Мерси Шелли - 2048. Деталь А Страница 7

От головокружения Муса покачнулся, но успел предотвратить падение, упершись рукой в ближайший табурет, на котором лежал камзол посетителя. Пол качался, стены летали по кругу. Муса закрыл глаза, сосчитал до семи и снова открыл. Мир продолжал кружиться, но уже медленнее.

Серебристая тварь все еще топталась на своем месте… хотя нет, никого там не было! Стены перестали качаться, и то, что Муса принял за биорга, оказалось серебряной вышивкой на пустой подушке табурета.

Муса повернулся к седому. Движение привело к новому приступу головокружения, и ему опять пришлось опереться рукой на табурет.

— Я бы хотел уточнить… — начал он.

Посетитель вновь улыбнулся ему, как родственник на кладбище. Его камзол под пальцами Мусы зашевелился.

Вначале Муса инстинктивно отдернул руку, но затем вцепился в синюю ткань обеими. Без искина клиент не уйдет. А если искин атакует — что ж, тогда в дело вступит Шайтан. И для начала он моментально заблокирует все двери. Вот тогда и обсудим, кто чем заплатит. Опытный подавальщик и не таких шантажистов видел.

Однако камзол и не думал атаковать. Вместо этого он начал облеплять собой табурет, становясь все тоньше и прозрачнее. Рукава подогнулись под сиденье, плечевые фотоэлементы растеклись, как две медузы, брошенные на сковородку…

Через мгновенье Муса обнаружил, что крепко держится за голую ножку табурета и смотрит на красную подушку сиденья с серебряной вышивкой. На одной половине подушки лежала дохлая муха. На другой — два оплавленных цилиндра, которые еще четверть часа назад были свеженькими батарейками. Камзола как не бывало.

За столиком остался лишь один табурет, который еще не освободили. Седовласый посетитель с ледяными глазами по-прежнему улыбался.

Вне себя от злости — какие уж тут церемонии, если над тобой издеваются в твоей же чайхане! — Муса пошел на посетителя, на ходу поднимая руки, чтобы схватить старикашку за плечи. Крепко схватить! Крепче, чем этот проклятый табурет… то есть камзол…

Да, но камзол-то исчез. И серебристая тварь пропала… А что если и этот тип…

Посетитель как будто ждал от Мусы именно этого момента сомнения. И тоже вскинул руки навстречу, в точности копируя его жест.

От неожиданности Муса остановился и отдернул руки назад, словно человек, в последний момент догадавшийся, что сейчас налетит на зеркало. Посетитель скопировал и это движение, да так быстро и точно, что Муса уже не мог оторвать взгляда от его рук. Вот они покачались из стороны в сторону и затряслись, затряслись, посыпалась кожа, отвалились куски гнилой плоти, а две кисти все продолжали отряхиваться, отряхиваться…

Когда от поднятых рук остались лишь тонкие белые кости, стало видно, что с лицом, находящимся за ними, происходит то же самое. Лицо посетителя с огромной скоростью старело. Морщинистая кожа сползала со скул, волосы сыпались клочьями. Вот появился череп, он засох, почернел, рассыпался в пыль, в пыль… Лишь глаза, два серых кубика льда, непостижимым образом оставались на месте.

— Шайтан! — Скованный ужасом Муса наконец разлепил губы.

— Зачем кричишь, хозяин? В зале никого нет, кроме тебя и Катбея.

Муса тряхнул головой и огляделся. Катбей мирно посапывал на своем диване. А в том углу, где только что сидел ускоренно разлагающийся скелет, и вправду никого не было.

Но и назвать это наваждением не удалось бы. Рыбья голова валялась под одним табуретом, разряженные элементы питания — под другим. На столе стоял чайник с остатками самого дорогого и совершенно неоплаченного чая.

— Почему же ты его отпустил, выродок горелой микроволновки?! — От крика Мусы Катбей заворочался, но не проснулся.

— Ты же сам сказал ему, что он может не платить, — все так же спокойно отвечал Шайтан. — Никаких команд от тебя не было. Кроме того, твой отец многократно инструктировал меня насчет бесплатных подарков, которые все равно приносят нам пользу, поскольку являются особой формой рекламы наших…

— Аллах Всемогущий! Но разве ты не видел, что было дальше?!

— Как я понял, вы с клиентом обменялись ритуальными жестами, означающими пожелание доброго здоровья. Ты ведь инструктировал меня насчет жестов, которыми ты регулярно обмениваешься с японцами и представителями других наций, где до сих пор…

— Все, все, достаточно! — перебил Муса. — Нужно срочно искать его, звонить в… Нет, в полицию нельзя! Ладно, сами найдем. Надеюсь, ты снял его и тех тварей, которые с ним были?

