Виталий Вавикин - Техно-Корп. Свободный Токио Страница 4

Семъяза видел их нейронные татуировки, способности которых выдавали в преследователях бывших байкеров-босодзоку. И они все еще не обнажили свои наномечи. Это был шанс. Трое – уже не пятеро. А если забрать жизнь еще двоих, то можно будет устроить честный бой. Наномеч Семъязы потянулся к ближайшему борекудану. Нейронная татуировка невидимости начала сбоить, перегреваться, выжигая плоть, из которой черпала свои силы. Невидимость продлится еще пару секунд, но Семъяза знал, что этого времени ему хватит, чтобы добраться до своей следующей жертвы.

Борекудан увидел его слишком поздно. У него был выбор – либо стрелять, либо выхватить свой наномеч. Бывший байкер доверился пулям. Меч Семъязы отбил три из четырех выпущенных пуль. Пятая вспорола плоть на плече якудзы, уничтожив одну из нейронных татуировок. Но рана была поверхностной. Рука осталась твердой. Рука, несущая смерть. Наномеч разрубил преследователя надвое. В воздух вырвался фонтан кровавых брызг.

Борекудан на другой стороне улицы бросил зажигательную гранату. Спасая себе жизнь, Семъяза навалился на закрытую дверь в дом. Высушенное солнцем дерево уступило закаленной в боях плоти. Громыхнул взрыв. Огонь охватил дом почти мгновенно, вцепился в стены, крышу. Одежда на якудзе задымилась. Жар подобрался к покрытой татуировками коже.

Бросивший зажигательную гранату борекудан пересекал улицу, ожидая, когда Семъяза, превратившись в свечку, выскочит из дома. Тогда от пуль будет не спастись. Семъяза видел врага за пеленой огня и дыма. У него было время. Одежда вспыхивала и гасла. На коже появлялись ожоги, вздуваясь водянистыми пузырями. Но время еще было – тело может вынести много боли, укрепив веру.

Борекудан разглядел свою жертву в тот самый момент, когда из охваченного огнем дверного проемы вылетел, извиваясь, брошенный Семъязой наномеч. Борекудан выстрелил, но сила руки, бросившей меч, оказалась сильнее пуль – они лишь лязгнули о сталь. В следующее мгновение наномеч пробил бывшему байкеру грудную клетку. Пытаясь устоять, борекудан всплеснул руками. Он еще был жив, когда восставшим фениксом из горящего дома выскочил объятый пламенем Семъяза.

Оставался еще один преследователь. Якудза выдернул из груди бывшего байкера распаленный кровью наномеч. На южной стороне улицы стоял последний борекудан. Обнажив наномеч, он ждал, оценивал. Он был готов умереть – Семъяза видел это в его глазах. Борекудан ждал смерть, готовился встретить ее. Но Семъяза был мертв. Мертв уже сотни раз, оставшихся за плечами сражений. Спасти борекудана мог только его наномеч. Но меч дрогнул. Вернее, меч не пожелал крови. Не пожелал так, как этого желал меч Семъязы. Наносталь лязгнула, сцепилась. И менее сильный, менее кровожадный меч сломался.

Борекудан вскрикнул. Меч врага вспорол ему грудь. Следующим ударом Семъяза рассек противнику брюшную полость. Борекудан выронил обломок своего наномеча и зажал ладонями живот, пытаясь удержать вываливающиеся внутренности. Третий удар Семъязы пришелся бывшему байкеру в спину, перерубив позвоночник. Руки борекудана безвольно повисли, ноги подогнулись, но прежде чем он упал, разбив лицо о пыльную дорогу, его внутренности вывалились, окрасив желтый песок бурыми и черными цветами. Борекудан еще был жив – знал, что умирает, но не мог ничего изменить. Не было и боли. Лишь только понимание конца.

Семъяза убрал наномеч в ножны, избавился от дотлевавших лохмотьев одежды. Сухой ветер вцепился в обожженную плоть.

– Тебе бы мазь сейчас для восстановления, – услышал Семъяза скрипучий голос старика-азиата.

Якудза попытался активировать нейронную татуировку маскировки, чтобы спрятать свои увечья, но то ли сил у него почти не осталось, то ли… Семъяза растерянно уставился на чистый участок кожи на своем теле, где раньше находилась татуировка маскировки, которую сейчас он видел на запястье старика. Скрипучий, надтреснутый смех прорезал тишину пустой деревни. Безобидность дряхлого старика лопнула, растаяла. Семъяза потянулся к рукояти своего наномеча, но старик активировал нейронную татуировку невидимости и исчез.

