Бронислава Вонсович - Я ненавижу магические академии Страница 50

– Все-таки глава города безответственно относится к своим обязанностям, – не выдержала я. – Давно пора было запустить третье транспортное телепортационное кольцо, а они только проект одобрили.

– Зато у вас, фьорда Берлисенсис, есть все шансы принять участие в этом проекте. При хорошей учебе, разумеется, – заметил Кудзимоси. – И в разработке, и в настройке. Магам-телепортистам платят очень хорошо.

Я начала судорожно искать, куда бы посмотреться можно было. Это как я сейчас должна выглядеть, чтобы у мужчины в голове совместились понятия Лисандра Берлисенсис и работа? Я же так старательно готовилась к свиданию, а у Кудзимоси мысли совсем не о том. Так до тестирования дело может и не дойти. Возможно, Фабиан прав, и лишняя официальность ни к чему. Только бы вспомнить, как же имя у моего декана. Что там на двери его кабинета было написано?

– Тарниэль, а куда мы все-таки идем? – я постаралась улыбнуться как можно более нежно.

У нас же роман? Значит, полное право имею. Хвост его нервно дернулся, но ответил он довольно спокойно:

– Вот дойдем, тогда и узнаете, фьорда Берлисенсис.

Так, значит, да? Но постоянное повторение имени – так хорошо зарекомендовавший себя ранее метод, не может же он подвести меня сейчас?

– Вы тоже можете называть меня по имени, Тарниэль, – почти пропела я. – У нас же с вами роман.

Мне показалось, что он хотел фыркнуть, но в последний момент сдержался. Какое-то неправильное отношение у него к красивым девушкам. Ректор, и тот проявил определенную заинтересованность. Мне даже интересно стало, куда же именно нужно тыкать, чтобы пробить эту глыбу невозмутимости.

– Тарниэль, а вы в бонт играете?

Я придала голосу и взгляду максимум заинтересованности. Этот взгляд у меня особенно хорошо получался. Собеседник понимал сразу, насколько он мне дорог.

– Играю, Лисандра, – в глазах Кудзимоси промелькнула насмешливая искорка. – Только не на деньги. Чего и вам советую.

Я не успела даже сказать, что на деньги играла всего-то один раз, когда мне Чиллага убедить надо было помочь, а другой возможности не было. Подошла наша очередь. Кудзимоси небрежно нажал на кнопку, и через пару мгновений мы выходили из кабины. Первое, что мне бросилось в глаза – огромная вывеска «Фринштадский Зоологический Сад». В ту сторону мы и направились. До последнего момента, пока Кудзимоси не купил входные билеты, я надеялась, что наше свидание пройдет не в столь экзотическом месте.

– Фьорд Кудзимоси, вы издеваетесь? – негодующе сказала я. – Я сюда даже маленькой девочкой не ходила.

– Вот и восполним пробел вашего детства, фьорда Берлисенсис, – невозмутимо ответил он. – Уверен, вы ни разу живого слона не видели. А для будущего мага Земли это просто необходимо.

Он купил у входа брошюрку с описанием, что и где находится в этом заведении, а то площади Зоологический сад занимает просто огромные, и начал с интересом листать.

– И куда мы пойдем в первую очередь, фьорда Берлисенсис? Выбирайте, – щедро предложил он.

Я затравленно озиралась в страхе встретить в таком неподходящем месте кого-нибудь из друзей семьи с детьми. Но знакомых не было, зато оказалось, что мы здесь – совсем не единственная парочка, да и тенистые аллеи выглядели очень романтично. Я успокоилась и подумала, что здесь же наверняка есть куча укромных уголков, вполне подходящих для проверки. Вот, например, в брошюрке такая милая картинка беседки посреди озера, названного Лебединым. Лебеди наверняка должны навести Кудзимоси на правильные мысли. Пока он лишь смотрел на меня с хитрым выражением на лице и ждал ответа. Думал он явно не о повторном тестировании.

– Предлагаю пойти сюда, Тарниэль, – я изящным жестом указала в брошюрке выбранное место.

Да, там он точно не отвертится. Ажурная беседка, символические птицы, плеск воды и хвост, обвивающийся вокруг моей талии… Какой хвост, боги? Опять я думаю совсем не о том!

– С превеликим удовольствием, Лисандра, – ответил он. – Только что-то вы очень мрачная, – он остановил катящего по аллее свою тележку мороженщика и купил две порции в вафельном рожке. – Угощайтесь, дорогая. Я заметил, что у всех детишек, кому родители купили мороженое, настроение резко поднялось вверх.

Мороженое я любила, но вот этот намек на детишек и родителей мне совершенно не понравился. Похоже, декан никак не может забыть моей фразы, что он мне почти как отец. Кроме того, есть на улице? Это же совершенно неприлично! Но этот нахал не стал слушать моих протестов, а попросту всунул мне в руку угощение. Пришлось есть, а то ведь растает, потечет, а девушка с капающим мороженым выглядит крайне непривлекательно.

