Лина Алфеева - Тесса Громова. Смертельный ритуал Страница 27

Мужчина лежал на животе, его шея была повернута на сто восемьдесят градусов, взгляд остекленевших карих глаз направлен в небо. Сделав несколько глубоких вдохов, прокашлялась. Вот зараза! Почему же всегда так сложно? Ещё и Григорий, будто почувствовав моё состояние, быстро повернулся и вопросительно приподнял бровь. Я кивнула в ответ, давая понять, что всё в порядке. В конце концов, меня никто насильно в овраг не тянул. Прикусив нижнюю губу, продолжила осмотр: худощавое лицо мужчины было чисто выбрито, на щеках тонкими линиями темнело несколько свежих порезов, чуть тронутые сединой каштановые волосы торчали неровными прядями. Именно так и выглядит прическа «Подстриги себя сам».

Над покойным, широко расставив ноги, склонился Филипп.

– Соколов, иди сюда. Надо его перевернуть.

– Так вы все-таки берете дело? – На лице Столярова отразилось явное облегчение.

– Кэп, не уверен, что стоит в это ввязываться. К чему нам проблемы с наркоотделом?

– Никаких проблем не возникнет, я лично переговорю с ребятами, – быстро заверил Столяров. – Юдин, я гарантирую, они не будут лезть. Просто сбросите копию отчета, когда закроете дело.

– Полный карт-бланш? – не унимался Григорий.

– Полный. Дело ваше. От и до.

– Отлично! – Судмедэксперт в предвкушении потёр руки и открыл сумку.

– Филипп, сколько мы проработали бок о бок в убойном? Лет десять? – обиженно проворчал Столяров.

– Двенадцать…

– Ты же меня знаешь, я никогда не вставлял коллегам палки в колеса. К чему было устраивать весь этот цирк?

– Филипп Юрьевич, может, и знает, а я вижу впервые, и мой опыт общения с коллегами из других подразделений говорит об обратном, – вклинился в разговор Григорий, размазывая гель по рукам. – Тебе надо? – поинтересовался он у меня.

– Давай, – ответила я и протянула ладони.

Острой необходимости прикасаться к телу у меня не было, но лучше заранее испачкать руки в изоляторе, чем потом забыться и получить нагоняй от Соколова.

Как только Столяров убедился, что сбагрить труп все-таки удалось, патрульные были отпущены на обед, сам же следователь направился к выходу из парка встречать фургон. Столяров намеревался сдержать слово и помочь нам с извлечением тела из оврага и последующей транспортировкой.

Соколов склонился над телом и ощупал шею, затем хмыкнул и перевернул его на спину. Сидящий рядом на корточках Филипп вскочил на ноги и загородил мне обзор.

– Ёперный театр, Соколов! Пороли тебя в детстве мало! – рыкнул он и вытащил из кармана платок. – Как ты там говорил? Шёл, упал, свернул шею? Тесс, если надеешься в ближайшее время перекусить, лучше не смотри.

Как это не смотри? Мне же нужно повышать квалификацию. Ой! Мыхрева задница! Да кто же так шеи-то ломает? Кожа на затылке мужчины была разодрана, шейные позвонки обнажены, хорошо хоть, что саму голову не оторвали. Соколов молча указал на правую руку убитого – на ладони я увидела следы того самого буро-коричневого порошка.

– Фил, а почему нашему управлению сканирующая чудо-штуковина не положена?

– Потому что она стоит больше, чем все управление получает за год, – пояснил Григорий. – Так что придется нам работать по старинке. Хотя я по-прежнему верю в добрую фею и регулярно подаю запрос на приобретение.

– Гриш, а губозакаточную машинку тебе не заказать? – проворчал Юдин. – Кстати, попробуйте угадать, где наш убитый работал до того, как подался в сторожа.

– Что-то связанное с химией? – предположила я.

– Кузьмин – фармацевт, выпускник Пятигорского института. Гриш, обрати внимание, на брюках такие же пятна.

– Угу. Вижу. Тесс, подай сумку.

Я сделала шаг и замерла: лист подорожника был покрыт буро-коричневым налётом.

– Смотрите, – я приподняла лист, Фил молча кивнул и подошел ко мне. Опустившись на колено, он оборвал несколько листиков и поместил в пакет.

– Такое чувство, что в руках Кузьмина был какой-то конверт или сверток, который порвался в процессе борьбы.

– Борьбы? – Я поставила сумку перед Григорием.

– Ага. – Он указал пальцем на нестриженые желтоватые ногти покойного. На левой руке они были чистыми, на правой кисти под ногтями среднего и безымянного пальцев что-то темнело. – Есть вероятность, что нам повезло, хотя это может оказаться и обычной грязью.

Я отошла в сторону. Пусть Юдин и Соколов спокойно занимаются сбором улик.

