Уильям Бартон - Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк Страница 37

В течение осени Фил и Джейк просыпаются рано утром и до прихода автобуса успевают прогуляться вокруг озера в близлежащем парке. Фил очень ценит эти часы. Он любит проводить время с Джейком. В этом году зима наступает рано, и к Рождеству озеро уже затянуто ровным слоем льда. Вдалеке мальчики играют в хоккей. Фил склоняется надо льдом. Под верхним шершавым слоем лед твердый и гладкий. Идеальный лед для игры. Он задумчиво поднимается на ноги и натягивает перчатку.

Джейк внимательно наблюдает за мальчиками вдали.

— Пойдем посмотрим, как они играют.

Джейк немного встревожен, но не возражает. Вместе они идут по берегу озера. Наконец доходят. Все так напоминает Филу его собственное детство. Он нервно откашливается.

— Это хоккей? — спрашивает Джейк.

Фил кивает. Наверное, Джейк в садике слышал разговоры о хоккее. С тех пор как родился Джейк, ни Фил, ни кто-нибудь другой в его окружении не говорил о хоккее.

— Ты умеешь играть?

Фил смотрит на Джейка. От него у мальчика только глаза, голубые глаза. Остальное все от Челы.

— Да, — наконец отвечает он. — Играл когда-то давно.

— А ты хорошо играл?

Фил кивает в ответ.

— Нормально. Но с тех пор прошло много времени.

— Это интересно?

— Похоже на полет. — Фил задумывается. — Когда я был мальчиком, хоккей нравился мне больше всего на свете.

Джейк на секунду замолкает.

— Почему же ты больше не играешь?

Фил пожимает плечами.

— Трудно сказать. Мне пришлось уехать из дома. Мне надо было повзрослеть. Играть было некогда.

Джейк снова задумывается.

— Можешь научить меня?

Фил смотрит на сына. Тревога и страхи исчезают. Боже мой, прошло больше двадцати лет! Ему сорок один год. Может, пора все забыть?

— Да, могу.

Сначала ему непривычно на коньках. Но после нескольких дней тренировок, болей во всем теле и множества синяков он снова обретает форму. Словно просыпаются давным-давно заснувшие мышцы. И ему очень нравится кататься на коньках.

Джейк легко учится держаться на льду, скоро он уже хочет играть в хоккей. Фил и не замечает, как превращается в тренера целой команды. Дети абсолютно разные, от пяти до семи лет. Фил вовсе не уверен, что сможет их чему-либо научить. Зима стоит прекрасная. Фил продолжает тренировать ребят и летом.

Каждое утро, какая бы жара ни стояла, Фил ждет не дождется начала тренировок; он уже забыл, что способен на подобное рвение. Каждый вторник он с самого утра на катке; учит мальчишек правильно держаться на коньках, бегать, удерживать равновесие при столкновениях. В детской лиге не разрешается задерживать противника, для этого они должны немного подрасти. Но Фил помнит и об этом. Все равно их надо готовить к такой возможности, им самим же потом будет легче.

Каждое утро у катка собирается группа родителей и просто зрителей. Большинство из них Фил уже знает, ведь это родители его мальчишек. Он научился выслушивать их жалобы и советы, их крики и угрозы. Два раза чуть не схватился с папашами, но ему удалось-таки все уладить мирным путем. Он настолько физически крепче и больше остальных, что они стараются вести себя с ним осторожно. К тому же его команда успешно играет в своей лиге.

Постоянно приходит и наблюдает за игрой некий пожилой мужчина. Когда-то он был достаточно крупным, но давно потерял былую мощь. Одет он неопрятно, на локтях и коленях одежда засалена. Фил определяет появление мужчины на катке прежде всего по сильному запаху табака. Хотя тот никогда не курит, запах настолько въелся в его одежду, что сразу дает о себе знать, особенно в морозном воздухе катка. Мужчина этот не связан родственными узами ни с кем из мальчиков, и Фил на всякий случай приглядывает за ним — а вдруг у того что-нибудь нехорошее на уме. Но нет, скорее всего мужчина просто спасается здесь от жары. Проходит несколько недель, и Филу уже кажется, что он знает этого человека, только не помнит откуда.

Как-то в августе, ближе к концу сезона, мужчина в самом начале тренировки машет рукой Филу. Филу становится интересно, и он подкатывает к бортику.

— Чем могу быть полезен?

Мужчина откашливается, потом аккуратно вытирает рот.

— Я думаю, нам надо поговорить. Давайте встретимся после тренировки. — Голос у него слабый, говорит он неторопливо.

Фил пожимает плечами.

— Извините, у меня свои планы. Может, на следующей не деле…

— Нет. — Мужчина слабо улыбается. — У меня каждый день на счету.