По дороге мне пришло в голову, что необязательно ведь в беседку идти – вокруг столько аллей и аллеек, на которых не так уж и много людей, а если зайти поглубже, наверняка никого не будет. Я начала оглядываться в поисках подходящего поворота, как вдруг мой взгляд зацепился за вольер с кошачьими. Парочка тигрят, уже довольно крупных, играли друг с другом, иногда пытаясь привлечь к этому достойному делу и мать. Она стоически терпела, только когда уж ее совсем сильно прихватывали острыми зубками за хвост, шлепала лапой чересчур разошедшихся отпрысков. Те отскакивали и начинали играть только друг с другом. Это смотрелось так уморительно, что я невольно задержалась, а потом подошла поближе.

– Лисандра, может быть, вас на плечи посадить, чтобы лучше было видно? – раздался ехидный голос Кудзимоси.

И мне так захотелось ответить ему согласием, чтобы посмотреть, как он выкручиваться будет. Остановило меня только то, что я совсем не уверена была, что он этого не сделает, а на мне все-таки юбка.

– Спасибо, Тарниэль, вы так любезны, – ответила я с ласковой улыбкой и чуть-чуть к нему прижалась – пусть настраивается на правильные мысли.

Но уходить от тигрят все равно не хотелось, так что мы там еще немного постояли, пока мороженое не закончилось, перед тем как направиться к вожделенной беседке. По дороге нам постоянно попадались замечательные аллейки, но все они были столь оживленными, что искать там уединения было глупо. Вся надежда была на лебедей. Я старалась не смотреть на встречающиеся вольеры, хотя там было столько интересного. Вот протестирую, тогда и посмотрю. А то отвлекусь, к примеру, на вот этих миленьких енотиков, и все время, отведенное на Кудзимоси, закончится. Но перед енотиками я все-таки не устояла, убеждая себя, что до закрытия Зоосада еще далеко, а когда начнет вокруг темнеть, обстановка станет еще более романтичной. Но после енотов я не отвлекалась уже ни на что, направляя своего спутника в нужную мне точку.

– А почему вам так к лебедям хочется, Лисандра? – заинтересовался Кудзимоси.

– В вашей брошюрке такая красивая картинка, Тарниэль, – томно сказала я ему, – что я просто не прощу себе, если не увижу все это вживую.

И беседка вполне оправдала мои ожидания. Такая небольшая, уютненькая, с частой решеточкой деревянных планок, через которую очень хорошо было все видно, но которая прекрасно скрадывала все движения внутри, особенно если встать как-нибудь между проемов, к которым уже начали подплывать лебеди, оживившиеся при нашем появлении.

– Какие они изящные, – проворковала я, подвигаясь поближе к Кудзимоси и поднимая голову так, чтобы ему удобно было меня целовать. – Не зря же их считают символами настоящей любви.

Один из лебедей вытянул длинную шею и требовательно зашипел. Вид у него при этом был довольно угрожающим. Ему что, не понравилась моя фраза про настоящую любовь? Наверно, не только ему не понравилось, так как все лебединая компания начала дружно издавать звуки, похожие на скрип. Надо же, никогда не думала, что эти красивые птицы так немелодичны. Безобразие какое. Вряд ли при таком музыкальном сопровождении у моего спутника появится романтическое настроение. Но лебеди пошипели-поскрипели и уплыли с недовольным видом. А я начала думать, как бы мне все же поделикатнее Кудзимоси намекнуть на то, что мы стоим здесь не просто так, а с определенной целью. Я искоса посмотрела на своего спутника, он казался полностью поглощенным открывающимся нам из беседки видом. И что там смотреть? Те же аллеи, что видны из любой точки сада. Темная холодная вода. Да еще и недружелюбные скрипящие птицы. Я же намного интереснее, чем все это вместе взятое. Нужно только донести это до него.

– Тарниэль, – голосом, старательно отрепетированным в свое время, с оптимальными долями скромности и чувственности, начала я свой экспромт.

– Папа, ну скорей же! – ворвался в уединение нашей беседки детский вопль.

А вслед за воплем ворвался и обладатель этого раздражающего голоса – мальчик лет шести с огромной булкой хлеба наперевес. За ним буксиром тащился отец с обреченным видом. Лебеди при виде новых лиц в беседке опять оживились. Но теперь их шипение и скрип были направлено на вновь прибывших, у которых такие звуки протеста не вызвали. Наоборот, ребенок очень обрадовался и начал отщипывать небольшие кусочки хлеба и бросать их птицам. Хлеб убывал медленно, вызывая у меня острое желание помочь бедным птицам справиться с ним поскорее – ведь тогда мы с Кудзимоси опять останемся вдвоем. Но тут я заметила, что по мостику, соединяющему берег с нашей беседкой шла семейная пара уже с тремя детьми, и поняла, что поцелуй тут не получится. Как говорила моя бабушка, нужно уметь достойно проигрывать, поэтому я сделала вид, что уже вдоволь насмотрелась на водоплавающих, и предложила своему спутнику покинуть это неуютное место.