Великий и Ужасный - Евгений Адгурович Капба Страница 30

Паника поднялась страшная, внутри орали и верещали как ненормальные, огонь разгорался, охватывая все новые секции сайдинга и перекинувшись на крышу. Вонючий пластиковый дым щипал глаза, драл горло, заволакивал все окружающее пространство черным химическим маревом.

Переключиться с режима пьянки в режим выживания в экстремальных ситуациях можно с разной скоростью: это вопрос привычки и навыка. Первым озаботился спасением своей жизни какой-то толстый дядька в затрапезной рубашке в полосочку и почему-то — с черпаком в руках. Может — повар? Так или иначе — ему и прилетело первому. Я ткнул тупым концом лома дядьке под дых, а когда он свалился с крыльца — добавил железякой по коленке, чтобы далеко не убежал.

Дальше из дымного нутра базы полезли снага — один за другим, и я бил их, и пинал, и дробил им кости, пользуясь замешательством и паникой до тех пор, пока они не закончились. Проблем доставил крепкотелый лысый гном — не все они, оказывается, проводили время в общаге. Низкорослый бородач принял мой удар лома на предплечья! У него, к моему глубочайшему удивлению, вместо рук от самого локтя были киберпротезы! Вроде как я не первый день тут обживаюсь, а такие цацки всё еще здорово сбивают с панталыку.

Аж искры полетели при столкновении стального лома и металлических рук, так что мне пришлось отскакивать и принимать правильный бой: гном пытался ухватить лом руками и вообще — подобраться ко мне поближе, а я перехватил строительный инструмент обеими руками, подобно двуручному клинку, и несколькими быстрыми колющими ударами достал врага сначала в ноги, потом — в корпус и голову.

Гном рухнул на землю — и в этот самый момент на крыльце появился большой, мускулистый и татуированный снага с длинными клыками, торчащими над верхней губой. Один из зубов был обломан до половины, и я понял, что это и есть легендарный Щербатый. В руках он сжимал огромную пушку самых футуристических обводов, с целыми тремя стволами какого-то конского калибра, и я подумал было, что всё, пришел мой конец — пальнет в меня, и адью, прощай Бабай!

Но Щербатый пальнул не в меня. Он пальнул в воздух! Грохот был ужасный, из ствола этой огнедышащей дуры в небо вылетел едва ли не целый метеор, а потом главарь банды прокричал:

— Переговоры! Переговоры-нах! Сейчас-ять сюда явится Перепелка — и мы-нах проведем переговоры! Дай бабам выйти-нах!

Я думал недолго. Тем более — по проспекту уже мчал бэтмобиль участкового пристава, я это по звуку понял. А над заревом пожара уже вились квадрокоптеры — если Щербатый или его клевреты попробуют просто пристрелить меня, то их деяния зафиксируют и возмездие будет быстрым и жестоким, как принято в здешнем Государстве Российском.

— Ну, выходите нах! — я упер лом в землю и замер посреди двора.

С визгом и воплями из дверей повалили женщины-снага. Нет, ну я и раньше их видал, но… Во-первых, они были в дупель пьяные, во-вторых — жутко накрашенные и совершенно невероятным образом разодетые в какое-то яркое тряпье, в-третьих — их было много. И похожи они были… Да на алкоголичек они были похожи! Политкорректность в этом мире, похоже, никто не изобретал, как и толерантность, и можно было называть вещи своими именами. Целый табун зеленокожих алкоголичек в боевой раскраске!

И, черт бы их побрал, одна особь из этого дикого стада умудрилась затормозить прямо напротив меня, сделать губы уточкой (это с клыками-то!), томно моргнуть подведенными чернющей тушью глазами и проговорить:

— Молодой-красивый, ты тут один?

А йо-о-о-оп ее мать! Как в том фильме про гремлинов!

Ворота наконец разбили — постарались выжившие снага и люди, которые, повинуясь командам Щербатого, не трогали меня, занимаясь своими делами. Толпа бандитов и их подруг рванула к Проспекту — в направлении Штаба пожарной охраны, туда, где у них квартировали гномы. То-то будет сюрприз Игельшнойцхену! И хорошо, и ладно. У меня своих проблем хватало — вон, уже завизжали мощные колеса полицейской машины и киборг-коп нацелил на меня свой монокуляр.

Я не удержался и приветливо помахал вахмистру. Окровавленным ломом.

* * *

— Интересно, а если подорожник приложить к твоей башке — поможет? — спросил Перепелка.

— Нет-нах. Подорожник при вавках помогает-ять. А он — урук. Он такой-ять от рождения, — посетовал Щербатый и тяжко вздохнул.

Что характерно — главарь местных отморозков матерился гораздо меньше своих бандитов. Он вообще казался очень матерым, бывалым, опытным товарищем и, можно сказать, вызывал уважение. Настолько, насколько снага в принципе может вызывать уважение. А! Он и писать умел! Чирикнул в протоколе свое имя в соответствующей графе! Достойно уважения? Безусловно.

— Еще раз — ты всё это затеял потому, что тебе не продали мыло? — участковый пристав с жутким механическим звуком навел на меня монокль, который теперь светился не зеленым, а красным светом. Терминатор, мать его.

Я развел руками:

— А как я без мыла могу? Я в общепите вообще-то работаю, чистота — залог здоровья! Грязные вуки всему виной! Мойте вуки перед едой!

— Какие-такие вуки? — подозрительно спросил Перепелка.

— А-а-а… Это из другой сказки. Не из этой. Но суть-то в чем? В том, что мыло мне не продали раз десять! Прикрываясь именем вот его, — я ткнул пальцем в Щербатого. — Представляете? Какой-то мелкий засранец-снага отказался продавать мне мыло. Он был уверен, что этого имени хватит, чтобы предостеречь меня от немедленного жестокого смертоубийства и разорения его торговой точки. Такая уверенность, да еще и лицом к лицу с уруком хоть чего-то да стоит! Мне стало любопытно — что там за Щербатый такой, бойцы которого уже несколько дней пытаются травмировать мои кулаки и сломать имущество с моего рабочего места своими головами и конечностями… Ну, вот я и не удержался — нанес визит вежливости.

— Визит вежливости? — Перепелка побарабанил пальцами по столу. — Это — вежливость?

— Ну, я же не матерился при дамах! — развел руками я. — И не вытирал хер об занавески.

— Фу, нах! Ну, это чересчур уже-врот! — сказал Щербатый. — Господин участковый пристав-ять! У нас инцидент исчерпан, мы претензий-врот друг к другу не имеем. Я-врот готов уплатить штраф-нах за стрельбу-врот, которая, стало быть, случилась. И сделать-нах пожертвования в фонд-х ветеранов полиции. Крупное-врот пожертвование.

— Вот как? — заинтересовался вахмистр.

— Мы чтим-нах и уважаем-врот труд доблестных стражей-ять… — затянул снага.

— Да мне похер, — Перепелка оперся на стол и поднялся одним резким движением. — Хоть все тут друг друга