В крови Мироновой обнаружился морфий в сочетании с багрянцем, на теле сторожа – кокаин, содержащий всё тот же экстракт цветка из мира фейри. Конечно, чтобы утверждать наверняка, Григорию придётся провести сравнительный анализ в лаборатории, но уже сейчас при мысли, что кто-то мог наладить производство нового вида дури с использованием багрянца, на душе становилось тревожно. В книгах этот цветок называли источником чистой энергии, Елизавета Воронина упоминала, что багрянец мгновенно восстанавливает внутренний резерв магии, но никто не обмолвился, как эта залётная зараза действует на обычных людей. Для того чтобы проверить гипотезу о багрянце, мне нужен был образец из мира фейри.

– Не возражаете, если я немного прогуляюсь?

– Отойди метров на сто – сто пятьдесят и можешь выбираться, – попросил Соколов, не поднимая головы.

– Справа на склоне отпечатки подошв, похожих на кеды убитого, – не затопчи, – предупредил меня капитан.

Вскарабкавшись по склону, я позвонила Орлову. Если моя просьба его и удивила, то он не подал виду и пообещал достать экстракт.

– Рад, что могу быть тебе полезен. Прямо как в старое время.

Намек на учебу в академии был вполне прозрачен.

– Как прежде уже не будет, – пробормотала я.

– Знаю, будет намного лучше, – оптимистично заверил Орлов.

Обернувшись, я увидела приближающуюся к оврагу женщину в строгом сером костюме, в руках она сжимала коричневую папку. Я поспешила ей навстречу – служащей парка не стоило лишний раз смотреть на тело. Женщина оказалась местным администратором. Она и обнаружила Эдуарда сегодня утром, когда направлялась на ипподром – тропинка, ведущая к нему, проходила вдоль оврага.

– Вы любите лошадей? – поинтересовалась женщина, когда с приветствиями было покончено.

– Скорее, равнодушна, – призналась я. – Не было возможности познакомиться поближе.

– А я жить без них не могу, вот и заскакиваю на конюшню перед работой – поздороваться. Как представлю, что могла пройти мимо… – Она повернулась к оврагу, и её глаза затуманились. – Словно потянуло что-то. Подошла к краю, а Эдуард на дне лежит, – женщина прикрыла покрасневшие глаза. – Прошу прощения. Дайте мне десять секунд, и я смогу отвечать на ваши вопросы.

Глубоко вздохнув несколько раз, она протянула папку.

– Я обещала полицейскому в светлой футболке предоставить информацию об Эдуарде…

– Мне сказали, что он работал охранником.

Администратор покачала головой:

– Сторожем. Кузьмин был ночным сторожем. В его обязанности входил обход территории по периметру. В случае возникновения внештатной ситуации, к примеру, проникновения посторонних, ему следовало поднять тревогу.

– Почему он уволился? Хотел перейти на более высокооплачиваемую работу?

– Нет. Не совсем так. Мы попросили его… уйти. Он был болен. Саркома легкого. Нет, не подумайте, что мы уволили его из-за этого. Последние полгода Эдуард плохо выглядел, мы заставили пройти полное обследование. Предполагали туберкулез, а оказалось – рак. Врачи давали полгода, возможно год. Эдик не собирался сдаваться, но и денег на лечение у него не было, и тогда он связался с вампирами. Готовился к обращению. Он просто хотел жить, – по лицу женщины потекли слезы, – пришел ко мне, всё рассказал, и мне пришлось попросить его уволиться. Политика парка – никаких нелюдей на территории. Глупо, правда?

– Людям нужна иллюзия того, что они устанавливают правила, – заметила я.

Женщина рассеянно кивнула, а потом резко вскинула голову, словно что-то вспомнила.

– В тот день, когда я подписывала заявление Эдуарда об уходе, он хвастался, что нашел другую работу.

– Он не уточнял какую?

– Нет, но говорил, что в скором времени рассчитается с долгами и переберётся в город, мечтал, что впереди у него новая жизнь. Уж лучше бы он стал вампиром. Кто знает, что он забыл в этом овраге среди ночи. Скажите, он… Он не мучился? Я слышала, что, когда при падении ломается шея, всё происходит мгновенно.

Выходит, администратор полагала, что Кузьмин оступился, спускаясь по скользкому склону. Обычное падение. Мне хотелось промолчать. Очень хотелось, но я не могла. Она все равно выяснит правду, кроме того, как администратор парка она имела право ее знать.

– К сожалению, смерть Кузьмина не была случайной.

Глаза женщины потрясенно расширились:

– Убийство… – прошептала она. – Вы это хотите сказать?

– Окончательные выводы можно будет сделать только после того, как тело осмотрят в лаборатории, но предварительная версия – убийство.