Ольга Пашнина - Шестеренки ведьминой любви Страница 21

Я быстро вытащила и отдала ему ремешок. Если затянуть как следует, получится неплохой жгут и, быть может, до прихода целителей все будет в порядке.

– Напиши время, – попросил рабочий, затягивая ремень.

Сумка осталась в цехе, и я, как учили на парах по магической безопасности, вывела время прямо на лбу пострадавшего.

– Простите, – виновато улыбнулась ему, – у меня это заклинание никогда не получалось, смываться будет долго.

Он был в сознании и держался явно лучше окружающих – слабо подмигнул мне и пробормотал что-то явно нецензурное. Чертовы бобры! Вот зачем так пакостить людям, неужели так сложно жить с нами в мире и согласии?!

Подоспели целители, и моя помощь уже не требовалась. К счастью, все обошлось, все остались живы. Только я перепачкалась с ног до головы кровью и направилась в цех, чтобы переодеться. Тайно лелея, конечно, мысль, что Саймон отпустит меня домой и я смогу обдумать все, что сказала Илона.

Шестеренка не вызывает влюбленности… русалка, существо без образования, обычная технонечисть определила сущность кулона, а мой отец не смог? Саймон Кларк не смог? Не верю! Впервые у меня появилась мысль, что, возможно, я неспроста так удачно подслушала их разговор, но что за ним скрывалось? И какую цель преследовали бывшие друзья?

На меня пялились все без исключения, пока я шла к своему цеху, а собравшаяся было уходить Линда и вовсе чуть не упала в обморок. В мутном отражении бака с водой я рассмотрела себя – всю перемазанную кровью, взъерошенную и уставшую. Казалось, прошло уже столько времени, хотя на деле рабочий день еще даже не закончился. Но все, о чем я мечтала, это о кровати. Со свежим бельем, с мягкой, уютной подушечкой. На мгновение я даже прикрыла глаза, чтобы помечтать.

Мысли об отдыхе гнали меня вперед, в кабинет, где лежала сумка с одеждой. Уже потом я сообразила, что надо было отмыть руки и лицо: не брать же сумку грязными руками. Но было поздно, Саймон уже вышел из кабинета и застыл, увидев меня.

– Темпл, что…

– Это не я, – сразу же предпочла пресечь очередной скандал.

– Я почему-то так и подумал. Во что ты опять влезла, Темпл?

– Один из рабочих порезался, я помогала накладывать жгут.

– Сама-то цела? – Инкуб хмыкнул, сделал по направлению ко мне несколько шагов, а потом остановился, словно о чем-то задумался.

И я не выдержала. Я вообще редко сдерживала любопытство, и как уж тут не узнать все подробно, после разговора с Илоной?

– А с чего вы взяли, что кулон зачарован на любовное проклятье? – спросила я.

– Я такого не утверждал. – Саймон усмехнулся. – Это твой отец сказал.

Он замолчал, а я ждала продолжения.

– И что? – наконец не выдержала я. – При чем здесь отец?

– Спроси его самого.

– Так не пойдет!

– Пойдет, Темпл, – отрезал мужчина. – Умывайся и можешь быть свободна.

Я успела неплохо изучить Кларка и быстро поняла, что никаких ответов не получу, лишь выведу его из себя и напрошусь на какое-нибудь наказание. Вспоминая прошедшую неделю практики, я, если честно, так и не могла толком сформулировать, чему за это время научилась. Окунулась в жизнь фабрики? Пожалуй, да, но каких-то особых знаний так и не приобрела. Наверное, это нормально и цель практики – познакомить с ритмом жизни техномага.

Но я-то воображала себе, что буду работать и приносить людям пользу!

– Темпл, – настиг меня уже у порога голос начальника, – не советую больше пить с моей невестой. Ты на нее плохо влияешь.

– Это вы на нее плохо влияете. Может, уже женитесь наконец? – беззлобно огрызнулась я.

Медленно, едва живая от усталости, я брела к воротам и попутно осматривала последствия возмездия бобров. Бригады уборщиков будут работать всю ночь, и счастье, если к утру приведут цех и прилегающую территорию в приличный вид. Полным ходом шел и поиск бобров. Но те были слишком умны.

А ведь интересно, если вернуться к размышлениям о кулоне, тогда какую природу имеет моя ревность к инкубу? Я ведь не придумывала себе неприятные ощущения, я на полном серьезе считала, что эта шестеренка заставляет меня влюбляться.

Гнала мысли, не позволяла даже думать о Саймоне Кларке, уверяя себя, что скоро магию снимут и все вернется в норму. А сейчас… сейчас барьеры резко убрали, и я осталась наедине с чувствами, которым не могла найти объяснения. С которыми не могла справиться, чувствами новыми и какими-то тоскливыми.

