Бронислава Вонсович - Я ненавижу магические академии Страница 36

Видимо, букетами занималась я слишком долго, так как Фиффи недовольно хлопнул веточкой об пол и указал мне на дверь. И тут я поняла, что вполне могу и опоздать на занятие, а фьордина Вейль меня и так не очень любит. Я подхватилась и торопливо побежала. Успела я в последний момент и проскользнула в оранжерею, незамеченная заведующей. Но продолжалось это недолго. Не знаю, караулили ли именно меня эти зловредные мандрагоры или просто вспомнили, что прошлый раз я была рядом с их недругом, но они меня окружили и начали агрессивно подпрыгивать, а одна, особо наглая, даже вцепилась в мантию и повисла на ней, как какое-то диковинное украшение.

– Фьордина Вейль, – испуганно вскрикнула я, – ваши мандрагоры меня сейчас съедят!

– А что это они к вам прицепились? – подозрительно уставилась она на меня.

– Вам лучше знать, – ответила я. – Меня здесь не было с того самого дня, как ваши питомцы напали на моего.

Я с трудом отодрала от своей мантии это зеленое недоразумение и попыталась вручить ее заведующей. Но она лишь пробормотала что-то вполголоса, и мандрагоры дружно засеменили куда-то вдаль оранжереи. Та, что была у меня в руках жалобно задергалась им вслед, и я спустила ее на пол.

– Прошу их извинить, фьорда Берлисенсис, – недовольно процедила она. – У нас здесь крайне неприятное происшествие случилось, вот они и несколько возбуждены.

– У меня создалось впечатление, фьордина Вейль, что это их обычное состояние, – не удержалась я. – А ведь сейчас со мной не было моего Фиффи, на котором они сорвали злость в прошлый раз. А обвинили в этом меня.

Она поджала губы и недовольно посмотрела. Будь я одна, наверняка выставила бы меня из оранжереи безо всяких объяснений. Но теперь я была с группой, в которой уже начались перешептывания о том, что оранжерея – не такое уж безопасное место. И кто знает, не здесь ли пропадают студенты…

– Прошлый раз, фьорда Берлисенсис, ваш питомец их спровоцировал, – процедила она.

– Наверно, так же как я сегодня – своим появление?

– Раньше они на людей не нападали, – ответила она. – Да и сегодня вы не пострадали, не так ли?

– Очень было похоже, что они собираются на Берлисенсис напасть, – заметил один из студентов. – И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не ваше присутствие, фьордина Вейль. Возможно, мандрагоры чем-то больны и нам опасно здесь оставаться?

Студенты согласно зашумели. Повод прогулять занятие был просто замечательный. Как им не воспользоваться? Но заведующую так легко было не напугать.

– Но сейчас же я с вами, – заметила она. – И потом, вполне возможно, мандрагорам не понравились духи фьорды Берлисенсис. Запомните, никакого парфюма на моих занятиях быть не должно!

И она высокомерно нас оглядела.

– Но я ничего не использовала, – запротестовала я.

Где бы я взяла духи, если у меня на них денег нет?

– Закончим этот бессмысленный спор, – отрезала фьордина Вейль. – И так уже половина занятия прошла, а вы ничего нового не узнали.

– Почему же? – раздался ехидный голос из задних рядов. – Мы узнали, что в одиночку сюда лучше не соваться – загрызть могут.

Возникшие было смешки быстро пресеклись ледяным взглядом фьордины-заведующей, которая наконец приступила к теме сегодняшнего занятия. Я торопливо за ней записывала, особо не вдумываясь, так как все мысли были о Фиффи. Что же он такое отсюда уволок, что пытались найти у меня мандрагоры, как у его хозяйки. Не думаю, что такое безобразие они устроили бы из-за куска удобрения.

После занятия ко мне подошел тот самый парень со шрамом, рядом с которым я столь удачно вырастила свой первый кристалл, и сказал:

– Фьорда Берлисенсис, мне кажется, вы должны написать жалобу на фьордину Вейль. Ведь не пострадали вы просто чудом.

Жалобу мне писать совсем не хотелось. Во всяком случае, пока я не выясню, что же все-таки унес из оранжереи Фиффи. Поэтому я судорожно попыталась вспомнить его фамилию – все же уже несколько дней вместе учимся, но не преуспела, улыбнулась парню с деланным смущением и сказала:

– Знаете, фьордина-заведующая и так меня недолюбливает, а если я еще на нее жалобу напишу, отношения между нами могут окончательно испортиться.

Я грустно улыбнулась, хотя и не представляла, куда портиться дальше отношениям между мной и фьординой Вейль. Напишу я жалобу или нет, относиться она ко мне будет все с теми же нежными чувствами, которые испытывает любая женщина, носящая на работе тапочки, к молодой девушке на шпильках.

