В утиль - Игорь Ковров Страница 6

— Вы знаете, что благодаря участию в нашем исследовании вы вернётесь домой знаменитым и состоятельным. Тысячи людей мечтали об участии в эксперименте, ты-ся-чи.

Парень смог преодолеть лёгкую форму головокружения и, чуть не уронив голову на колени, смог наконец произнести:

— Я не помню, где мой дом. Моя родня далеко.

Не самое подходящее время для сантиментов, ибо настоящий научный сотрудник должен быть объективным. Яблоков глубоко вздохнул и одел очки в блестящей оправе обратно на нос. Надо быть готовым к любым последствиям, на кону будущее отечественной медицины.

— Вы совершенно правы, неделю назад мы совершили операцию под местным наркозом и теперь важно знать, как поведёт себя инородное тело внутри вашей черепной коробки. Провалы в памяти можно списать на побочный эффект внутричерепного давления на месте лобных долей вашего мозга. — Врач нарочито убедительно заглянул юноше в глаза. — Вы ведь мыслите именно этим местом, верно? Тогда не сильно напрягайтесь.

Евгений понял, что его готовят к самой незавидной участи первопроходца. Когда Ермак прорубал дорогу через Сибирь, неизвестно, сколько злых медведей было встречено на его пути. Ровно, как и общее количество жертв. Парню нужны были средства для самостоятельной жизни в столице, потому бывший бакалейщик со всем молодым безрассудством согласился пройти жесточайший отбор на экспериментальное исследование. Родственники в далёкой Сибири были уверены в его успешной столичной жизни, а потому ждали новостей о скромных достижениях знатока столичного продовольствия. Риск всё же — благородное дело, и в двадцать лет поставить на кон своё душевное здоровье мог согласиться либо мечтатель, либо безумец. Надежды юношей питают. Между тем, Анна всё-таки зашла второй раз в бакалейную лавку, всерьёз покорив сердце юного продавца. Следуя заветам классиков, Евгений понял, что для дальнейшего личного счастья необходимо сильно поправить своё материальное положение. Теперь же, оглядываясь на тревожные и драматичные события прошедшей недели, ему будет трудно узнать Анну в лицо. Так же, как и отправить электронное письмо родне с обратным адресом.

— Вы хотели участия, так вот оно. Режьте, доктор: я ваш. — спокойно сказал парень, пытаясь всем телом отстраниться от десятка внимательных глаз, чьи взгляды через специальное зеркало следили за его разговором с врачом.

Николай Алексеевич рефлекторно подмигнул юноше правым глазом и снова вернулся к своей медицинской мантре. Вероятно, на земле есть заклинания почище клятвы Гиппократа. Быть профессионалом во всех отношениях — как раз из подобной категории.

— Напрасно хороните себя, голубчик. Чип может ещё прижиться. — заверил Яблоков, переходя к финальной части своей сократической беседы к пациентом. — Вы ещё не подарили нам самое главное: кристально чистые и непредвзятые научные данные. Так будьте героем.

Смотря в глаза врача, Евгений успел прочитать все возможные варианты развития событий. Если он подключит вживлённый в его голову имплант к компьютеру современной версии мощности и попытается управлять им при помощи мозговых импульсов, главная часть экспериментального исследования официально завершится. Вполне возможно, что его отпустят восвояси с небольшим довольствием и славой участника главного медицинского исследования текущих десяти лет. Ему вполне возможно будет легко вернуться к прежней работе или пойти на повышение. Да мало ли перспектив в его-то годы, должна быть полноценная жизнь… Синхронизация с компьютером — мероприятие сложное, даже для заокеанских диковинных девайсов, а потому завтра ему надо собраться с мыслями на финальной прогулке. Евгений согласно кивнул врачу, и, перекинувшись с ним ещё парой фраз, отправился под тем же конвоем в свою комнату А-102.

Гулять на территории природного заповедника разрешалось ежедневно перед обедом. Многие тропинки лесопарка оказались вытоптанными вдоль и поперёк из-за любознательности подопечных, кроме того за их примерным поведением следили камеры дистанционного наблюдения. Никому не пришло бы в голову обрезать кору дерева, ибо все колющие и режущие предметы изымались медбратьями на самом первом уровне доступа на территорию центра. Также подопечным было абсолютно невозможно осуществить какую-либо порчу имущества, поскольку за это штрафовали их родственников или ужесточали режим содержания.

Степан Петрович частенько присматривал за забытыми вещами, стремясь наладить контакты среди таких же иждивенцев, как он. В целом часть группы подопечных старалась не терять связи с большой землёй, расширяя кругозор чтением книг или разгадыванием ребусов. Приходить друг к другу в гости также было совершенно исключено, ровно как и иметь между людьми одного подчинённого статуса дружеские отношения.

Однако подобно пирату из классического литературного произведения, слесарь уже получил свою чёрную метку, а потому изо всех сил обдумывал грядущую ситуацию. Что же ждало его на прогулке? Подойдя к выходу из здания, он решил дождаться потенциального партнёра по общению здесь, чтобы потом не искать его на обширной территории.

Остановившись на лесной дороге у столба с мигающим маячком, указывающим путь в главный корпус научно-лечебного центра, Степан Петрович увидел, как сквозь механические дверные проёмы медицинский конвой выводит на свежий воздух юного парня с царапиной на лбу. Без сомнения, они уже виделись — узнать в нём юношу, грустящего о забытой любви было не трудно даже с такой памятью, как у слесаря.

— Стойте. — проговорил Евгений санитарам, видя на дороге ожидающего беседы Степана Петровича. — Я пока побуду здесь с полчаса, а вы пока погуляйте.

Медбратья сняли с запястья юноши электронный напульсник, меряющий пульс и проводящий лёгкие электрические разряды в случае публичной демонстрации им девиантного поведения и отправились внутрь здания выводить другого подопечного.

Евгений шумно выдохнул, провёл рукой по лбу, а затем сухо поприветствовал собеседника.

— Добрый день, если он и вправду добрый. Я рад, что вы получили мою записку.

Глаза слесаря округлились, словно могло сбыться самое грозное предзнаменование их встречи. Впрочем, с высоты прожитых лет он привык с напускным безразличием относиться к опасности.

— Здравствуй, как там тебя звать…

— Евгений. Имя своё, к счастью ещё не забыл.

Глядя на свежезашитый шрам вблизи надбровных дуг парня, Степан Петрович хмыкнул.

— Так вот, Евгеша. Я здесь уже вторую неделю торчу на казённых харчах. К чему такая конспирация? Нам же запрещается общаться вне зоны этой больницы или как её там.

Парень заглянул в заплывшие бурными возлияниями