Алекс Гримм - Бессмертие мистера Голдмена Страница 27

События, связанные с крайне-жестоким убийством семейства Экклсов связывают с побегом Иззи Голдмена. Напомним, что в 2005 году Голдмен был осужден на семь пожизненных заключений за зверское убийство семьи Уиллисов. Как оказалось, победить отклонения в психике маньяка не так-то и просто.»

Джейн Буш, The Informer

«Полиция до сих пор молчит о ходе расследования дела Экклсов. За последние несколько часов не было сделано никаких официальных заявлений относительно улик, указывающих на причастность знаменитого преступника Иззи Голдмена к убийству.

Шеф полиции Энтони Терк сообщает о невозможности разглашения материалов о ходе расследования в интересах следствия. Однако, из инсайдерских источников, нам стала известна необычная подробность: тело пятилетней Кэролайн Экклс не было обнаружено на месте преступления. Возможно, Голдмена спугнули полицейские сирены и он бежал, взяв в заложники Кэролайн, не исключено, что девочка уже мертва. Сейчас полицейские оцепили Центральный парк, вероятнее всего, в поисках тела. Так же, есть основания полагать, что эксперименты по изменению психики привели к новым преступным наклонностям Голдмена, в частности - педофилии.»

Майкл Соммерс , The New Yorker

* * *

- Все хорошо, заходите.

- Где мы?

- Это съемная квартира. О ней никто не знает, я позаботился об этом.

Они стояли посреди темной прихожей. Здесь не было ни белоснежных стен, покрытых гладким пластиком, ни высокотехнологичных компьютеров, которые отслеживали бы каждый твой шаг. Как объяснил сам Роберт, это была квартира «старого образца», которые, когда-то, пользовались большим спросом у ньюйоркцев.

Роберт включил свет.

- Здесь безопасно.

Они осмотрелись.

- Это, конечно, невесть что, но вполне сойдет за временное пристанище.

- Это все немного…

- Дико? - спросил Роберт, и Иззи кивнул. - Вы всю свою жизнь провели в исследовательском комплексе, в камере, оборудованной по последнему слову техники. Для человека в вашем положении сейчас многие вещи этого мира покажутся странными.

И уже показались. Иззи не говорил об этом Льюису, отчасти, потому что на это у них не было времени, да ему и не хотелось вдаваться в подробности. Когда они только покинули коллектор и поднялись по лестнице в подвал складского помещения в каком-то учреждении… с этого самого момента Иззи Голдмена охватило странное, неизвестное чувство тревоги. Он понял, как сильно его пугает большое пространство. Именно в тот момент он осознал, что комфортнее и гораздо более защищенным он чувствовал себя в маленьких помещениях, окруженный со всех сторон гладкими белыми стенными, прохладными и приятными на ощупь, а все восприятие мира у него ограничивается записью на видео-панно.

На самом же деле… жизнь преподнесла ему большой сюрприз.

Реальность была слишком пугающей, неправильной. Она, словно была соткана из дурного сна, от которого никак не можешь проснуться. Из сна, которые так часто допекали Иззи по ночам. Чужая, будто навязанная ему, эта жизнь была совершенно не такой, какой он привык ее воспринимать. Голдмен все чаще ощущал страх перед неизвестностью, которая поджидала его везде и всюду.

Здешний воздух, наполненный ярким ароматом пыли и химических примесей; звуки - необычные, громкие, пугающие… но, самое главное - здесь все было не так, каким он привык видеть этот мир на всевозможных записях. Иззи Голдмен словно оказался героем книги, выброшенным на три столетия назад, и сейчас он - путник, потерявшийся не только во времени, но и в жизни. Ему показалось, что в какой-то момент, гигантский экспресс, несущийся на огромной скорости куда-то вдаль, в будущее, распахнул свои двери и вышвырнул его на полном ходу. И сейчас… он падал… несся в пропасть, которой не видно было конца. Окруженная со всех сторон неизвестностью, наполненная опасностями, она раскрыла для него свое жерло, а он все продолжал падать и падать…

Иззи чувствовал себя подавленным, одиноким. Он чувствовал и понимал, что этот мир отличен от него. Что люди, населяющие эти улицы - другие. Глядя им в глаза, Иззи Голдмен не мог с точностью определить, что он испытывает к ним. Но, на деле, все оказалось именно так, как ему рассказывал о них Роберт Льюис. Он был прав.

