Михаэль Драу - Топливо Страница 6

В конце концов, самого Блисаргона Баркью, тогда еще зави­симого, изуродованного, подобрал сам Мастер Шакс, не обра­тив внимания ни на его крупные габариты, ни на отсутствие ма­лейших признаков женственности, ни на неприглядные увечья.

Кивнув на прощание, Мертвая Голова вышел, оставив свою странную находку под присмотром Папочки.

Глава 3

Сначала Эр пытался терпеть боль. Он знал, что где—то под потолком карцера, в котором его запер Люций по приказу Баркью, имеются скрытые камеры. Он не покажет им, как ему плохо. Он не смирится. Он не согла­сится с условиями, предлагаемыми ему Папой.

Но время шло. Запас Топлива в организме уменьшался. Ныли почки и сжималась в ледяной камень печень, пересы­хало в горле, сдавливало голову. Потом решительность стала мягкой, как пластилин и расползлась. Окончательно растаяв и растворившись в вязкой боли, постепенно затопляющей все тело, она уступила место сомнениям. А может, не стоит так противиться? Может, стоит согласиться? Ведь «заведение» не из самых плохих. Клиенты — богатые дельцы и прочие ба­ловни жизни, ни в какое сравнение не идут с грязными байкерами и даже с давешним ликвидатором... Зато Папа даст ему Топлива, если он... Эр мотал головой, отгоняя от себя подобные малодушные мысли. Но через какие—то полчаса он уже катался по полу, выгибаясь дугой и желая выцарапать из тела собственный позвоночник. Господи, что угодно! Землю жрать, давать себя трахать старым похотливым уродам, це­ловать сапоги Баркью — все что угодно! Только бы перестало выворачивать суставы и скручивать мышцы...

Когда Эр начал уплывать от реальности, слыша только грохот собственного сердца, свист воздуха, входящего в легкие, и рев крови в висках, в карцер вошел Баркью. Ка­залось, от его поступи содрогается сама земля. Эр лежал на боку, широко раскрыв мутные глаза и стуча зубами. Блисаргон осторожно сел рядом на корточки, взял его за руку.

Эр почувствовал, будто его кольнуло одновременно мил­лионом игл. На самом деле игла была всего одна. Боль вско­лыхнулась, как ил на дне озера, и стала оседать. Через пару минут Эр уже понимал, где он, что происходит, и кто нахо­дится рядом с ним. Он вздохнул глубоко и отрывисто, как будто после рыданий, и медленно сел, прислонившись спи­ной к холодной стене. Навалилась тяжелая угрюмая апатия, как всегда после приема Топлива.

— Эр, — вздохнул Баркью, повернув к нему голову и глядя по—доброму (насколько позволяло наполовину механичес­кое лицо), — Ты хоть сам понимаешь, что только попусту те­ряешь мое время и свое здоровье, и так уже исключительно номинальное?

Эр угрюмо молчал, глядя в пол. Голова была тяжелой и пустой. Но слова Баркью проникали в мозг легко, как нагре­тый нож в масло.

— Ты же понимаешь, что у тебя нет иного выбора. Сам посуди. Что тебя ждет за стенами «Паноптикума»? То же самое, что и в его стенах, только грязнее, опаснее и не так хорошо оплачиваемо. Тебе все равно придется заняться проституцией. Убить себя ты не сможешь из—за стабили­ заторов, а органы рано или поздно кончатся, знаешь ли...

Думаешь, я так счастлив, что ношу все это?

Он выразительно пошевелил пальцами механической руки.

— Да и то. Было время, когда у меня не было ничего это­го, только обрубки и выскобленные дыры. И неизвестно, что бы со мной сталось, если бы мне не помог в свое время один добрый человек. Как Дэл — тебе.

— Добрый человек! — усмехнулся Эр, скривив губы.

— Он не пристрелил тебя, он позволил тебе взять Топли­во, хотя за это может получить нагоняй от Мастера и даже испортить с ним отношения. Он привез тебя ко мне, хотя мог бы бросить в первой же подворотне... – назидательно произнес Баркью, чуть кивая головой, — и ты не понимаешь, как тебе повезло. Что ж, ты нездешний, не знаешь кто такой Мертвая Голова...

— Знаю! — огрызнулся Эр, резко повернувшись к Папе, — Один из тех ублюдков, которые считают, что, раз у них есть пушка, то весь мир у их ног! Посмотрю на него, когда его Мастера укоко­шат, и ему придется продавать свою жопу ради Топлива!

Блисаргон смотрел на него спокойно, но сурово. Потом произнес:

— Самое главное — не говори этого Дэлу в лицо. Ради тво­ей же безопасности. А теперь... — он встал и протянул Эру свою живую руку, — Пошли. Тебя надо привести в порядок.

Эр глянул на протянутую руку, как на ядовитую змею, и немного отодвинулся, демонстративно уставившись в угол. Баркью легонько улыбнулся.

— Эр. Подумай хорошенько. И относись ко всему легче.

Просто смирись. Да, жизнь твоя теперь изменится. Но и ты не прежний, правда?

Эр с отсутствующим видом таращился в угол, замечая трещины в пластике.