Он не пытался нападать. Но якудза чувствовал опасность. Не явную и ежеминутную, а более глобальную, глубокую, как новый уровень бусидо, который так сложно заслужить. Но уровень этот был для Семъязы недосягаем. На этом уровне ты борешься не за то, чтобы приобретать умения, а чтобы сохранять их. Старик уже украл каким-то непостижимым образом у Семъязы тату маскировки – это случилось еще утром, когда он приносил воду. Теперь он украл татуировку невидимости. На ее месте у Семъязы красовался бугристый ожог. И старый вор был где-то рядом – Семъяза понял это не сразу.

Сначала он решил, что это просто какой-то трюк, на который он попался. Скорее всего, старик провернул это, когда угощал его водой. Возможно, он добавил туда наноботы или что-то еще. Теперь две украденных нейронных татуировки можно будет продать на черном рынке, обеспечить свою дочь или сына, живших в большом городе еле-еле сводя концы с концами. Семъяза снял с одного из своих мертвых преследователей плащ для путешествий в пустыне. Микроорганизмы, которым надлежало поглощать жару, были уничтожены прямым попаданием пары свинцовых пуль. Теперь плащ был просто плащом, способным скрыть наготу якудзы. Он надел его и покинул деревню. Отец Шайори не успокоится. Вероятно, он пошлет новых убийц уже в этот вечер, когда его люди не выйдут на связь. Так что времени на реабилитацию нет. Нужно найти Шайори и спрятать ее.

Семъяза шел по пустыне, не останавливаясь на ночлег или отдых. Он восстановит силы потом. Сначала нужно встретиться с девушкой, нейронная татуировка которой красовалась на шее якудзы.

На утро второго дня якудза снова встретил старика. Вернее, сначала Семъяза обнаружил его следы, когда забрел в мертвый город, надеясь найти там скважину с водой. Но скважина была суха. Поэтому люди и покинули это место. Но кто-то уже был здесь – следы на пыльной дороге тянулись к скважине. Сначала Семъяза решил, что упустил еще одного преследователя, надеявшегося выйти на Шайори, но затем якудза увидел уже знакомый кувшин и заполненный водой гуиноми. Это был старик. И старик умел искушать. Впрочем, второй раз попадаться на один трюк Семъяза не собирался.

Он осмотрел кувшин с водой, жалея, что не получил в свое время нейронную татуировку распознавания ядов. Хотя вряд ли в кувшине был яд. Семъяза огляделся, надеясь, что сможет отыскать старика в одном из заброшенных окон – ведь старое тело не может генерировать так много энергии, чтобы обеспечить бесконечную невидимость…

Он обернулся, услышав за спиной шорох. Точнее, не шорох – звук жадных глотков. Никого за спиной не было, лишь один из двух гуиноми опустел. Старик выпил воду, но… Семъяза увидел свежие следы на пыльной дороге. Что ж, татуировка невидимости может обмануть глаза, но не законы природы. Семъяза метнулся к невидимому старику. Следы потянулись прочь: быстро, спешно, словно у дряхлого старца открылось второе дыхание. Якудза актировал нейронную татуировку преследования. Плащ мешался, раздирал обожженную кожу. Семъяза сбросил его, решив, что воспользуется одеждой старика, когда свернет тому шею и вернет свои татуировки. Но следы, оставляемые невидимым человеком, двигались слишком быстро.

Деревня осталась далеко за спиной. Нейронная татуировка преследования перегрелась и взорвалась, вырвав из предплечья Семъязы кусок плоти. Якудза остановился, не понимая, как старик мог сбежать от него. Или же не сбежать? Семъяза видел, как следы приближаются к нему. Он достал из ножен заскучавший наномеч.

– Ты можешь забрать мои татуировки, но моя рука останется, как и прежде, твердой, – предупредил старика Семъяза.

Татуировки на правой руке побледнели и покинули покрытую ожогами кожу. Образ старика проявился на безопасной близости. Семъяза среагировал молниеносно, метнув в вора меч. Сталь вспорола воздух, но старик уже переместился в другое место. Наномеч упал в пыль. Якудза подобрал его почти мгновенно, но старик-азиат снова находился от него на безопасном расстоянии. Семъяза мог поклясться, что вместе с нейронными татуировками этот хитрец каким-то образом приобрел еще и молодость. Но в отличие от татуировок, которые он воровал у якудзы, молодость он черпал откуда-то извне. Семъяза не чувствовал, что стал старше, наоборот, израненное тело, казалось, омолаживается. Пропала даже пара свежих шрамов, полученных во время ареста.

Якудза притворился, что едва может стоять на ногах, затем активировал нейронную татуировку ловкости и метнулся к старику-азиату. Вор замешкался на мгновение, но все-таки успел скрыться раньше, чем Семъяза снес ему с плеч голову. Наномеч рассек воздух и, казалось, разочарованно вздохнул.

– Ты не сможешь ускользать вечно! – зарычал Семъяза, устремляясь за стариком, следы которого уже растаяли в начинавшихся пустынных сумерках.