Мечтая о первой любви, я имела в виду совсем не это. Совсем не Саймона Кларка в роли прекрасного принца и не декорации фабрики-дурдома с полоумными бобрами. От жалости к себе я даже немного поревела.

Вот уж не думала, что этот день мог быть хуже, однако он таки побил все мыслимые и немыслимые рекорды.

Оказалось, Шер отпустили еще раньше, чем меня. В этот день вообще многие покинули «Айрис» раньше конца рабочего дня, а уж о практикантах и вовсе никто не думал. Поднимаясь по лестнице, я вдруг подумала, что далеко не все проклинают бобров за такую «услугу» – приятно ведь в разгар рабочей недели получить несколько законных часов для безделья.

Мне бы тоже порадоваться, но свалившаяся как снег на голову информация о шестеренках и короткий разговор с Саймоном только добавили усталости. Пожалуй, даже не буду ужинать, лягу спать.

– Привет, – сказала я подруге, – как последствия бобриной мести? Тебя тоже заставляли участвовать в ликвидации последствий?

Шер, сидевшая на кровати и обложившаяся какой-то кипой документов, не обратила на меня внимания.

– Эй, ты как?

– Я в шоке. – Голос у нее немного дрожал. – Не знаю даже, как на это реагировать.

– На что?

Теперь и я испугалась. Обычно Шер философски относилась ко всем неприятностям на работе или в институте. Так сильно расстраивалась она лишь по поводу Эми. Я еще никогда не видела на лице подруги столько эмоций: растерянность, страх и что-то еще, доселе мне неизвестное.

– Эми одобрили операцию по пересадке, – наконец Шер начала говорить, для этого ей понадобилось несколько минут. – И кто-то ее оплатил.

– В смысле «кто-то»? Фонд? Госпиталь?

– Нет, частное лицо. Мне отказались называть имя, но с Эми проведут ритуал совсем скоро.

– Так это же замечательно, Шер! – воскликнула я. – Эми выздоровеет, и все будет хорошо. Сейчас эти ритуалы проводят очень сильные маги и целители, все будет нормально.

– Да, но… – Подруга закусила губу. – Я не понимаю, кто и зачем все оплатил. Ария, это же огромные деньги!

Да, мне, пожалуй, тоже было интересно. Моя семья любила Шер, отец узнавал, сколько будет стоить лечение Эми и понял, что даже нам оно не по карману. Оплативший операцию был явно богатым человеком. Или же работал там, где за опасность платили баснословные деньги, например добывал вулканический рубин для денег… или был следователем.

Вот черт! Уит не стал говорить с Шер об Эми, он просто оплатил ее лечение. Но ведь это не плохо? Он осознал свою ошибку и так вот своеобразно извинился.

– Ладно, что теперь, – через силу подруга улыбнулась, – спасибо таинственному благодетелю. Пойду в душ, а потом сделаю пудинг, ты будешь?

– Ага. – Я рассеянно кивнула.

Мысль о том, стоит ли рассказывать Шер об Уите, не покидала меня весь вечер. Пока подруга была в душе, пока туда отправилась я, пока она готовила легкий перекус да и, собственно, во время этого перекуса, я думала лишь о том, что, если не расскажу об Уите, буду плохой подругой. А если расскажу, возможно, буду еще более плохой – мне не давали разрешения рассказывать об Эми. Но ведь все же знали!

Сразу на ум пришла мысль приврать. Может, Уит узнал от Саймона, а тот, в свою очередь, от моего отца? Но я сразу же обозвала себя трусихой. В конце концов, у меня не было выбора, Уит продолжал доставать Шер, а сама справиться с этой проблемой подруга не могла.

Когда мы убрали посуду, я решилась.

– Слушай, мне надо тебе кое-что сказать.

Шер сразу почувствовала неладное и нахмурилась.

– Что именно?

– Я знаю, кто заплатил за операцию, – на одном дыхании выпалила я. – Вернее, думаю, что знаю. Не уверена, но скорее всего это он и был.

– Кто? – Шер быстро потеряла терпение.

– Уит.

Воцарилась тишина, нарушал которую лишь легкий дождик, начавшийся на улице. Полыхнула молния, и мы вздрогнули.

– Я не понимаю. Что значит, Уит заплатил за операцию? Откуда он знает?

– Я рассказала. Вернее, показала…

Я быстро озвучила события того памятного дня, когда следователь караулил подругу у общаги. И по ходу рассказа поняла, что сейчас Шер будет ругаться, и ругаться очень громко. Она была замкнутой, скрытной, неохотно делилась переживаниями и все принимала близко к сердцу. А я рассказала об ее самом уязвимом месте парню, с которым у них все так вышло… неприятно.

Но ведь Эми – это даже не тайна! Все знают, что у Шер больная сестренка.

Но не все знают, что ей нужна куча денег, и не всех таскали в госпиталь – тут же возразила сама себе.