— Я бы мог, конечно, сделать так, что ты плясал бы на за­дних лапках, — продолжал Баркью, — И чип активировал бы, и Топлива бы не давал по нескольку дней. И просто изби­вал бы. Но зачем мне запуганное дрожащее ничтожество? В тебе есть шарм хищника. Не стоит снимать шкуру с леопар­да, на нем она смотрится лучше...

— Я все равно сбегу... — прошипел Эр, глянув на него снизу вверх.

— А зачем? — спокойно спросил Баркью.

Эр опустил голову. И правда. Зачем? Зачем ему свобода? Что теперь есть свобода? Постоянное рысканье в поисках но­вой дозы? Трущобы и Притоны? Встреча с каким—нибудь дру­гим ликвидатором? Не таким добрым, как Мертвая Голова...

Эр тяжко вздохнул и поднялся. Баркью ласково улыбнулся: — Вот и чудненько...

Высокие двери ангара с легким шорохом разъехались в стороны. Делейт Лебэн лениво оглянулся на них, на мгно­вение перестав протирать губкой байк, и без того начищен­ный до блеска. Чужие сюда не проходят. И кого же, интерес­но знать, принесло?

Ах, ну да. Дидж, координатор Делейта. Невысокий обри­тый налысо человек с минимальным количеством имплан­тантов, а потому не имеющий права называться киборгом. Просто помощник Дэла, определяющий его маршрут и цели. Если хороший киборг работает в паре с хорошим коорди­натором, то вместе они олицетворяют собой саму смерть. Неизбежную, настигающую кого угодно, где угодно и когда угодно. Дидж был очень хорошим координатором. Другого Мастер Шакс не приставил бы к своему лучшему бойцу.

— Привет, Дэл! — поприветствовал тот киборга взмахом руки, — Что—то тебя в тире давно не видать.

— Дела, — отмахнулся Дэл и продолжил полировать байк. Череп на сверкающем хромированном боку плотоядно скалил ровные зубы.

— Дела—дела, — передразнил его координатор и скрестил на груди руки, легонько облокотившись на руль, а потом про­должил чуть тише, — Дэл, там что—то произошло, в Притоне, да? Ты отключался пару раз. Я уж думал ненароком...

— Не пристрелил ли меня кто? — Дэл резко повернулся к нему и показал белые зубы в улыбке, не менее хищ­ной, чем у черепа на боку байка, — Ну ты как чего при­думаешь! Не родился еще тот, который сможет меня пристрелить. Хех...

— Тогда почему?... — Дидж по своему обыкновению попра­вил двумя пальцами съехавшие очки с прозрачными стекла­ми и диоптриями. Он не доверял никаким операциям и имп­лантантам, когда дело касалось его глаз. Чуть наклонившись к Дэлу, он проговорил тихо, как будто их подслушивали:

— Уж не прикарманил ли ты пару баночек Топлива, чтоб потом сбыть в обход Мастера?

Ничего не отвечая и ни секунды не раздумывая, Дэл раз­вернулся, схватил координатора за горло и, немного при­подняв, припечатал его к ближайшей стене.

— Хочешь сказать, что я мог предать Мастера? — тихо и с ледяным спокойствием в голосе спросил Дэл.

— Нет. Нет, ни в коем случае, — сдавленно ответил Дидж и судорожно сглотнул.

Дэл осторожно отпустил его и как ни в чем не бывало продолжил чистить байк. Координатор, потирая сдавленное горло, хрипло произнес:

—  Тебе пора задуматься о стабилизаторах...

Дэл оглянулся через плечо и усмехнулся.

— Когда—нибудь ты не сможешь управлять своими эмоция­ми, — чуть тверже проговорил Дидж, — А это ничем хорошим не может закончиться...Тебя просто переклинит.

— Где один стабилизатор, там и два, — ответил на это Дэл,

— А потом их станет так много, что они полностью будут контролировать мое тело и сознание. Мне и так неплохо...

Дидж удрученно вздохнул. Что тут скажешь? Дэл был за­конченным эгоистом. Может быть, именно благодаря этому он до сих пор оставался в живых. Конечно, ему все равно, что вокруг могут пострадать люди. Друзья. Дидж считал себя другом Дэла, а тот, кажется, даже не замечал этого.

Дэл вообще был немного странным. Взять хотя бы его нежелание повышать процент электроники в своем теле и модернизировать то, что уже имелось. Дэл часто говаривал:

Пусть другие хвастаются, что в их теле мяса не хватит и на сосиску. А я уж как—нибудь постараюсь не превратиться в раба собственного железа». Увеличение процентов элект­роники и не—живой ткани в организме неизбежно привело бы к серьезным изменениям психики и постоянным болям, понадобились бы стабилизаторы. А наличие стабилизато­ров всегда может обернуться в будущем зависимостью от Топлива. Ни один Мастер не может снабжать своих солдат инъекциями вечно... Да, Мастер Шакс казался непобеди­мым, он с легкостью расправлялся со всеми своими врагами и дальновидно поддерживал правительство. Но еще никто и никогда не видел какого—нибудь Мастера состарившимся или умершим своей смертью...