Небоскреб - Лина Соле Страница 8

наши мозги. Когда мы вернулись, то, как обычно, сели в машину, но поехала она не на базу, а в противоположном направлении. Никто не давал нам ответов: куда мы едем, что происходит, если честно, мы были так измучены, что и выяснять до победного были просто не в силах. Нас встретили медики и провели в закрытую военную больницу, где уже ждало руководство. Там нам и рассказали, что произошло во всем мире, пока мы находились в полете.

– С ума сойти, – я только теперь заметил, что подался всем телом навстречу Валентину Олеговичу, сложив руки под подбородком. Я быстро выпрямился (как-то не по чину было сидеть так непредвзятому аудитору) и спросил. – Что случилось дальше? И как вы попали сюда.

– Что было дальше? Исследования, исследования и снова исследования. Мы вчетвером стали подопытными крысами, которым запрещалось что-либо говорить. Мы, наши друзья и родные подписали кучу документов о гостайне. Но меня тогда это мало беспокоило, моя невеста была в другой группе летчиков-испытателей нашей программы. И… – он не смог удержать дрогнувший голос. –Она находилась на земле, когда ЭТО случилось, понимаете.

Он достал платок из кармана белого халата и протер глаза, даже спустя пятьдесят лет история вызывала в нем такие же сильные эмоции. Он аккуратно сложил платок, давая себе еще пару секунд для восстановления спокойствия, затем убрал его обратно в карман и продолжил, уже не заходя на животрепещущую тему об «обнулившейся» невесте:

– О летной карьере можно было забыть, хотя мне было всего тридцать два года, а исследований было так много, что волею судеб я начал разбираться в хитросплетениях мозговой деятельности. Недолго думая, мы вместе с товарищем, вторым пилотом из моей команды, получили профильное образование по нейробиологии, – Валентин Олегович невесело усмехнулся. – Вполне вероятно, что ученые так проверяли нашу способность к обучению, которая, как видите, ничуть не пострадала. Так вот, уже более сорока лет я тружусь здесь, в нашей славной компании.

Я кивнул, несмотря на крайне интересную и почти фантастическую историю, я не совсем понимал, почему, по мнению Софи, мне предстояло работать с Валентином Олеговичем: он много лет занимался в VMT научными исследованиями в сфере нейробиологии, нервной проводимости и прочем научном фарше из непонятных мне терминов. Следовало разобраться.

– Валентин Олегович, Софи сказала, что мне нужно с вами поработать, но я не совсем понимаю, каким образом, – честно признался я. – Моя задача – проведение сверок в системе PASSUS, но это касается исключительно бухгалтерской отчетности. Я же правильно понимаю, что вы не связаны с бухучетом?

– Вэл, я стоял у истоков этой компании. Не сочтите за излишнее хвастовство, но через мои мозги, – он постучал по виску, куда, вероятно, был вживлен чип, – прошли почти все этапы формирования VMT, хотя, без сомнений, сфера моих интересов – производство проводников.

«Да уж, более обобщенной и эгоцентричной фразы мне не доводилось слышать, даже политики говорят конкретнее», – подумал я и решил, что для знакомства информации я получил достаточно.

– Что ж, Валентин Олегович, я полагаю, что мне необходимо обсудить с командой наше дальнейшее взаимодействие, – я поднялся с кресла и протянул ему руку. – Благодарю вас за уделенное время и такой невероятный рассказ.

– Да, спасибо, спасибо, – он суетливо поднялся и, на удивление, крепко пожал мне руку.

Когда я вышел из кабинета, передо мной незамедлительно появилась виртуальная помощница Эмма, милым голосом прощебетавшая: «Куда вас проводить?» Я на миг задумался: «А куда мне, собственно, надо?» Конечно, логичнее было вернуться в серверную и собрать оборудование – я отметил, что осталось всего 2% до завершения сверок, процент выполнения всегда «висел» в верху моего виртуального монитора.

– Эмма, проводите меня к Софи, – вырвалось у меня прежде, чем я успел все хорошенько обдумать, но послушная Эмма уже развернулась и пошла по длинному белоснежному коридору. Она, как настоящая женщина, грациозно и даже соблазнительно спускалась по широкой лестнице, зачем-то касаясь перил – создавалось ощущение, что виртуальная голограмма, действительно, боится упасть, ведь ее платье было слишком узким, слишком… Я поймал себя только на моменте, когда взгляд уже поднимался к изгибу талии, изучив все, что было ниже. С прискорбием оставалось признать, что, во-первых, технологии стали абсолютно реалистичными, во-вторых, долгие годы отсутствия секса в моей жизни неукоснительно приближали меня к числу извращенцев из Зала Терапии.

Мы остановились около большой стеклянной двери, она была непрозрачной с внешней стороны.

– Через семь минут у Софи завершается встреча, – Эмма жестом указала на дверь. – Вы дождетесь ее здесь?

– Да, пожалуй, – я оглянулся, присесть было некуда, зато от пола до потолка вытягивалось узкое окно с видом на внутренний двор, где мне еще не довелось побывать.

– Возможно, желаете напитки? Вода, чай, кофе, сок? – учтиво поинтересовалась Эмма. Я понимал, что она запрограммирована быть вежливой и заинтересованной, но меня приводила в уныние подобная навязчивость.

– Нет, Эмма, благодарю. Я вызову, если будет нужна помощь, – какое-то неуловимое сожаление промелькнуло во мне, будто я мог обидеть ее, как живого человека. Я зачем-то виновато улыбнулся Эмме и молча отвернулся к окну.

За окном находился целый дендрарий с ажурной сеткой мощеных дорожек и небольшими белыми беседками, где сотрудники могли пообщаться, пообедать или просто отдохнуть. «Красивое место, живописное», – подумал я, вспомнив, что сам могу довольствоваться лишь тропическим виртмиром. Но здесь все было настоящим и таким ухоженным, сочно-зеленым, и сложно было поверить, что мы находимся в безжизненной промзоне. Я засмотрелся на какое-то неведомое мне растение с пепельно-зелеными огромными листьями с желтой каймой, оно возвышалось на небольшой горке в окружении крошечных пальм. Я сфокусировал линзу системы WE, и над неизвестным растением появилась надпись «Агава сорт Маргината». Что-то знакомое было в названии, словно я уже слышал его когда-то; я знал, что, нажимая на виртуальную «i», получу талмуды ненужной информации, но заняться все равно пока было нечем: еще три минуты до окончания встречи Софи, при условии, что она не задержится. Пролистав список статей в Сети, я, наконец, уперся взглядом в то, что искал: «Текила получается путём дистилляции ферментированного сока голубой агавы». «Вот оно что, текила!» – неожиданно радостно воскликнул я, разумеется, про себя. В самые темные времена, в бытность моих запоев после самоубийства Марты, когда я вливал в себя тонны синтетической дряни, единственным ярким пятном были редкие возвращения в город Кира. Он вытягивал меня из совсем замусоренной и захламленной квартиры отца в город, где дарил часы дружеских разговоров и литры качественной выпивки. Текила, бренди, ром, граппа, он всегда ненавидел то синтетическое пойло, которое стало в ходу у вечно бедной