышко! Вы сделали мой день!

Я на радостях даже воздушный поцелуй ей послал, а потом просто взял — и сиганул с крыши вниз. Там на втором этаже козырек был, он. хотя и хрустнул под моим немалым весом, но выдержал. Спрыгнув на тротуар, я задрал вверх голову, посмотрел на ошарашенное лицо волшебницы и продекламировал:

— Я помню чудное мгновенье,

Передо мной явилась ты!

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты!

— м-да, в моем исполнении Пушкин звучал как прелюдия к массовому убийству людей бензопилой.

— Я? — глаза у Роксаны стали по пять копеек.

То есть денег, конечно — денег! Копеек тут не водилось. В любом случае — впечатление я произвел.

— Да, да! Вы сущий ангел. Меня не будут решетить, какое облегчение! Если что — я тут за углом работаю, в закусочной. Заходите, налью вам кофе. «Три в одном» — такая гадость, вы не представляете!

Чутье подсказывало — снова поднимать меня на