Мэй Род - Парк 300 Страница 44

   В 2005 году в довольно молодом возрасте, ему было всего двадцать восемь лет, Лэнг первый раз попал за решётку. В заключении он провёл два года, после чего вышел и взялся за старое. Сначала деятельность Эктора Лэнга была до смешного банальна: он распространял героин, кокаин и ЛСД на улицах, в клубах, доставлял порошок по притонам. За наркотики Эктор и отсидел свой первый срок. Но жизнь его ничему не учила, потому что в 2010 он снова оказался под следствием. К тому времени Лэнг обзавёлся полезными связями, успел заработать славу хмурого, сердитого воротилы, с мнением которого считались практически все наркодилеры страны. Адвокат Лэнга проделал качественную работу, и в этот раз тюремные нары миновали судьбу крупного торговца наркотиками. На Лэнга совершались покушения. Всего их набралось шесть штук. Каждый раз везение оказывалось на стороне преступника. Наркобизнес приносил хороший доход, но Лэнг, будучи проворным и расчётливым человеком, понял, что нужно расширять границы своего дела. Это решение касалось как ассортимента, так и мест, в которых собирался работать "бизнесмен". В 2012 году Эктор Лэнг и его родной брат, который всё время оставался главным советником дилера, провернули шумную сделку. Разумеется, шороху она навела только в криминальном мире, оставив СМИ лёгкий повод посудачить о распущенности современного общества и бездействии правоохранительных органов. Разговор идёт о взрыве в элитной столичной гостинице. Целый этаж был разнесен тротилом, выжить не удалось никому. Погибли люди, но, к сожалению, такое случалось часто. Неисправная проводка, не затушенный окурок могли стать причинами пожара. Однако в ту зимнюю ночь прогремел взрыв. Постояльцами в номерах на последнем, двенадцатом этаже пентхаусов и президентских люксов были представители верхушки организованной преступности в мире. Жертвами Лэнга стали тайцы, китайские мафиози, колумбийцы и пара представителей словакской организованной преступности. Ставка, которую поставил Лэнг на массовое истребление респектабельных людей в мире теневого бизнеса, расценивалась как острый риск, но достойная попытка. Сделка. Простая и выгодная обеим сторонам. Так вышло, что люди, убитые в том отеле, занимали интересную и немного экзотическую нишу в подпольном бизнесе. Устранив их, Лэнг и его заказчик в буквальном смысле "поимели" всё криминальное сообщество. Крёстный отец итало-американской мафии, про которую как-то давненько подзабыли, встрепенулся и выстрелил смертельной очередью, за один раз поднявшись на пьедестал, падение с которого было, разумеется, делом времени, но насколько долгого времени? И про него, босса такой мифической ОПГ вспомнили, про него заговорили. Тут же был и Кастор Лэнг под руку со своим похотливым, психованным сумасшедшим братцем. Деньги отмывают другие деньги. Здесь не важно, доллары, энги, иены. И не существенно, каким способом заработан капитал, важнее угадать, где отмытые деньги заиграют по новому, завертятся, как в турбулентной трубе, где приживутся и примутся размножаться. Лэнг и его величественный покровитель попали в точку. Первоначально Эктор и Кастор торговали отдельными человеческими органами, добывая их обязательно свежими всевозможными методами. Мелкие уличные бандитские формирования, состоящие часто из нескольких сорвиголов, сотрудничали с Лэнгом, доставляя убитых сотоварищей или жертв ещё тёплыми в определенные, заранее обговоренные места "сбыта". Лэнг подкупил врачей, в частности патологоанатомов, которые сначала извлекали нужный орган, затем звонили Эктору, и только после проводили обязательные для своей профессии процедуры. Лэнги не гнушались грязной работёнкой, нравственность и гуманность оставались для них лишь словами, незнакомыми терминами, трактованными в какой-нибудь энциклопедии десятью вариантами и смыслами. Со временем "частичный органический товар", как его называл Эктор, перекочевал в целиковый. Пропадали люди, чаще сироты, которые продавались в рабство, в пользование богатым, влиятельным людям. Однако новые горизонты открылись перед Лэнгом, когда препятствия были устранены. Торговля искусственными имплантами и органами. Бизнес, настоящий, крупный, живой и актуальный, в котором делались баснословные деньги. За год до Комитета каждый из братьев имел на счетах приличные суммы, исчисляемые миллионами евро. Капо ди тутти капо или босс всех боссов итало-американской мафии обеспечил комфотрные условия труда для братьев, такие, что приезжая в Таиланд, где закупался товар, ни "Триада", ни "Зодиак" не