Великий и Ужасный - Евгений Адгурович Капба Страница 5

— Какая отвратительная рожа! — снова прокомментировал я, а потом оскалился: нижние клыки были гораздо крупнее человеческих, но над губой не торчали. Так — неправильный прикус в стиле Шварценеггера, ничего критичного.

Зенки, правда, эти ненормальные, нездоровый цвет лица и общая звероватость облика напоминали чудовище Франкенштейна из классической истории Мэри Шелли. Правы были неизвестные милитаристы в броне! Но — чудовище или нет, раз уж я так спокойно принял перемены, со мной произошедшие, то нужно было осваиваться дальше. Порядок наводить, искать еду и деньги. Разбираться, где я нахожусь и что теперь делать.

То, что виновата шаровая молния — это было понятно. То, что я не в дурке и не сплю — тоже. Оставалось не так-то и много вариантов, типа виртуальной реальности или долбанного попаданства в параллельную вселенную. Или неимоверно изощренного парка аттракционов в духе фильма «Холоп». Но тут меня выручала низкая самооценка: некто Бабаев и нахрен никому не сдался, не такая фигура, чтобы такие сеансы терапии проводить и заниматься копаниями в моей жалкой душонке. Поэтому — либо первое, либо — второе. Скорее — первое, потому что вряд ли в виртуальной реальности мне так зверски хотелось бы жрать!

За окном загудело, я выглянул наружу.

Из чернильного неба, создавая мощными турбинами пылевые вихри и поднимая в воздух многие килограммы бумажного и пластикового мусора, опускался конвертоплан. Слепящие, невероятно яркие лучи прожекторов разрезали ночной мрак, шарили по покрытому трещинами асфальту, заглядывали в окна окрестных домов. Агрегат был огромен — метров тридцати в длину, с футуристичными обводами корпуса и парой изогнутых крыльев такого же матово-черного цвета, как и броня бойцов, которые, контролируя окружающее пространство и охраняя парня на носилках, приближались к опускающейся аппарели. Их шлемы были закрыты наглухо, так что различить, кто из них Козинец, кто — ротмистр или фельдшер, из окна было практически невозможно.

Наконец, летательный аппарат вобрал в свое необъятное брюхо новых пассажиров, аппарель с шипением закрылась. Конвертоплан, глухо взвыв турбинами, резко взмыл вверх, на секунду закрыв своим массивным корпусом звезды.

— Сосите хер, сучьи дети! — послышался пьяный голос из дома напротив. — Все опричники — ублюдки!

Опричники?

Так много вопросов и так мало ответов! Еще и труп этот в комнате…

* * *

— Кхе-кхе… — раздалось неуверенное кряхтенье за моей спиной. — Я по поводу мяса. Вам нужно мясо?

Голос был дребезжащий и в целом неприятный, так что я резко обернулся и увидел некое странное существо. Серая кожа, острые уши, гротескно-длинный нос, всё те же клыки из нижней челюсти… Тоже — орк? Ростом, правда, мне по пояс, но хрен знает, какой у меня сейчас рост.

— Какое мясо? — удивился я, едва снова не сорвавшись на привычный этим голосовым связкам гроул.

Существо подтянуло спадающие штаны и шмыгнуло носом:

— Свежее, убоину. Свежее съедобное мясо. Нынче такое найти даже сложнее, чем хорошую выпивку.

— Э-э-э-э… И почем?

Кстати, речь его была вполне русской, с поправкой на клыки и нос, конечно, но — я понимал всё до последного слова!

— Ну, — замялся мой собеседник. — У меня есть, например, пакетик мухоморов, самокрутка с анашой и две таблетки — красная и синяя, но я ва-а-аще не в курсе, может, это антибиотики или витаминки.

— И нахрена оно мне? — я всё никак не мог просечь ситуацию.

— Так за мясо! Я пацанов позову, мы заберем? Тут килограмм сто пятьдесят-двести, не меньше! Одному мне не съесть!

— Где, мать твою сраную, тут? Где ты тут видишь… — я почувствовал, как откуда-то из глубины души поднимается волна лютой ярости: первая четкая и внятная эмоция за все проведенное тут время, но в этот момент мой взгляд наткнулся на тело орка на полу и я сразу всё понял.

Вот тебе и «каннибал корпс», однако!

— Учителя я тебе жрать не дам! — внезапно пришло понимание, что этот мертвый орк и есть тот самый Резчик. — Его вроде как магией убило, и поэтому…

— А-а-а-а! Тьфу-тьфу-тьфу, спасибо тебе, урук, за честность и за заботу о нас грешных… Сожрал бы, а потом какой чирей на носу вскочит — как быть? — он потрогал свой длинный нос, снова шмыгнул и почесал левую ягодицу. — Или на еще каком нужном месте… Так ежели магией — так сжечь бы надо! Хошь — мы с пацанами за покрышками сгоняем? Оно погребальный костер такому важному уруку вроде как и самое подходящее…

Суетливый типус… Гоблин! Это, черт его возьми, был гоблин, я вспомнил это буквально по щелчку, озарение пришло точно так же, как вспоминаются строчки давно забытой песни или пинкод от карточки, которым не пользовался лет двести из-за всеобщего внедрения беспроводных технологий. В общем — гоблин переминался с ноги на ногу, суетился, поправлял штаны и вообще, похоже, был парнем дерганным.

— А с меня что? — уточнил я, подозревая подвох.

— А ты нас от Щербатого прикроешь. Он у нас гостиницу отжать хочет… — гоблин заискивающе глянул мне в глаза, снизу вверх. — Но ты же тут поживешь еще, ага? С тех пор, как Резчик сюда заехал — Щербатый не заглядывал. Двое из урук-хай — это сила! Но и один из урук-хай — это лучше, чем дюжина из гоблин-хай… Снага вас боятся!

— Поживу, — кивнул я. А что мне еще было делать? Другого пристанища, кроме раздолбанной комнатенки в ближайшем будушем не предвиделось. — Тащите покрышки…

— Ты своего учителя на задний двор принеси тогда, урук… Больно он тяжелый! Как звать-то тебя, кстати? А то при Резчике ты, понятное дело, помалкивал, а щас уж сам по себе, так что — можно!

— Бабай, — сказал я.

— А я — Кузя, — откликнулся гоблин. — Будем знакомы.

* * *

Запах автомобильной резины, так раздражавщий меня раньше, теперь воспринимался вполне спокойно, как нечто само собой разумеющееся. Вообще, теперь многое не казалось очень уж критичным, не только вонючая резина.

Резчика, моего учителя — совершенно и окончательно мертвого — гоблины запаковали в покрышки, уложили получившееся нечто на бетонную плиту посреди жутко захламленного двора и облили горючим из пластиковой канистры. Кузя протянул мне кусок штакетника с набалдашником из какого-то комка тряпья и спросил:

— Зажгу?

Я взял факел и дождался, пока гоблин достанет из карманов своих рваных штанов большой коробок со спичками навроде охотничьих, чиркнет… Пламя весело принялось жрать тряпье и древесину, так