– Вы неправы, фьорда Берлисенсис, – убежденно заговорил он, – нужно поставить декана в известность. Мало ли на кого нападут в следующий раз эти гадкие растения, а фьордины-заведующей может поблизости и не оказаться.

За разговором мы преодолели весь путь до нашей Башни, но убедить меня ему так и не удалось. Заявление подавать я не хотела – ведь мне еще с Фиффи разбираться придется. Но парень надежды не терял, довел меня до деканского кабинета и сказал, что постоит в коридоре на случай, если мне вдруг понадобится свидетель. Упертый какой, видно, получение шрама на голове без последствий не проходит.

Около деканского стола с довольным видом и чашкой чая в руке сидела Фелан, а вот самого фьорда Кудзимоси там не было.

Я несколько растерянно застыла на пороге, но аспиранточка приглашающе махнула рукой:

– Заходи, Тарни сейчас подойдет.

Она даже чая мне налила. Видимо, тоже хотела загладить свою вину от вчерашнего исчезновения вместе с Чиллагом. Но мне до их отношений дела не было, пусть об этом у Кудзимоси голова болит. А вообще странно, что она вот так, как ни в чем не бывало, сидит в его кабинете и чай пьет, да еще и явно хозяйкой себя здесь чувствует.

– Тарни у Ясперса, – сказала Фелан, хоть я ее ни о чем не расспрашивала. – Ему нужна подпись ректора на ходатайстве о передаче твоего грифона на временное содержание в нашу Академию.

– Майзи? – радостно ахнула я. – И я ее увижу?

Кудзимоси в этот момент я почти любила. Какой он замечательный… декан.

– Если все получится, как Тарни планирует, – охладила она мой пыл. – Но у Тарни всегда все получается! – тут же она добавила с гордостью в голосе.

Разговаривать мне с подружкой моего декана было особенно не о чем, но тут я вспомнила про сегодняшнее происшествие с Эленой, которая так и не появилась больше на занятиях. Наверно, пострадала сильно, а я про нее сегодня и не думала, меня больше заботило письмо да Фиффи.

– Фьорда Керрингтон, а вы не знаете, с Эленой Чиллаг все обошлось?

– Да что с ней случится-то могло? – удивленно ответила Фелан. – Отмыли, у целителей осмотрели. Успокоительным зельем напоили. Все с ней в порядке.

– Просто она на занятиях больше не появилась, – пояснила я. – Вот я и подумала, вдруг что серьезное.

– Она на занятия вообще ходить не любит, – улыбнулась Фелан. – Да ей и не нужно. Ее сюда с одной целью отправили – замуж выйти, а для этого учиться не обязательно.

Как выяснилось, очень даже обязательно, а то можно вылететь, даже первой сессии не дождавшись. Иной раз за всю лекцию я слышала лишь несколько знакомых слов, да и те в сочетании с кучей непонятного ясности не вносили. Тут я вспомнила, что не взяла лекции для декана и загрустила. Хотя в моей ситуации трудно было сказать, что лучше – посмотрит он, что я там написала, или не посмотрит.

– Фабиан сказал, что твоему адвокату удалось договориться о твоей встрече с родными. Как они там? – спросила она меня.

– Я только бабушку видела. А она у нас несгибаемая, – гордо ответила я.

Да, бабушку каким-то жалким обвинением на колени не поставить.

– Хайдеггер все за твоего брата хлопотал, даже до того, как ты его невестой стала, – заметила Фелан. – Ходил, подписи собирал у всех, кто Бруно знал. Но так все эти характеристики и пропали у следователей. Думаю, адвокату надо об этом сказать.

– Наверное, характеристик было очень много, – гордо сказала я. – Ведь Бруно такой замечательный, его все любили.

– Не скажи, – Фелан протянула звук «а», как будто это был горький леденец от боли в горле – и выплюнуть хочется, и нельзя. – Твой брат иной раз мог очень сильно обидеть своими рассуждениями о расовом превосходстве людей и чистоте крови собственной семьи.

– Это всегда было предметом нашей гордости, – несколько смущенно сказала я. – Берлисенсисы знают свою родословную почти за тысячу лет, и она всегда была безупречной.

Как-то неудобно мне было говорить такие вещи Фелан, даже несмотря на то, что она мне не очень-то и нравилась. С другой стороны, девушка наверняка не раз думала о собственной ущербности, да и встречалась она с таким же метисом, как и сама. Кудзимоси, конечно, целуется много лучше Антера, но у него же хвост!

– А что Берлисенсисам больше гордиться нечем, кроме как чистотой крови? – едко спросила Фелан. – В нашей Академии учится большое количество полукровок, не думаю, что им такие рассуждения приходились по нраву.