— Клиент записан. Но с ним никого не было.

— Что?! А кто сидел вон на том табурете и рыбу жрал? Полметра в длину, и еще два хвоста по полметра?

— У меня ничего не записано, хозяин. Я сам удивился, почему рыба так быстро исчезла. Решил, что она была запрограммирована на саморазложение. У нас в Сети такое сплошь и рядом: только лишь истекает срок лицензии какого-нибудь скрипта, так он тут же стирается.

— Скрипт, но не целый искин-одежник! Скажешь, ты его тоже не видел? На соседнем табурете лежал. Ну?

— На него тоже ничего нет. Видимо, хорошая защита. Ты его сейчас видишь, хозяин?

— Нет, не вижу… — Муса подумал, что разговор все больше отдает сумасшествием.

К счастью, Шайтана не мучили подобные человеческие комплексы. Он перехватил инициативу и вернул беседу в рациональное русло:

— Не нервничай, хозяин. Разберемся. Когда ты в последний раз видел этот искин? Как он выглядел и что он делал?

— Одежник, довольно высокого класса. Может даже «бет», не знаю. Лежал на табурете. Потом стал съеживаться… Погоди-ка, а ведь ты прав!

Муса сгреб со стойки огнеупорную салфетку и обмотал ею руку. Потом медленно приблизился к табурету, на котором несколько минут назад лежал синий камзол. С виду табурет ничем не отличался от других. Муса схватил его за ножку и аккуратно перенес на стойку.

— Сканируй.

Несколько минут прошли в тишине, прерываемой только сопением Катбея. Наконец Муса не выдержал.

— Шайтан?

— Что, хозяин?

— Как что? Ты просканировал табурет?!

— Зачем сканировать табуреты, хозяин? Или ты все-таки решился принять участие в конкурсе «Авангардный чай»?

— О-o, только не это! — взвыл Муса, прозревая. — Запускай доктора скорее, мать твою в плавку!

— Пожалуй…ста… — уже на середине слова голос Шайтана стал озабоченным. — Хозяин, через меня кто-то только что прошел в Сеть. В качестве точки входа использована дыра в программе сканера. Странно, что я не помню, зачем мне вообще понадобился сканер. Неужели я сканировал этот табурет? А зачем?

— Тебе стерли память, калебасса ты дырявая, — бесцветным голосом констатировал Муса.

— Точно, — согласился Шайтан. — Сам до этого никогда не додумаешься. А когда подскажут, сразу ясно. У меня стерт весь сегодняшний день, хозяин. Но последний бэкап был час назад, поэтому… Ага, вот, все восстановил. Кроме этого последнего часа. Не мог бы ты мне вкратце рассказать, что тут произошло за это время?

— Что тут произошло? — эхом откликнулся другой голос, гораздо более суровый. И не в ухе Мусы, а за спиной.

В дверях чайханы стоял отец. Острый клин бороды указывал то единственное направление, куда Муса мог отвести взгляд.

Уставившись в центр ковра на полу — до чего же там странный узор! — Муса ждал. Храп Катбея пилил тишину на равные бревна, и на какой-то миг Мусе показалось, что случившееся все-таки было наваждением, о котором вовсе необязательно рассказывать…

Но тут за спиной отца, в проеме распахнутой двери, громко зашелестело, застучало и забурлило. Катбей открыл глаза.

— Ну, началось, — проворчал он. — Одна радость от этих санитарных дождей: голова болит точно по графику. Э-э, а где тот неверный, что заказывал синюю гадость? Уже побежал промывать желудок?

Словно в ответ на это Шайтан включил посудомойку. И сразу стало ясно, что расклад чистой и грязной посуды — совсем не в пользу подавальщика, который позволил обмануть чайхану на сумму, превышающую месячный доход заведения.

О Аллах, почему ты опять меня кинул в самом богоугодном деле — в торговле!

На этот раз зубы не пострадали. Зато левый глаз заплыл основательно. Да и с правым плечом что-то было не в порядке после удара табуретом.

Полчаса спустя, вырвавшись из рук разъяренного отца, Муса сидел в сталактитовой пещере деда, растирал ушибленные места и тщетно пытался вызвать Всевышнего на разговор.

Обычно он не делал этого вслух. Но ругань c кухни была слишком громкой. Отец кричал, что заменит Мусу на робота, на электронную тумбочку с камерой и колесиками, какие давно используют в других заведениях, и хотя это подорвет престиж чайханы с ее вековыми традициями живого общения, но зато даже самый простейший бот-подавальщик умеет одновременно обслуживать десять столов, рассчитываться с клиентами без ошибок и пылесосить пол, в отличие от полоротого, испорченного в стране неверных, ленивого и неблагодарного…