Велейская империя. 2. Враг, который не забудет (СИ) - Елисеева Валентина Страница 76

Хальер скрипнул зубами и сказал:

– Он с самого начала рассчитал все так, чтобы единственным наследником престола оказался Адис, у которого была беременна жена. Он планировал заселиться в Левана. Твоя интуиция на это намекала, подчеркивая, что опять появилась женщина, беременная новым возможным наследником престола.

– Да.

– А нынче он сделал ставку на ребенка Имира, постаравшись расчистить тому (то бишь, самому себе) путь к власти: сфабриковав свидетельство его законнорожденности и попытавшись убрать меня и всю императорскую семью.

– Да.

– Почему же он не последовал первоначальному плану, не заселился в Левана? Почему он не заселился в кронпринца, когда тому было четыре года, или в самого Адиса? Или в прежнего императора?

– Я как раз заговорила о контрольных экспериментах, когда ты меня перебил. Первым подопытным чужемирного духа стал тот маг, который завлек его в Велейскую империю, и Марис прояснил для себя два факта: первое – самовольно покидать тела в чужом мире он действительно не может, второе – подселение к сильному, полноценному разуму очень отличается от подселения в тело идиота. Маг сопротивлялся вторжению яростно, а в итоге противостояния духу-менталисту сошел с ума, что создало Марису кучу проблем: управлять телом сумасшедшего – это всё равно, что водить машину, у которой отказали руль и тормоза.

– И тогда он приказал магу наложить на себя руки и вновь вырвался на свободу, – продолжил Хальер. – Я признаю, что у тебя были серьезные причины защищать Мариса от смертельного удара. Если бы я убил его у портала, то мы имели бы полностью свободного и невидимого убийцу, разгуливающего по Велейской империи.

– Он бы не долго «разгуливал», – напомнила Алеся про скорое рождение ребенка Имира. Ее снова затрясло, и она теснее прижалась к мужу. – Видишь ли, Марис быстро понял, что без осложнений он может заселиться только в тело ребенка, лучше – новорожденного, когда разум еще не проснулся. Он сделал контрольную проверку: заселился в месячного малютку, родившегося в одной зажиточной семье, провел в его теле почти год, убедился в том, что когда телом управляет другой разум, то свой собственный разум не развивается, оставаясь в фазе младенчества и не мешая чужаку всецело управлять телом. А потом отдал ментальный приказ своей няньке задушить младенца и исчез, не поинтересовавшись, какому наказанию за убийство подверглась несчастная.

Хальер снова скрипнул зубами:

– Если бы в то время я руководил тайной канцелярией, то не пропустил бы следов ментального приказа в голове няньки и ее полностью оправдали бы: кухонный нож не виновен в том, что именно им зарезали повара.

– Да, когда Марис разыскал свою жертву – новорожденного принца Левана – то твое постоянное присутствие рядом с семьей Ламокков выбило его из колеи. Он-то был уверен, что является единственным сильным менталистом в империи, его заверил в этом маг, что притащил его сюда, а тут вдруг рядом с намеченным к заселению телом обнаруживается не просто менталист приличного уровня, а маг-универсал! Марис прекрасно понимал, что ты не пропустишь мимо глаз внезапное усиление ментальных способностей новорожденного и присутствие чужого взрослого сознания в младенце.

– Само собой, не пропустил бы, его ментальная магия оставляет отчетливый след в сознании людей, – зло заверил Хальер.

– Именно. Одним словом, Марис побоялся связываться с тобой, решив, что вначале следует хорошенько изучить магию и возможности сильных магов на максимальном удалении от тебя, а потом построить новые планы, учитывающие твою своевременную гибель. Собственно, именно из-за этих планов он представлял свои убийства, как дело твоих рук, чтобы в нужный момент легко воспламенить тлеющие искры народного гнева, а также найти себе сподвижников, готовых ради твоего убийства пойти на что угодно.

– Как Ник Дирас.

– Да. Но после смерти иномирного тела, Марису нужно было новое тело, причем тело мага, через которое он мог бы подпитываться энергией чужих жизней. Желательно – тело богатого наследника, который мог бы впоследствии вращаться в высшем свете вблизи своих будущих жертв: членов императорской семьи и главного своего врага – тебя. Долго шататься духом он не мог – быстро терял силы, ведь в новом мире он был одинок, а я уже говорила, что жизненная энергия духов связана в общий цикл. О, да, Марис нашел путь к бессмертию для своей расы, способ забирать у людей не только тела, но и жизненные силы для своего бесконечного существования.

