Кира Измайлова - Дивнариум Страница 23

— Почему я? — возмутился я. — Невеста-то ты!

— А, ну да, — согласилась она. — Сейчас мы его найдем и того!

— Нет, того мы его пока не будем, — со значением ответил я. — Нельзя до свадьбы, дурья твоя голова.

— Да не того! — хихикнула Афадель. — А пусть подарит невесте свадебное платье!

— Да ты ему сама скажи, вон он идет, — буркнул я, завидев, как к нам широко шагает сквозь папоротники ривенделльский жених.

— Привет, — сказала Афадель, скромно потупившись и поигрывая длинной косой. Коса у нее, кстати, ненастоящая, у матери взяла, так-то она стрижется покороче, а то к паукам лазить неудобно, все волосы в паутине.

— Здравствуй, — выговорил он. Я отступил в тень. Афадель была очень хороша в утренних лучах, одни брильянты чего стоили. — Я хотел спросить, ты… ты не против стать моей женой?

— Что ты! — распахнула Афадель глаза. — Ты такой… ах! Просто принц!

Она прикрылась рукой якобы в смущении, а потом деловито сказала:

— Но при одном условии. Нет, двух.

— Каких же? — удивился он.

— Первое — ты никогда не разлучишь меня с Хвандиром, мы с детства вместе, он мне как брат, — твердо сказала Афадель. — А второе — к свадьбе король приказал мне сшить платье пятидесяти оттенков розового, иначе он меня не отдаст, а я шить не умею. Есть выход: нашить на платье цветы. Помоги собрать!

Жених задумался и оценивающе оглядел меня. Как мне показалось, особое внимание он уделил ушам.

— И как ты себе это представляешь "никогда не разлучать"? — кисло спросил он. — Третий лишний, так у нас говорят.

— Ну хотя бы иногда, — умильно сказала Афадель. — Он будет нас навещать, да? Но на второе-то ты согласен?

— Конечно! — пылко воскликнул он. — Только я не знаю, где у вас тут цветы…

— Я знаю кое-какие места, но боюсь идти сама. Идите вы с Хвандиром! — сказала Афадель.

"Отомщу", — взглядом пообещал я, но она не обратила на это внимания.

— Хвандир тебя проводит, он знает — мы там мост прокладывали!

— Пойдем, — решительно сказал ривенделлец и взял меня железной рукой за плечо. — Кстати, меня зовут Гваэрон.

— Очень приятно, уже знакомились, на пиру, вы не забыли? — учтиво ответил я. — Ах да, вы тогда выпили лишку, а вино у нас… — Я возвел очи горе и добавил: — Бедная Афадель, муж-алкоголик — это ужасно! Ну что же, идемте, Гваэрон, я покажу вам наши заповедные места. Быть может, мы и сумеем насобирать цветов пятидесяти разных оттенков, благо весь лес в цвету!

— Идем!

Афадель взглядом выразила восторг. Я просигналил ей, что буду ждать у Арагога.

— Вот здесь лесная гвоздика, вот розовая сирень, а вот там, чуть подальше, какой-то кустарник, не знаю его названия, — говорил я без остановки, показывая в сторону болота. — А я пройду в другую сторону… Не заблудитесь?

— Эльфы Ривенделла не плутают! — задрал нос Гваэрон и пошел в указанном направлении, а я хмыкнул и двинулся к паукам.

Афадель уже сидела у пещеры Арагога и потрошила какое-то барахло, которое он выкинул ей на радость. Видно, она ему принесла чего-то вкусного.

— Держи, тебе на ухо, — протянула она мне роскошную серьгу с жемчужиной. Теперь точно на умбарца стану похож!

— Твой в болото полез, — сообщил я, любуясь серьгой. — Там багульник, рододендрон цветет, точно насобирает на платье.

— Какой он еще мой! — отмахнулась подруга.

— А что, мужик видный. И камзол у него… И уши богатые… Брюнет, опять же.

Афадель фыркнула, но как-то задумчиво. Видно, что посмотрела на этого Гваэрона с другой стороны. Со стороны ушей.

— И вообще, Ривенделл сам по себе богатый, — продолжал я издеваться. — Вон Элронд с какой свитой приезжает. И этот, поди, тоже из свиты, не просто так.

— Он вредный, — вынесла она вердикт. — К гномам не пустит, как пить дать. На тебя косо смотрит, а куда я без тебя?

— Дорогая, ты замуж выходишь, тебя муж будет… того-этого, я зачем тебе сдался?

— Для разнообразия, — ответила она, плетя венок из ромашек. — Может, он не умеет ничего, я ривенделльских не пробовала… А ты у меня правда как брат…

— С братьями не спят!

— Я же сказала "как", — хмыкнула она и заныла: — Ну Хвандир, ну ты же умный, придумай чего-нибудь, чтоб меня замуж не отдали! Или чтоб этот Гваэрон сам не взял… Ну его, подумаешь, камзол, вон у короля намного красивее, и олень есть… как я без оленя жить буду?

