Александр Тюрин - Судьба Кощея в киберозойскую эру Страница 4

– Что прикажете, господин, – спросила стойка бара, оформившаяся в бюст прекрасной ундины, из грудей которой текло темное пиво. – Гемоглобиновку, или что-нибудь покрепче, ионизирующее?

Почему кибероболочка кабака решила, что у меня такие примитивные вкусы, с некоторой горечью подумал Кощей. Хоть бы могла заметить такие «фенечки», как маленький птичий глаз, помаргивающий у него на мизинце вместо перстня.

– Водан с тобой, дорогая меерюнгфрау. У меня мозги не мусорное ведро как у некоторых. Мне – виски бурбон, с традиционным интерфейсом, только немного антидепрессанта добавь.

– А я вас знаю.

Он обернулся и увидел … не поймешь кого. Судя по рыжым косам – фея. По несколько крючковатому носу – ведьма. Но ярко-голубые глаза с проекторами, как у сиды. Интересно, сколько она простояла за его спиной незамеченной? Стареем, что ли? Или рецепторы барахлят?

– Ну и прекрасно, деточка. Все наноконструкты так или иначе знакомы благодаря файлам коллективного пользования.

– Я знакома с вашими работами.

Что за чушь. Он никогда не привлекал к сотрудничеству ни фей, ни ведьм, ни сидов и прочих недоразвитых.

– Может, вы знаете и мое тайное имя?

– Нет, считывать личные данные запрещено, и вся наша гильдия придерживается правил. Я просто знаю ваши работы, по коду изготовителя. Мы обсуждаем на шабашах… несколько отклоняющиеся стили и колдовские технологии. Мы ведь не такие дурочки, как некоторые считают.

Отклоняющиеся стили – это лишь поэзия, а вот колдовские технологии – это, считай, статья уголовного кодекса Хамурапи, по которой уже пришлось отбывать срок. Вначале были пытки Инквизиции. Затем три года в замурованном виде за неправомочный доступ к ресурсам Стоунхенджа[1], и еще два года в кислоте за нелицензированное пользование семенами Волшебного Гороха.

Кощей почувствовал, что едва справляется с тревогой. Значит, Лицензионная Служба Ананты крепко держит его на крючке.

И девка эта – неплохая наживка, несмотря на эклектику. Аромат подобран, линия бедра… Аура у нее странная, дайте-ка рассмотреть, как… у полноинтерфейсной материальной тени… Может, на том конце объектно-трансляционного канала сидит сам инспектор Танго, проклятый транссексуал-трансвиртуал…

Эх, зачем только прилетел в Симсимвилль, надо было двигать, не тормозя, в какой-нибудь тихий симуластан вроде Берендеева царства, где одноразовые снегурочки…

А пауза в беседе затянулась, такой паузы не должно быть в наш век ускоренных реакций.

– Спасибо, феюшка. В любом случае, этот треп не имеет смысла. Я больше не работаю. Я теперь – «социально незащищенный».

Кощей спешно вышел из кабака. У кобылки были саморазвевающиеся волосы и куча тонких афродизиаков в запахе, еще бы немного и она бы его соблазнила. Пора драть когти.

Взять лифт? Да нет уж, хватит. Кощей спустился на ярус ниже, цепляясь когтями за эктодерму стебля, в компании полудиких визгливых лешаков.

Сияние Кроны сюда почти не проникало, оформление стандартно-убогое – под Подземелья Гномов.

Кощей перекусил в какой-то дешевой пещерной харчевне с приятным названием «Могила Глума». Еда из дешевого матсборщика, замаскированного под средневековую замасленную печурку – штайнбургеры с примитивным вкусовым интерфейсом. Пептиды, металлорганика. Куски еды – внешне как камни, зато привлекают ценой. Да и индикатор жизненной силы откликнулся.

Пора детям послать эхо через криптосеть. Как там Маша и Ванечка?

Няня-конструкт вызывала у Кощея все большее беспрокойство. Зачем она все время что-то варит в котле и неумело шепчет заклинания из программной библиотеки Fata.Morgana? Когда он ее нанимал, она еще не была ведьмой, всего лишь неотесанной лешачихой.

– Эй, нечистый, – какой-то гном ткнул неумытым когтем в его руку, – спортили тебя.

В самом деле по руке бежали синие змейки, похоже что эманации демонов-нагов Trematoda digitalis. Кощей вспомнил укус кикиморы. Эта природная нечисть является переносчиком какой угодно дряни. Впрочем, молодая феюшка тоже могла поспособствовать. Сколько она там проторчала за его спиной, как тень… могла и пару заклятий наложить.

Кощей глянул внутрь третьим глазом, полетел по нанотрубкам желудка, запрыгал по фуллеренам печени.

Порча достаточно высокого уровня. Наги поразили защитных демонов-иммуникулов, поэтому реакция организма такая слабая. Ладно, не на мальчик-с-пальчика нарвались.