Пустые, лживые сами с собой, они были преисполнены злобы, ненависти, алчности и эгоизма. Роберт как-то рассказывал Иззи, что мир сильно изменился за последние несколько десятилетий, и Иззи отлично помнил его слова. Да, сейчас он в них убедился, но все же…

Люди представлялись для него однообразной массой. Их глаза были блеклыми, и даже за яркими радужками прекрасных цветов таилась душевная пустота. Иззи испытывал к ним совершенно разные чувства. Поначалу, он испытывал некий трепет перед ними, страх. Он заглядывал в их глаза, как только потерявшийся щенок может вглядываться в лица прохожих. Но потом…

Это чувство сменилось омерзением. Он почувствовал, что начал призирать их. Призирать, за их низость, серость, непросвещенность. У каждого из них было в тысячу раз больше возможностей, чем имел он сам, но они были настолько глупы и невзрачны, что даже не видели, не понимали этого. Перемена произошла слишком быстро, чтобы Иззи успел на нее среагировать. Он даже не успел заметить, что прохожие вызывают у него отвращение и ненависть. Он шел вперед, ведомый Робертом, пряча свое лицо. Но он прятал его не для того, чтобы кто-то заглянул за границу его глаз, а наоборот. Иззи берег себя, свой внутренний мир от них, чтобы они не успели запятнать его своей скверной.

Но на этом причуды и сюрпризы внешнего, нового мира не закончились, и самое страшное поджидало Иззи Голдмена на улице, когда они переоделись в приготовленную заранее одежду и покинули пределы неизвестного строения.

Небо…

Иззи Голдмен смотрел на него детскими наивными глазами, в которых застыл холодный страх. Среди огромных зданий, царапающих брюхо голубого небосвода, он мог разглядеть лишь крошечную часть всего необъятного, но оно было поистине страшным. Бесконечное, далекое - оно давило на него своей страшной синевой, и он почувствовал себя крохотным муравьем, который слоняется под ногами великанов. Он смотрел на него и дрожал всем телом. Смотрел и боялся отвести взгляд, потому что оно наверняка раздавило бы его в ту самую секунду, когда он утратит бдительность и отвернется. Словно вкопанный гранитный истукан, Иззи остановился посреди улицы, в толпе прохожих, запрокинул голову наверх и взглядом устремился ввысь. А оно манило его… притягивало… звало… Это было самым страшным, и одновременно самым потрясающим, что он видел когда-либо в своей жизни…

Где- то там, в вышине, между недосягаемых крыш небоскребов, показался яркий диск ослепительного белого солнца…

На глазах появились слезы…

Иззи Голдмен сел на стул, который он задвинул в самый далекий и темный угол гостиной, в которую его привел Роберт. Он сел, поджав под себя ноги, и озирался по сторонам, как загнанный зверь, прячущийся в уходящей тени. Он не знал, как реагировать на все происходящее вокруг, не знал, кому верить и что делать дальше. За тридцать пять лет своей замкнутой жизни, он начал улавливать тонкий смысл своего одинокого существования, и вот сейчас, его вышвырнули вон из уединенного мирка, и он чувствовал, ощущал каждой клеточкой своего тела, что он здесь чужой…

- С вами все в порядке?

- Нет, Боб, - он не посмотрел на него. - Со мной вообще все не в порядке.

- Мистер Голдмен…

Тот закачал головой из стороны в сторону, словно заранее опровергал любой довод Льюиса.

- Я знаю, Боб. Знаю, что ты сейчас скажешь.

- Знаете?

- Да. Ты скажешь, что прекрасно понимаешь меня, но это не так. Сейчас, даже я сам не понимаю себя. Я не понимаю ничего вокруг. Не понимаю этот мир, эту жизнь и этих… этих… - Иззи посмотрел ему в глаза. Его рот исказила скорбь, а глаза блестели в тусклом свете. - Я не понимаю этих людей, Боб…

Роберт молчал. Перед тем, как до их квартиры оставалось меньше квартала, они наткнулись на огромное видео-панно, установленное на небоскребе, высотой в десяток этажей. На нем, возле огромного портрета Иззи Голдмена, были слова «Убийца. Психопат. Маньяк»…

Льюис предполагал, что нечто подобное обязательно застигнет их, и наверняка Иззи скорее узнает правду от диктора новостного блока, чем от него, но, как бы он ни старался, избежать этого было невозможно.

- Почему, Боб?… Скажи мне, почему?

- Мистер Голдмен…

- Почему они ненавидят меня? Я ничего такого не делал…

- Дело не в вас. Дело в них самих.

- Кто я такой? Что они говорили обо мне, Боб? Я… я ничего не понимаю… я не понимаю, зачем я здесь… я не понимаю, кто я… Господи… Боб… зачем я только согласился идти с тобой?…