Я подавился земляникой. С этой стороны замужество Афадели я еще не рассматривал.

— Многие живут без оленя — и ничего, — сказал я неуверенно. — Ты знаешь что? Ты замуж-то выходи, а потом раз — и приедешь обратно. Типа хочешь пожить раздельно… эпоху-другую, чувства проверить.

— Хитрый ты, так и норовишь меня замуж спихнуть, — надулась она и отобрала у меня землянику. — А я, может, не хочу!

Я вспомнил про лориэнскую невесту, от которой чудом избавился, и вздрогнул.

— Точно, — осенило меня. — Подговорим Алексиэля!

— На что? — непонимающе уставилась на меня подруга.

— А-а-а-а, вот вы где! — радостно закричал нам здоровенный куст пятидесяти оттенков розового, неумолимо надвигающийся со стороны болота. — Мы, ривенделльские, не заблудимся!

— Как красиво! — восторженно сказала Афадель и даже захлопала в ладоши. На самом деле она хлопала ладонью меня по ляжке, но жених этого не видел.

— Пойдет на платье? — гордо спросил он, распределив по нам свою ношу.

— Конечно, о мой суженый! — затрепетала она ресницами, отдала мне этот стог и вдруг воскликнула: — Какой ужас! Тут не хватает еще пяти оттенков! Но я знаю, где растут лесные яблони, они такие красивые… Спустись вон в тот овраг, иди налево, на той стороне будет подъем. Увидишь паутину, не бойся, это наш мост. А потом выйдешь прямо к ним! А мы пока начнем расшивать платье, да, Хвандир?

— Конечно, — сказал я. — Как не помочь подруге по такому поводу! Пойдем, пока цветы не увяли! Спасибо вам, Гваэрон!

Он самодовольно улыбнулся и удалился в указанном направлении. К паукам, в смысле. Яблони там тоже имелись, но…

— Надеюсь, не выпутается, — сказала Афадель и закинулась земляникой. — Пошли. Нам еще оленя подговаривать.

И мы пошли. Платье получилось на славу. То есть, я хочу сказать, вышла отличная противоорочья маскировка. Оттенки я, правда, не считал, но их явно было много, и десяток-другой роли уже не играл.

Аафдель надела платье, не потрудившись скинуть походные штаны, и затянула корсаж. Бриллианты предательски просвечивали сквозь багульник.

Король удовлетворенно кивнул, завидев ее, а Леголас присвистнул. Кажется, его тоже впечатлила маскировка.

— Что ж, прямо сейчас мы вас с женихом и обручим, — благосклонно кивнул король. Эх, рано он расслабился.

— Жених сейчас будет, — сообщила Афадель и аккуратно присела на удачно поваленное бревнышко. Мы примостились рядом и принялись ждать. Ждали долго — меня аж разморило, да и цветы начали увядать. Видно, пауки задали Гваэрону жару, сколько можно шляться…

Я задремал, привалившись к плечу принца. Проснулся я от криков.

Кричали все. Я открыл глаза и увидел Афадель в походных штанах и бронелифчике, а поверх всего было накинуто ее бывшее платье. Я говорю бывшее, потому что от него осталась только легкая тканевая основа, а все любовно нашитые нами цветы были варварски уничтожены. Стоящий рядом олень выглядел смущенным. Из его рта свисала розовая смолевка.

— Ах! — воскликнула Афадель и отвернулась, закрыв глаза рукой. — Мой король, я опозорена! Вы приказали мне надеть платье пятидесяти оттенков розового, и мы так старались… И мой жених, и Хвандир, и я, а теперь… нет, нет пойду, отдамся течению Андуина…

"Да ты кому угодно отдашься", — невежливо подумал я, но это было чистой правдой. Судя по фырканью Леголаса, он подумал то же самое.

— Папа, мне кажется, в платье не хватало цикламенов, — сказал он дипломатично, переждав рыдания Афадели. — А раз уж ты сам поставил условие… И не винить же бедное животное! Кажется, его со вчерашнего дня не выпасали.

— Оба — на выпас, — мрачно сказал Трандуил, и Афадель прекратила рыдать. Олень облегченно вздохнул. — И чтобы до послезавтра я вас не видел!

Он подумал и добавил:

— Всех троих!

И мы с оленем устремились на свободу…

14

На вольном выпасе

— Очень кушать хочется, — жалобно сказала Афадель, жуя листик не знаю чего. Олень смотрел на нее с вожделением. Нас выпнули на выпас безо всяких припасов и даже безоружными!

— Поди грибов собери, — сказал я. Я запасливый, я сухарей напихал запазуху. Только Афадели не дам, пусть худеет. — Я пожарю.

— Нету еще грибов! Поганки какие-то…

— Это не поганки, это сморчки, — сказал я и понял, что спалился. Не зря же меня зовут Хвандир.

Афадель с сомнением оглядела сморчки.

— Что-то вид у них несъедобный…