– Он «выпивал» жизнь не только для пополнения магического резерва тела, но и для пополнения жизненной энергии своего бестелесного образа?

– Да, магия открыла ему путь к бессмертию: пока не переведутся маги-пустышки или просто слабые маги, не способные противостоять его силе, он будет жить вечно. И не один. Ты ведь догадался, для чего ему так сильно требовался межмировой портал с огромной проходимостью по переносимой энергии и массе? Марис даже планы твоего убийства придержал, доверяя твоей гениальности открыть ему ворота к дому и регулярно узнавая из памяти Левана о подробностях твоих успехов. Он мечтал явиться к сородичам спасителем расы, широким жестом предложить им всем скопом переселиться в более «гостеприимный» мир и помочь ему избавиться от единственного препятствия на пути к неограниченному господству – уничтожить всех сильных магов этого нового мира.

Хальер содрогнулся, представив себе поток бестелесных монстров, вылетающих из возрожденного им портала. Монстров, вселяющихся в невинных детей, лишая тех права на собственную жизнь. Монстров – сильнейших менталистов, которые телепатически связаны между собой и могут сообща любого мага поставить на колени и принудить перерезать себе горло.

– Боже, убереги нас впредь от спасителей рас, а от других мы убережемся сами, – пробормотал Хальер. – Обязательно предупредим все другие известные нам миры об опасности этого мира, населенного духами-менталистами! Хорошо, что наложенные мною на Мариса заклинания препятствуют ему не только пользоваться магией и бежать, но и совершить самоубийство не дают. Значит, Мариса не казнить, но и мирно состариться в тюрьме ему дать нельзя – умрет от старости, а мы вновь получим духа-убийцу. Я заточу его в Греблине. В одной из экспериментальных лабораторий есть большая барокамера, которая закрывается абсолютно герметично во всех смыслах этого слова: изнутри не просочится ни единый атом, ни единый квант энергии любого вида. А поскольку дух Мариса  – это всего лишь сгусток разумной энергии, то и он не сможет выбраться на волю. В барокамере предусмотрены отводы для поставки внутрь различных ингредиентов без нарушения герметичности, так что кормить Мариса будем через эти трубки, а заодно исследовать пример такого необычного симбиоза двух существ. Когда же в конце концов дух естественным образом освободится от тела, у нас будет второй уникальнейший образец для исследований! Мы поселим этот дух в герметически закупоренный прозрачный сосуд, нашпигованный датчиками и щупами. Надеюсь, этот дух рассеется не скоро... пожалуй, его можно будет немного подпитывать... надо подумать, как...

– Дорогой, мне страшно тебя слушать, – призналась Алеся. – Не то чтобы Марис не заслуживал такой участи, но прошу тебя – обдумывай свои грандиозные планы молча, хорошо?

Муж кивнул, а Алеся перевела дух. Какое счастье, что Коул помог ей выбраться из болота извращенного разума нелюдя! Его чувства стали ее путеводной нитью в той безнадежности, без него она бы не выкарабкалась. Алеся с любовью посмотрела на мужа, на его нахмуренный лоб, за которым решались мировые проблемы.

«Теперь все будет хорошо», – шепнула ей интуиция. Ого, кажется, ее магия активно пополнялась, пока разум барахтался во враждебных тисках. Или чувства Коула спровоцировали магический обмен? Обмен, в котором она не потеряла жизнь, а обрела ее? Стоит проверить? Они ведь здесь одни? К слову – где это «здесь»?

Сидя на коленях мужа, Алеся оторвалась от созерцания любимого и осмотрелась. Они находились в узкой клетухе с каменными стенами и низким потолком. Окна не было, только одна дверь. Они сидели на металлической кровати, застеленной тонким матрасом и старым покрывалом, у кровати стояла тумбочка, в стене напротив торчали пустые железные крюки под одежду, под потолком сияли подвешенные Хальером осветительные огоньки. Собственно, больше осматривать было нечего.