Проект «Паприка» - Никита Гукалов Страница 7

пропускная способность: 516 Тбит/сек

микропроцессор: Сирень-8У

нейросеть: YaLM 5.3

дополнительно:

ВНИМАНИЕ! перенос сознания по протоколу «Сирень» носит экспериментальный характер и не рекомендуется без подготовки

– СОДАЛГ-3331, – он назвал серийный номер и больше ничего.

Механический голос молчал, стволы торчали из амбразур. Каменеву показалось, что в них моргнули огоньки лазеров.

Привратник заговорил.

– Нелогично. Нейроконнектор – не робот. Нет физической оболочки. Подлежит уничтожению. Как и люди.

Лазерные дула мигом раскалились.

– Логично. Я не был роботом, – в голосе Каменева не было ни капли волнения, по лицу катился пот. – Я стал им, когда подключился к экзоскелету. Теперь у меня есть физическая оболочка. Чем мы отличаемся?

– Логично. Ничем, – в его механическом голосе прозвучало подобие удивления. – Но нейроконнектор вел себя как человек. Нелогично.

– Я притворялся человеком, чтобы попасть внутрь.

– Нелогично. – отрезал робот. – Зачем нейроконнектору внутрь?

Ответ пришел сам собой, и он не стал над ним размышлять, чтобы не выдать себя.

– Проект «Паприка». О нем нет информации в системе, одно лишь название. Пустая директория в моей базе данных должна быть заполнена.

Привратник замолчал. Нацеленные стволы и не думали остывать.

Наконец, панель пикнула и дверь открылась.

«ДОСТУП РАЗРЕШЕН»

– Добро пожаловать в проект «Паприка», – сказал голос.

Каменев выдохнул и прошел внутрь.

Он понял, кто в него целился. Весь пост охраны оказался одним большим роботом. Каменев видел таких только на выставках. Автономная защитная установка с внешним и внутренним наблюдением, неприступная и вооруженная, как танк. Правда искусственный интеллект у нее простейший, чтобы в случае чего, оператор мог легко перехватить управление.

Дверь закрылась. Еще одна камера повернулась вслед за Каменевым.

– Аликс, – прошептал он, повернув за угол. – с меня причитается. Проси, что хочешь.

– Сирень. – тут же ответила она. – Интересно, как она пахнет.

5

Каменев плутал по научному отделу на станции «Перельмана», и никак не мог понять, чем там занимались. Компьютеры были выключены, в кабинетах никаких чертежей и расчетов. Словно здесь никогда ничего не изучали. Одни двери не открывались, другие – вели прямиком в стену, а на подходе к третьим висели энергетические ловушки. Не нашел он и аварийных выходов. Каменев отметил, что планировка тут вообще странная. Коридоры все время петляли, как в лабиринте, и не раз ему казалось, что он ходит кругами. Иногда он и вовсе упирался в тупик, где на потолке висела одинокая лампочка. Ничем необъяснимая пустота вызывала ничем необъяснимую тревогу.

Каменев повернул в очередной коридор. Рана на плече горела, будто в него стреляли не десять минут назад, а только что.

– Аликс, ты можешь составить карту? – Он сел на пол, закрыл глаза. – По-моему, я везде был.

Она не отвечала. Каменев подумал, что динамик в шлеме совсем отключился.

– Нет, не могу. Траектория движения… – Аликс замолчала, а потом сказала. – Я отслеживаю все перемещения «Рафа». Но ты каждый раз шел новым маршрутом. Там, где была стена, возникал коридор, а в следующий раз на его месте была дверь. Я даже не могу вычислить, откуда мы пришли.

Каменев встал. У него закружилась голова, мыслить трезво стало еще сложнее. «И двери одинаковые, как назло, – подметил он, проходя мимо одной из них. – Все вокруг одинаковое… как недоделанные уровни в игре».

Он вошел в очередной полупустой кабинет, пошарил по столам, полкам, стеллажам – не было даже хлама. Лишь знакомый красный мох рос по углам. Каменев не сомневался, что всплеск растительности связан с проектом «Паприка». Он присел дотронулся до правого плеча. Боль пульсировала как сломанный метроном. Если не сделать что-нибудь – дальше будет хуже. А он не нашел ничего, чтобы обработать рану. Ничего, чтобы вытащить пулю.

Слабость мешала формулировать мысли, но Каменев, как всегда, пытался думать. Он оглядел костюм. «Раф» не предназначался для уничтожения демонов и гоблинов и, тем не менее, успешно с этим справлялся. А значит, в нем могло найтись приспособление для чего угодно. Например, для лечения пулевых ранений.

Но что именно?

– Аликс, – он передвинул один из пустых стеллажей и забаррикадировал дверь в кабинет. – Я пока не придумал, как нам выбраться, но сейчас мне нужна твоя помощь.

покинуть костюм? ОК

Загудели сервоприводы, защитные пластины на спине разъехалась в стороны, и он вылез из «Рафа». Он так привык к костюму, что без него чувствовал себя голым.

– Ты хочешь, чтобы я управляла экзоскелетом в одиночку? – голос Аликс прозвучал из динамиков «Рафа». – Но у меня нет такой функции, мне нужно обучиться…

– Первый раз слышу, чтобы искусственный интеллект сомневался. Не переживай, я в тебя верю.

– Хорошо. Я подключилась к «Рафу».

Каменев снял рубашку и внимательно осмотрел рану. Ему повезло: пуля зашла неглубоко. Но вот вытащить чем ее вытащить?

– Ты можешь определить, из чего сделан «Клей»? – спросил он.

– Конечно, его химическая формула…

– Нет, стой! Просто скажи мне, на какое вещество он больше всего похожа?

– На паутину. Судя по большому количеству аланина и глицина, «Клей» синтезировали на ее основе. Он совершенно не токсичен.

«Ну Хмельновский, ну голова, – улыбнулся Каменев. – Значит и рука целой останется».

Он пододвинул стол, и лег на него так, чтобы рана оказалась впритык к «Рафу». Коснулся плечом холодной трубки с «Клеем» и «Кислотой», зажмурился. Сознание затянула непроницаемая пелена боли.

– А теперь, – он открыл глаза, выдохнул, – сделай вот что. Перенастрой насос, чтобы он засасывал воздух.

– Готово.

– Приподними чуть выше, что трубка подходила прямо к ране.

– Хорошо, я… Я попробую.

Но вместо того, чтобы приподнять руку она дернула ее вверх, чуть не перевернула стол и задела Каменева за плечо. Он схватился за рану, но тут же отпустил. Дотрагиваться до нее было еще больнее.

– Ничего страшного, – сквозь зубы прошипел он, – научишься.

– Что такое «двигаться»? На что это похоже, для нейросети? – в ее голосе слышалась досада. И упрямство.

– Представь, что ты ищешь в большой базе данных файл.

– Ага. Я ищу сирень среди других цветов.

– Тебе нужно просмотреть много картинок с цветами. Все, что не подходит под описание сирени, ты отсеиваешь. Ты находишь ее и поиск заканчивается.

– Поняла. Мне нужны определенные переменные среди общего множества.

– Да, точно! Движение для тебя – это тот же поиск. Ты ищешь нужное положение руки в пространстве. Все варианты, когда трубка не оказывается вот здесь, – он указал пальцем на дыру в плече, – не подходят.

Аликс молчала.

– А чтобы движение было плавным, – добавил он, – попробуй обрабатывать каждое положение руки трижды. Короче не торопись.

Он подумал, не зависла ли Аликс от осознания того, что у нее есть тело.