Виталий Башун - Звезды князя Страница 22

На третий день пути дождь кончился, начало проглядывать солнышко, запели птички, и мне захотелось немного отойти от тропы, полюбоваться на птаху, которая так мелодично выводит рулады. Меня остановил злой голос предводителя:

– Эй, пассажир! Ты собрался выходить на этой остановке?!

Я повернулся и вопросительно посмотрел на него.

– Ты забыл, что я тебе говорил? Здесь уже проклятый лес, аномальная зона и дикая природа. Здесь не живут, а выживают. Забудь про милых заек, сусликов и лисичек. Нет здесь безобидных букашек, жучков и таракашек. Все!! Даже трава здесь может быть смертельно опасна. Только на тропе и в кустах, где я(!) скажу, можно чуток расслабиться. Не будешь слушать – сожрут. Уяснил?! Похоже, что нет. Знаешь, кто так красиво чирикает там? – Он мотнул головой в сторону леса. – Свиристель ядоплюйка. Подошел ближе чем на пять метров – получил плевок в лицо и через пару минут смотришь с небес, как тебя обгладывают милые пташки. Выглядят они, кстати, как самый страшный кошмар. Уяснил?!

– Уяснил, – смущенно повинился я.

Дальше до самого вечера я шел строго чуть ли не след в след за впереди идущим охотником. Несмотря на солнышко и довольно теплую погоду, чувствовал я себя неважно. Меня словно знобило, выкручивало и выворачивало. Ауры окружающих растений и мелькающих за пределами тропы животных виделись искаженными и, мало того, словно дышащими, колеблющимися и изменчивыми. Все вместе вызывало такое чувство, будто я нахожусь в лодке, болтающейся по волнам штормового моря. Накатывали приступы тошноты и головной боли, а лечебный комплекс общефизического оздоровления, которому меня научила Лю, я провести не мог. Накопители я ведь тоже оставил на базе. Все как сказали. Правда, был с собой эликсир, но он почему-то помогал слабо.

Вечером предводитель построил отряд связанных и обратился к ним с речью:

– Слушайте сюда. Теперь я могу сказать вам, куда мы идем и зачем. Вам, висельники, предоставляется шанс начать жизнь заново. Там, за лесом, есть поселения – остатки, и немалые, княжества Бахрийского. В них тоже живут люди… и не люди. Законы там простые и суровые – суд Великого Князя Градорики покажется вам верхом мягкости, всепрощения и доброты. Однако, если не будете нарушать, проживете долго и, может быть, счастливо. Определят, кому куда, местные сами. Через двое суток, когда дойдем до граничного поселения. Всем все ясно? С этого момента нам будет некогда опекать вас как неразумных детишек. Мы в самом опасном месте проклятых земель. Здесь каждый шаг может стать последним. Поэтому не растягивайтесь, с тропы не сходите, что-то увидите – сразу кричите нам. Даже простой взгляд иной раз может закончиться для вас смертью. Все уяснили? Тогда отдыхать. Завтра продолжим путь.

Утром я встал с трудом. Состояние ухудшилось. Однако, несмотря на тошноту, почему-то страшно хотелось есть. Будто месяц голодал. Завтрака мне совершенно не хватило, и я, собравшись в путь, не стал укладывать обратно в мешок кусок вяленого мяса, которое, впрочем, быстро умял. К сожалению, останавливаться, чтобы дать мне покопаться в мешке, предводитель не собирался, хотя и стал поглядывать с подозрением. Мое состояние, видимо, было для него не в новинку.

В магическом зрении все продолжало причудливо изменяться и искажаться. Причем иногда прямо на глазах. А ближе к полудню пришлось испытать настоящее потрясение.

Началось с того, что эльф внезапно подал какой-то знак, и предводитель мгновенно скомандовал остановку. Я отступил полшага влево, чтобы посмотреть, на что пялятся охотники, шедшие впереди. И увидел.

Тропу слева направо пересекал ручеек насекомых. Причем не одного вида, а будто все жучки-букашки-паучки-и-таракашки, передвигающиеся с помощью членистых ног, одновременно выступили в поход и вперемешку двигались к одной им ведомой цели. Скорее, убегали от чего-то. Во-вторых, над ратью наземных клубился рой летучих насекомых, которые, казалось бы, в панике метались внутри роя и, изо всех сил работая слюдяными крыльями, от кого-то улетали.

– За ними! – рыкнул командир, и мы бросились параллельно курсу убегающих насекомых.

