Марк Романов - Именем Корпорации! Страница 5

Гриффин проследил траекторию падения и понял, что в момент атаки звуковой волной лейтенант стоял как раз так, чтобы она толкнула его в грудь, заставив всплеснуть руками, что и спасло жизнь Доку, когда выстрел из плазменника ушёл чуть выше и в бок. Сам же лейтенант, получив прямой удар по рёбрам, не удержался на ногах и опрокинулся назад, с высоты своего роста ударившись затылком об прочный край выступающей ремонтной машины, стоящей в грузовом отсеке аэрбота. Добило офицера падение на углепластовое покрытие палубы лёгкой машинки для дальних и средних полётов в атмосфере.

«Извлечение моих внутренних органов на благо государства откладывается на неопределённый срок», – подумал доктор Гриффин, цепляясь руками за ремонтную машину.

Аэрбот особенно сильно тряхнуло, и на грузовой палубе погасло освещение. Гриффин подождал несколько секунд, ожидая включения аварийного генератора, пока не убедился, что до этого времени именно он и работал на всех уровнях аэрбота.

– Темно, как в жопе, – буркнул он, цепляясь разбитыми руками за предметы рядом, – и я, как говно, выбираюсь прочь из этой кишки. Ну просто феерия анального криптоанализа.

В кабине пилотов свет был. Как и звуки систем безопасности, взрезавшие свербящий и ушибленный мозг доктора Гриффина своими безликими голосами, предупреждающими о неизбежном и скором падении на полной скорости.

Шатаясь и дрожа, Гриффин добрёл до кресла капитана, сел, старательно нашаривая под сидением крепёжные ремни. Руки двигались кое-как, словно чужие. Пальцы заплетались, промахиваясь мимо нужных креплений и застёжек, но Док не сдавался. Он вообще никогда не сдавался, но частенько отступал прочь. Менял дислокацию, как он говорил про себя.

Если невозможно было просто уйти от конфликта или из беспокоящей ситуации, Гриффин сталкивал лбами конкурирующие группировки или людей, чтобы успеть смотаться в тень без лишних потерь.

Но сдаваться, опуская руки, принимая обстоятельства в единственно верном варианте, он не умел. Даже смерти своих пациентов он констатировал исключительно после личной проверки жизнедеятельности, пусть даже она была совершенно бесполезна после снятия показаний приборов.

Наконец, крепёжная упряжь капитанского кресла смачно щёлкнула последним механизмом, и мягкое анатомическое кресло плавно просело, оповещая о готовности к работе.

Встроенный блок питания как раз на такие вот нестандартные случаи отсекли повреждения главной системы безопасности, включая собственные блоки питания. Гриффин нащупал кнопку эвакуации и с усилием вдавил её до щелчка.

В тот же момент питание вырубилось окончательно. За стёклами кабины молча проносились видения приближающейся земли, к которой стремился аэрбот со своим единственным пассажиром.

– Время смерти ноль часов, ноль минут… – прошептал Гриффин, слабо улыбаясь.

Кратковременная агония генераторного отсека выплюнула последний конвульсивный импульс энергии, и капитанское кресло провалилось через разъехавшиеся пластины пола в эвакуационную шахту.

– То есть, как потеряли?! – вопил полковник на вытянувшихся перед ним подчинённых. – Как, мать вашу, вы его потеряли?! Я, блядь, вас спрашиваю, обсосы вы офицерские! Как можно потерять целый огромный аэрбот с системой слежения и экипажем? Ну, чего заткнулись, материал генетический?

Стоящие перед полковником офицеры из группы слежения не изменили застывших масок отчуждения на лицах, не смея проронить ни слова перед раскрасневшимся начальством, пидорасящим их в хвост и в гриву за проваленную операцию доставки.

– Какого икса через игрек вы не послали за транспортом группу поддержки? Где ваши хвалёные лётчики-истребители? Где эта ваша рукожопая пехота? Опять в местных борделях девок тискают всем корпусом? Чего заткнулись, унитазы полевые?

– Полковник, полегче, – раздался спокойный голос от двери в комнату совещаний, – ваши люди не виноваты. Это я отдал приказ отменить сопровождение, как и снять с борта весь экипаж, кроме капитана и конвоира.

Полковник Давлатов перевёл налитые кровью глаза на фигуру, возникшую в дверях кабинета.

– Ты ещё кто, мать твою, такой? – едва сдерживаясь, чтобы не пристрелить наглеца, пробасил он.

