Великий и Ужасный - 2 - Евгений Адгурович Капба Страница 44

плов решил высоким гостям приготовить. Ну и попутно покорить тебя своим кулинарным искусством, раз не получилось совратить при помощи мощной спины, литых бицепсов и дикой харизмы. Плов — это ведь не просто каша с мясом. Плов — это целая философия… Есть, например, такая легенда: попал мужик на остров, необитаемый, и жрать ему нечего. Дьявол решил над ним поиздеваться, загубить его страшными кишечными муками, явился и говорит: «Выбирай любое блюдо, которое ты тут будешь есть весь год, пока корабль не придет. Но только одно!» Мужик сказал: — «Плов!» И дьявол улетел к чертовой матери, ругаясь и плюясь ядом, потому что в плове содержатся…

— Бабай! — она приняла очень решительную и очень привлекательную позу, отставив одну ножку, которая весьма выгодно смотрелась в вырезе спортивного платьишка, и забросив штуцер на плечо. — Ты невыносимый, знаешь?

— А ты мне жутко нравишься. Я даже влюблен в тебя, знаешь? — ляпнул я.

— А… Нет, ну место для признаний в любви ты выбрал, конечно… — она осмотрелась, пнула ногой отрубленную змеино-птичью голову, та покатилась по грязному полу и затерялась где-то между рядами столов. — Но новость, в общем и целом, приятная.

— Приятная?

— Ну да, приятная, — кивнула она и посмотрела на меня таким взглядом, от которого у меня внутри, кажется, появились бабочки. В смысле — ножи складные, а не крылатые насекомые, конечно. Нафига мне насекомые в животе-то? Я вообще насекомых как-то не очень, они мне не нравятся. Девушка подошла поближе, аккуратно переступая лужи змеиной крови, и ткнула меня пальчиком в грудь: — Дело в том, Бабай, что мне почему-то кажется что я — тоже.

— Тоже — что? — я не мог удержаться и улыбался вовсю. Эта игра определенно была очень классной, и я готов был ее продолжать, пока она не сдастся первая.

— Я должна это говорить вслух, да? Я тоже в тебя влюблена и не знаю, что с этим делать, вот! — от частого дыхания ее небольшая красивая грудь под платьем вздымалась, глазки блестели, щечки раскраснелись, губы были маняще приоткрыты — чудо как хороша, ужас просто!

— О, круто! — проговорил я, осматривая ее всю, такую притягательную и желанную, с ног до головы. — Это прям охренительно. Пошли на кухню за казаном.

— За казаном?! — в голосе Эсси было столько удивления, что я чуть от радости не запрыгал на одной ножке. Троллить могут не только тролли, а? Мы, уруки, в этом тоже мастера! Но, черт бы меня побрал, эта девочка была кремень, и потому она сказала: — Ну, пошли за казаном. Думаю, таганец тоже надо захватить, если он тут есть, готовить-то придется на улице. В «Надыме» не найдется подходящей конфорки, а тандыр для этих целей не годится. Точно — нужно будет взять таганец.

И взяла меня за руку. И мы пошли на кухню — за казаном.

Глава 17. Сильные мира сего

На мой спине на сей раз было написано «YA SAMA SEBYA HOCHU, NE TO CHTO VY». И я не успел переодеть футболку, потому что точность — вежливость королей, а ко мне в гости слетались не короли, а князья, графья и бароны, и даже один хан. И они прибывали на час, полчаса, пятнадцать минут раньше, ироды высокородные! Что за манера вообще? И на кой хрен они все появлялись именно в атриуме, то есть — «Надыма»? Почему не у главного входа? Стал бы я тут плов готовить, если бы знал, что тут такое столпотоврение и пылюка образуются!

А я только-только рис в зирвак вколотил, и выплясывал вокруг огромного казана на таганце, помешивая варево внушительных размеров деревянной ложкой на длинной ручке, и подбрасывал дров, и нюхал, и пробовал, и бормотал себе под нос одобрительные ругательства. Со стороны, должно быть, выглядело колоритно.

Первым делом на охренительной металлической колеснице, запряженной огненными рогатыми демонами приземлился Келбали Хан Нахичеванский. Бетон пылал, дьяволы ревели, нукеры в шипастых сверкающих доспехах один за другим отцеплялись от запяток этого летающего рыдвана, занимали круговую оборону… Внушительное зрелище! Сам Келбали Хан оказался подтянутым мужчиной с черной окладистой бородой и в военном мундире несколько иной цветовой гаммы и более пышного кроя, чем я привык видеть на князе Воронцове и его опричниках. Один из нукеров принял горделивую позу и принялся зачитывать титулы и регалии своего господина, но был самим ханом бесцеремонно отодвинут.

— Я вижу, тут всё по-простому, — с едва заметной южной интонацией проговорил вельможа. — Так и мы обойдемся без прелюдий. Мир вам, мир этому дому и этому месту! Где проходят переговоры?

Демонов он успокоил одним движением руки, и бестии улеглись как большие псы, и спрятали страшные рожи по передними лапами.

— Милости просим, как говорится, добро пожаловать! — я положил ложку поперек казана, и вытер руки о передник. — Позвольте представится — Бабай Сархан, так сказать — ресторатор и принимающая сторона…

— Однако, ароматы у вас волшебные, — его внушительный нос повело в сторону казана. — Чем нас будете потчевать?

— Это плов, — сказал я.

— Никогда не слышал о таком блюде. Рис? Оригинально… Но пахнет изумительно. Я постараюсь, чтобы переговоры закончились побыстрее, очень хочется попробовать. О ваших кулинарных новшествах ходят легенды, вы знаете?

— Польщен, польщен! — несколько более шутовски, чем хотелось, раскланялся я. Ну, не умеют уруки раскланиваться, что уж тут. — Будет еще шаурма, хот-доги, много чего на фритюре… Эклеры будут. Кофе!

— Шаурма! Все с ума сходят от вашей шаурмы, знаете? Мой младший сын бывал тут, в Сан-Себастьянском прорыве… То есть — Аномалии, уже — Аномалии, — почему Келбали Хан решил со мной точить лясы — я не знал, но мои представления о дворянстве, уже давшие трещину во время общения со светлейшим князем Воронцовым, теперь пошатнулись еще более основательно. — Так вот, Гусейн заходил в «Орду» и остался в полнейшем восторге от царящей у вас атмосферы, и от кулинарии, конечно.

— Инициация второго порядка? — спросил я.

Многие аристократы отправляли своих детей под охраной опытных воинов в хтонь для закалки и проверки способностей в боевых условиях. Ну и для инициации — если повезет.

— Точно! Гусейн, мой золотой мальчик, проявил себя потрясающе…

В этот момент в атриум выбежал Евгеньич с двумя бойцами в полной экипировке. Нукеры напряглись, но я сделал успокаивающий жест рукой:

— Это наши люди. Все, у кого Белая Длань на груди или лице — наши. Можете им доверять, здесь, на Маяке не найдется идиотов, которые подделают ордынский символ в злых целях… Проходите, вас проведут в главный зал.

Нет,