осмеливались коснуться Лэнгов, они не смели даже косо, недружелюбно посмотреть в их сторону. Последствия могли быть плачевными. Ни один преступный картель не мог соперничать в силе с мафией, которая набрала нереальную мощь, вербуя в свои ряды всё большее количество зелёных, но полных решимости убивать, шантажировать, манипулировать новобранцев. Сам Эктор Лэнг, которого в подпольном мире прозвали Боровом, скептически относился к железкам, которые привинчивались к телу, потому на собственном организме он эксперименты не ставил. В мире богачей начался бум на импланты. Легальная операция стоила огромных денег, а протезы были не доступной простым людям роскошью. Во многих странах искусственная модернизация человеческой плоти оказалась под запретом. Естественно, что в этих "клондайках" Боров разворачивал бизнес на полную катушку. Он часто посмеивался, называя себя послом доброй воли, говоря, что, быть может, это ему зачтётся где-то там, когда его будут судить. О чём именно говорил в подобных случаях Лэнг, понять было сложно, но с ним редко спорили даже самые приближенные люди, не рискуя нарваться на злой нрав босса и его от рожденья стальные кулаки. О жестокости, которая бурлила в венах Лэнга старшего ходили легенды. Часто выдуманные истории подкреплялись вымышленными фактами, но порой, казалось бы самая дикая байка, оказывалась правдой. Этот обыкновенный мужчина, каких в мире навалом, убивал хладнокровно и не сомневался никогда. Харизма ли, страх ли, а, может быть, могильный холод густой, концентрированной отрицательной энергии исходили от его персоны, но порой даже прожжённые мафиози старались опускать глаза, не заглядывая Лэнгу в лицо. Им было спокойнее не смотреть ему в глаза. Страшен лишь тот, о ком много рассказывают, чаще небылицы. И вспоминается тот чёрт, которого малевали, малевали, да он оказался не столь грозен. Но когда кто-нибудь впервые встречался с Эктором Лэнгом, казалось, что мурашки сами охотно убегают по коже куда-нибудь, где теплее и уютней. Что-то давит на веки, прижимая их к полу, дыхание как-то странно затягивается. А на лбу выступает предательская испарина. И никогда иначе. Говорят, что человек впитывает что-то от своей профессии. Почтальон со временем принимает форму лица, похожего на жёлтый, плохо запечатанный конверт или полицейский становится каким-то красно-синим толстым или тонким прозрачным организмом, как мигалка на крыше. Тоже и с Лэнгом, только вот мифическая энергия, впитавшаяся во всё его существо, относится к смерти - профессии, которой Лэнг посвятил свою жизнь. И в 2016 произошло невозможное: одного из самых успешных мафиози в мире упекли за решётку, точнее в город, который должен был стать тюрьмой. За Эктором последовал его родной безумный брат. Парк 300 очистил их от социальной шелухи, представил в натуральном, честном виде: психопат и ненормальный, озабоченный Кастор Лэнг обзавёлся пастью в тысячу острейших зубов-иголок, а его брат приобрёл высокий, костистый лоб, несколько слоёв толстого жира и узкие, хитрые глазки, какие бывают у проницательных и дальновидных кабанов.

   Эктор Лэнг приближался к возрасту, который можно считать почтенным в преступном мире. Почти полтинник, не слишком много для рядового человека, приносящего пользу Комитету и ОФ. Но для крупного гангстера (это слово сам Боров ненавидел) пять десятков, проведённых в борьбе с собой, с конкурентами, со временем оставляют значительный отпечаток на психики человека, коверкая её порой до неузнаваемости, отламывая внушительные куски воспоминаний и присобачивая на их место фальшивку. Эмоциональное здоровье. Оно пошатнулось давно. Но сейчас такое странное и нелепое в какой-то степени явление как экспансивное состояние человека являлось прерогативой для мысленных процедур криминального сознания и ума. Именно человека. Став синонимом кровавому ужасу, Боров не смирился со статусом получеловека. Он не "нарушитель", он узник крепости, в которой все позабыли о настоящей жизни. И сегодня, тёмным весенним вечером, спокойным, как штиль после шторма, Боров стоял на балконе своей казённой квартиры и смотрел в сторону Ворот Парка. Там сменялся караул. Кордоны, их так много, но ни один не мог ему перечить. О каком наказании в таком случае может идти речь? Боров сплюнул вниз, с высоты девятнадцатого этажа, поморщился своим мыслям и закурил. Неизменная "Прима" приятно обожгла носоглотку. Его уши лениво свисали, будто чем-то расстроенные, один глаз был слишком прищурен, а на дюжих, как захваты фрезерного станка, руках медленно запекалась ещё свежая кровь.