– Аэрбот был атакован пучками импульсов и добит звуковой волной из дальнобойной пушки с северного мыса Вакамерсти. У экипажа просто не было шансов уйти от атаки, – примирительно продолжил гость, медленно приближаясь к Давлатову. – Я постарался свести жертвы к минимуму при неизбежности их наличия. Пожалуйста, отпустите своих офицеров, нам надо поговорить.

Полковник пристально разглядывал вошедшего. Невысокий, щуплый, средних лет мужчина в тёмно-сером костюме смотрел на Давлатова с отрешённой вежливой улыбкой, не сулящей, впрочем, ничего хорошего. Бесцветные глаза и аккуратно уложенные светлые волосы подчёркивали железобетонную уверенность в своих правах вот так вот запросто входить в кабинеты, где происходит показательная порка фаллическими знаками отличия личного состава высшего уровня Корпуса.

– Я вас очень прошу, – добавил гость с нажимом, нависая над сидящем за столом Давлатовым. Полковник скрипнул зубами, но приказал своим людям:

– Все свободны, отчёты на стол лично мне.

– Вот и хорошо, полковник, – медленно передёрнул плечами гость в сером, едва двери кабинета Давлатова мягко закрылись за последним офицером. – Меня зовут мистер Вуниш, я представляю службу контроля Корпуса. И теперь делом о докторе Гриффине будет заниматься мой отдел, и я лично.

Давлатов наградил Вуниша таким взглядом, что едва не прожёг его насквозь.

– Кто дал вам право изымать дело особой важности у меня из-под носа? – отчеканил полковник, поднимаясь из-за стола и расправляя широченные плечи. Давлатов был выше Вуниша на целую голову, комплекцией напоминал медведя и смотрел на нежданного помощника с выражением плохо контролируемого бешенства на лице.

– Это дело связано с религиозной целостностью вверенного мне сектора в частности, и государственной безопасностью в целом, и мне не требуется никаких разрешений, господин полковник, – с металлом в голосе сказал Вуниш, сохраняя на губах всю ту же издевательскую улыбочку. – Вы же не хотите оказаться на месте ваших людей? Послушать, к примеру, кто вы такой в фекальных делах ваших собратьев по оружию? Или оказаться рядом с ними, плечом к плечу, в звании старшего лейтенанта? Скажем, под командованием того самого офицера, которого вы сегодня так витиевато и долго распекали здесь в кабинете?

– Ты мне ещё угрожать будешь? – прорычал Давлатов, судорожно сжимая пудовые кулаки.

– Даже в мыслях не было, – серьёзно отозвался Вуниш. – Всего лишь честно обрисовал вероятное будущее. Вероятностей же так много, а параллелей так мало.

Полковник Давлатов сдулся и сник на глазах, заслышав кодовую фразу, мигом объяснившую и вседозволенность Вуниша, и его спокойствие перед грозным полковником.

– Я рад, что вы поняли, с кем имеете дело, – заметив реакцию Давлатова, произнёс его гость. – А теперь, если вы не против, я бы хотел ознакомиться со всеми материалами, которые у вас есть на искомый объект.

Полковник Давлатов со стеклянными глазами сдержано кивнул, приступая к формированию папки со всеми данными, которые запросил Вуниш.

Ненастоящий человек с ненастоящим именем в ненастоящем костюме только что мягко промазал антисептическим вазелином задницу Давлатова и дружелюбно нагнул его над собственным же столом, и полковник только сейчас оценил жест доброй воли и своеобразное уважение к своей персоне. Вунишу ничего не стоило сделать всё это прямо перед личным составом офицеров, которых он попросил выйти из кабинета.

Глава 6

Право на одиночество является одним из исторически неотъемлемых прав всех жителей Соединённых Атлантических штатов, и наше правительство приложит все усилия, чтобы поддержать его безмерно. Даже если это приведёт к нарушению всех остальных, менее значимых прав.

Кто из нас менее одинок, нежели человек, затерянный в толпе ему подобных? Чьи руки трепещут в ожидании прикосновений, но никогда не получают их? Кому можно доверить свой драгоценный светоч разума, как пресловутый факел, с коим Диоген разгуливал по улицам, пытаясь найти человека счастливого?

Сегодня я бы хотел поговорить с вами об одиночестве. не о том слабом его подобии, которому мы подвергаемся долгими зимними вечерами в натопленном доме у озера, куда мы выехали отдохнуть от городской суеты. Не об ощущении себя в темноте и холоде заброшенного барака на окраине рабочего посёлка Третьего Кольца. И не о понимании, что в этом мире очень мало людей, способных понять нас хоть как-то…