— У меня тоже. Извините, но…

Фил внимательнее всматривается в лицо мужчины. Что-то есть в нем до боли знакомое, но Фил никак не может вспомнить, где видел этого человека.

— Мы с вами знакомы?

Мужчина кивает.

— Извините. Я думал, вы меня узнали. Меня зовут Фрэнк Хэммет.

Фил долго, не отрываясь, смотрит на мужчину, потом переводит взгляд на мальчишек на льду.

— О'кей. Но почему именно сейчас?

Хэммет откашливается.

— У меня эмфизема. До следующей недели я могу не дожить.

Фил отправляет Джейка домой к одному из мальчиков и обещает заехать за ним, как только освободится. Они с Хэмметом садятся за столик в ресторане на втором этаже, над катком.

Фрэнк пододвигает Филу чашечку кофе.

— День еще только начался. Я подумал, вам неплохо бы взбодриться.

— Знаете, — начинает Фил, но останавливается, не договорив. Потом продолжает: — Я все эти годы думал, что бы я сказал вам при встрече. А теперь даже не знаю, что сказать.

Хэммет смеется, потом закашливается.

— Растерялись, увидев меня вот так, да?

— Да нет.

Хэммет кивает головой.

— Трудно сказать что-либо человеку, который сломал твою жизнь.

— Вы не ломали мою жизнь.

Хэммет трясет головой.

— Эй, давай не будем хитрить с прошлым! Я ведь видел, как ты играл, когда ты сам был еще мальчишкой. Я прекрасно знал, что ты выбьешься в люди, хотя бы в низшей лиге. А потом я выложил прессе всю историю про тебя, и ты вынужден был уйти. Не пытайся обелить меня, снять вину за то, что я действительно совершил.

— А я и не пытаюсь. — Фил какое-то время рассматривает свои руки. — До того как вы начали писать обо мне, у меня была определенная жизнь. И теперь у меня есть своя жизнь. — Фил вспоминает малыша Джейка, Челу, Эстебана, Кэрол и отца. — Никто ничего в моей жизни не ломал.

Хэммет ворчит:

— Понятно. Эта мысль тебя немного успокаивает.

— И вы все это время все обо мне знали?

Мужчина трясет головой.

— Нет, я наблюдал за тобой с самого детства. Но я наблюдал за многими мальчишками. За месяц до появления первой статьи я получил по почте конверт, в нем были фотографии хроматограмм ДНК. Одна серия — Горди Хау, вторая твоя. У меня был приятель, который работал в бостонской полиции, он проверил подлинность этих снимков по национальной базе данных. — Мужчина нащупывает сигарету в кармане, но передумывает и кладет обе руки на стол. — Так появилась статья.

— Но зачем? — Фил склоняется к мужчине. — Зачем вы взялись за это? Вы же должны были знать, чем это кончится. Для меня.

— Мне показалось, ты сказал, что я не сломал твою жизнь.

— Но я же не говорил, что мне не было больно.

Хэммет кивает и смотрит сквозь окно ресторана на лед катка. Там теперь занимаются юноши.

— Я написал статью потому, что материал был сенсационным. И еще потому, что боялся, что не я один владею информацией, и хотел опередить остальных. Я сразу взял правильный тон и стал писать дальше в том же духе. Я быстро бросил «Мидлсекс», перешел в «Глоуб» и замечательно их доил. А ты что думал, зачем еще я взялся за это дело?

Фил откидывается на стуле, пожимает плечами.

— Наверное, я подозревал все эти причины. Кто прислал вам снимки?

Хэммет разводит руками:

— Я так и не узнал. Я слышал, что и ты пытался разузнать. Еще больше старался Далтон. Но кто бы там ни стоял за этим, им удалось здорово замести следы, а за семнадцать лет и тем более ничего не осталось. Теперь след настолько остыл, что уже ничего не узнать.

— Зачем вы пришли ко мне?

— Чтобы поделиться с тобой моей бесценной мудростью и жизненным опытом, — быстро отвечает Хэммет. Он вытаскивает из кармана старый, туго набитый конверт. — И чтобы передать тебе вот это.

Фил открывает конверт и достает пачку снимков. Черно-белые, разграфленные на клетки.

— Хроматограммы.

— Я решил, что должен передать их тебе.

Фил долго смотрит на снимки. Он уже видел такие фотографии, когда Робинсон сравнивал его ДНК с ДНК Горди Хау, а потом еще раз, когда через день после рождения Джейка сравнивали ДНК малыша и ДНК его родителей — Фила и Челы. Но сейчас он держит в руках те самые снимки, которые в корне изменили его жизнь. Они кажутся ему очень тяжелыми. Фил аккуратно складывает их обратно в конверт.