Рядом с нами лес шумнул, словно волна прилива. Поверху промчались когтисто-шипасто-зубастые белки, понизу протаранили кусты и траву чешуйчато и мехасто-кожистые твари бредово-кошмарного вида. На нас никто не обращал внимания. Соседей по бегству они тоже игнорировали, как бывает во время лесного пожара. Слышал, что спасаясь от огня, звери никогда не нападают друг на друга и даже иногда сотрудничают. Но, возможно, это лишь байки.

Мы отбежали всего метров на сто и остановились. Все дружно стали смотреть в ту сторону, откуда прибежали. Не знаю, что видели остальные, но я увидел странное зрелище, разворачивающееся в магическом пространстве.

Магическая энергия, которую я привык видеть спокойной, словно гладь пруда, закручивалась спиралью и уплотнялась, как в концентраторе. Внутри смерча с разной скоростью крутились обрывки контуров и будто бы целых магем. Они сталкивались между собой, сцеплялись в причудливые структуры, расцеплялись и иногда внедрялись в структуры деревьев, кустарников и… не успевших улизнуть живых существ. Им это, впрочем, вроде никак не мешало, но за счет чего, понять тогда я не смог. Похоже, был у местных животных и растений некий защитный механизм, но как он работает – неизвестно. За смерчем тянулся длинный шлейф то оседающих на землю, то снова взлетающих обрывков магических структур. Хлопьями снега в бурю они разлетались в разные стороны, покрывая довольно большую площадь. Накрыло и нас, что никак не обеспокоило охотников. Они просто не видели и не понимали опасности! Хотя для них, возможно, опасен сам вихрь, а не обрывки магоструктур.

В этот самый момент я и понял, зачем предводитель настойчиво требовал оставить все амулеты на базе. Обрывки структур, как я успел отметить для себя, тяготели к наиболее магически структурированным и энергонасыщенным предметам. Объединяясь с ними, они могли их либо разрушить, либо усилить, либо заставить непредсказуемо измениться… и необязательно в жизнеспособную форму.

Обычно вслед за достаточно сильной магической формой меняется и физическая. На этом основан, например, жреческий способ исцеления – вернуть ауру в исходное состояние и накачать ее энергией. Правда, по сравнению с работой эмпатов энергии тратится прорва, а результат достигается долгим и болезненным путем.

Изменения форм я не увидел, но при мне слияние обрывка контура с шишкой на дереве привело ко взрыву последней. Другой обрывок, слившись с кустом, за несколько минут превратил его в вонючую зеленую слизь.

А что было бы с амулетами и артефактами, останься они при мне? Скорее всего, внедренные структуры изменились бы самым причудливым образом, а потом так сработали бы (хорошо, если еще при моей сознательной активации), что последствия могли быть очень печальными, например, банальная кучка пепла.

Вскоре мы вернулись на тропу и продолжили путь. После полуденного привала встать я не смог.

Глава 7

Я сидел, прислонившись не то к дубу, не то к каштану, не то вообще к липе, и не мог пошевелиться. Мутило страшно. В голове крутились магемы, контуры, чьи-то лица, обрывки мелодий и разговоров. Все это на фоне постоянно сменяющихся панорам леса. Леса, по которому мы как раз идем. Я изо всех сил пытался как-то упорядочить весь этот бред, но ничего не получалось. От моих усилий он, казалось, набирал все новые и новые обороты.

Мало того, на фоне сумасшедшей карусели в голове во всем теле стало нарастать странное и болезненное ощущение ломоты, покалывания и еще непонятно чего. Словно что-то распирает меня изнутри, то надувает, как жабу через соломинку, то, наоборот, высасывает до гулкой пустоты. И нет никакого ритма, к которому можно было бы приноровиться. Волны или приступы накатывают через неравные промежутки времени и не отличаются постоянством силы. То слабее, то сильнее. То кажется, будто через мгновение лопнешь, удобрив землю вокруг брызгами бывшего тела, то вдруг возникает понимание – шлепнешься ты, парень, гулким барабаном, стуча изнутри костями по высушенной коже.

Я закрыл глаза и полностью расслабился, попытавшись отрешиться от внутренних переживаний и направить внимание вовне. Если в результате борьбы и напряжения сил мне становится только хуже, не попробовать ли прямо противоположное? Используя принципы гю-юрю, не лезть напролом, а сначала изучить противника, по возможности сберегая силы, а затем уже действовать?

Для начала попробовал вместо бесполезного анализа и попыток упорядочить мельтешение картинок, разобраться, где идеальные образы, продуцируемые воображением, а где реальная картина мира в магическом диапазоне. Отделять одно от другого учат уже на первом курсе. В то же время при конструировании идеальное служит неким стержнем, канвой, макетом, на который накладывается магическая схема, и порой самые опытные маги, бывает, путаются. Особенно при конструировании сложных схем.