Кощей мужественно бросил остатки штайнбургера в саркофаг для мусора и, оттолкнув гнома, направился на выход из харчевни.

Уже снаружи, в окружении тихо шепчущих могильных курганов, он начал самолечение, которое, если честно, находилось вразрез с актом «об охранении здоровья и материнства у темных сил».

Толкин меня разрази. Аптечка под третьим ребром пуста, вернее гниль одна осталась от чистотела, только пальцы вымазал. Значит, змейки и там поработали, вон, блин, по костям ползают, сканерами-глазками посверкивают, выискивают, чтобы еще испортить. Так и до главного процессора доберутся…

Неспешно отодвигается камень, запирающий выход из харчевни, похоже это гном за ним припустил. Наверное, он из какой-то местной шайки.

Опустившись на четвереньки, Кощей поскакал к ближайшей стоянке ступ.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что почти все они не только не проходили техосмотра, но и просто дефектные. Вмятины от столкновений с деревьями и небосводом, царапины от когтей…

Вот нашел, наконец, одну справную, но изрядно попользованную любителями бесплатных туалетов. Впрочем, даже у этой ступы скользящая поверхность неприятно вибрировала, а нанoшариковый слой основательно стерся…

Тем временем, какие-то тени подплывали к стоянке сразу с трех сторон. Они жадно поглощали излучение, информацию и не откликались на запрос «свой – чужой». Наверное – это смертельно опасные упыри-вампутеры. Кощей поспешно толкнулся реактивной метлой. Ступа заскользила с неприятным царапающим звуком и подергиваниями.

Закладывать маршрут в ее процессор не буду, как-нибудь и на ручном управлении доберусь. Сейчас к ведьме-маргиналке на минус-третий ярус. Лечение у нее еще то, руны AVIR, жидкий азот и мегаваттный лазер, но она единственная, кто его вытянет из этой беды, не обчистив до нитки…

А ведь ступу сносит с трассы. Какая-то нечисть заморочила навигационную систему!

На крутом вираже Кощея выбросило из ступы и он погрузился в болотную жижу. Сплошные жирные кислоты плюс «серая слизь» – отработанные гомункулы. На дне – кракодиллер Грэндель, вон как ворочается, если сонар не врет. Но пока что монстр сонный, или обожравшийся.

Кощей поспешно толкнулся и выплыл на поверхность, кое-как взобрался на кочку, которая некогда была пунктом проката водных велосипедов на магическом ходу.

Из «серой слизи» показалось три сплюснутые морды, потом еще три. А поглубже вроде бы еще трое караулит. Анаэробы-помоечники, хмыри болотные, которые вечно поддатые, потому что жизненную силу из реакций брожения черпают. Вон как самогоном несет.

Подпустить их поближе. Они же жадные. Задний ряд хмырей всегда боится, что передний ряд расхватает добычу, прежде чем они подплывут. Раз и нет самых вкусных микросхем, останутся только твердые метакристаллические кости, на которых все челюсти обломаешь.

Еще ближе, красавцы. Только не смотрите так косо и дышите в сторону.

Теперь пора.

Кощей выхватил меч-кладенец из спинных ножен и выписал им восьмерку, потом, погрузившись в жижу, еще раз.

Отрубленные головы хмырей медленно уходили в трясину. Отрубленные ноги напротив всплывали на поверхность, выделывая последнюю пляску святого Вольта.

Успели все-таки цапнуть. Рана на бедре засочилась васкулоидной кровью и болью. Хорошо хоть, что устоял тазобедренный сустав из титан-неодимового сплава, да и болевой регулятор можно подкрутить.

– Знаю твою беду-кручину, кащеюшка. Садись на меня, подвезу, куда душе угодно, – на соседней кочке сидела здоровенная жабалака с изрядно накрашенными выпученными глазками. – Демон ты мой красноглазый, соглашайся по-быстрому. А то ведь и Лихо тут недалеко бродит, хмыри болотные с ним в одной пикосети.

Только не это. Очередная царевна-лягушка. Но делать было нечего. Здесь ему явно не климатило.

Жабалака первым делом лизнула Кощея в рану, отчего та затянулась нежным слоем недиференциированных техноклеток. Потом еще раз лизнула, уже не в медицинских целях. И как ни странно, это ему понравилось в конце такого тяжелого рабочего дня…

А удержаться на спине жабалаки было непросто. Она все время пыталась общаться, в смысле строить глазки. Когда голова напрямую сращена с грудной клеткой, минуя шею – это чревато. По крайней мере падением для седока.

Декорации вскоре переменились. Уже не «серая слизь». А нормальное болотце. Кувшинки, ряска. На берегу теремок – макромолекула. С десяток дюймовочек занимаются изучением регенеративных способностей у тритонов, свирепо потроша их скальпелями.