Виталий Башун - Звезды князя Страница 63

Эксперты признали инсценировку гибели мага не очень убедительной.

2. Три тела дорожных рабочих были найдены за полкилометра до моста. Только при прямом попустительстве контрразведки возможен захват дрезины на дороге, которую непрерывно патрулирует рота охраны и охотничьи команды контрразведки.

Представляется наиболее вероятным то, что для прохода диверсионной группы контрразведкой был оставлен специальный «коридор».

События возле запасного полка:

Практически одновременно с похищением командующего начался обстрел КПП запасного полка, что существенно задержало отправку помощи городу, согласно приказу командира дивизии от… номер… Нападавшие, в количестве не более тридцати и не менее двадцати (точное число установить не удалось), вели интенсивный обстрел из скорострельных винтовок, способных стрелять очередями (последние, самые современные образцы оружия бахрийцев). Эскадрон, попытавшийся с ходу прорвать силы блокирующих, напоролся на эффективный огонь, плотность коего не позволила продолжить движение по дороге к городу. Кроме того, установленные противником мины нанесли серьезный урон, выбив около трети всего личного состава эскадрона.

Только после прямой и кровопролитной атаки силами пехотных подразделений полка удалось сначала отогнать подразделение противника, а затем приступить к преследованию.

Во время атаки и преследования противник потерял убитыми восемнадцать человек. Захвачено восемнадцать единиц новейшего оружия бахрийцев, из которых двенадцать находятся в исправном состоянии.

Таким образом, задачу командир полка, хоть и с опозданием, выполнил, помощь городу направил. Бойцы его подразделения принимали активное участие в поиске диверсантов, действовавших на территории станции, тушении пожаров, оказании помощи раненым.

Мнение экспертов:

1. Целью налета являлось задержание на возможно максимальный срок высылки подкреплений. Эту задачу противнику удалось выполнить. Однако опять же без попустительства контрразведки проникновение в окрестности запасного полка столь большой вооруженной группы противника не представляется возможным.

2. Второй, побочной целью, возможно, являлось отвлечение внимания от моста путем имитации блокирования только одного направления – в сторону города. Эта задача также, можно считать, выполнена противником успешно.

Исходя из вышеизложенного, прошу Ваших указаний на дальнейшие действия вверенного мне подразделения.

1. Начальнику разведки ударной дивизии № 317 капитану КарВаньЛо организовать охрану выживших во время диверсии на станции, вплоть до применения оружия и стрельбы на поражение.

2. Срочно доставить лучшего целителя госпиталя со всем необходимым оборудованием и вспомогательным персоналом для оказания первой помощи раненым.

3. Бережно транспортировать раненых в центральный госпиталь, где предоставить адъютанту командующего отдельную, самую лучшую палату.

4. По прибытии специального санитарного поезда организовать отправку адъютанта в столичный госпиталь.

5. Все приказы госпожи адъютанта, не противоречащие сбережению ее жизни и здоровья, подлежат безусловному исполнению.

6. Арестовать начальника контрразведки дивизии капитана СонКайМу и его заместителей. Содержать под стражей до прибытия следственной группы КОИ (канцелярии охраны императора).

Тьма. Мрак. Пустота. И… боли нет. А может, и есть, только я не могу ее определить как нечто конкретное. Мне просто плохо. Очень и очень плохо. Плохо в целом и нигде конкретно в частности. Мысли путаются, складываются в невообразимые фигуры, разбегаются, прячутся, неожиданно выглядывают из неизвестно чего, будто таились за углом, которого нет, пристраиваются к другим, скручиваются в клубки и разваливаются. Отчасти похоже на обрывки контуров в проклятом лесу. Получается невесть что. Магемы? Может быть, но я таких не знаю. А почему-то надо знать. От этого зависит моя жизнь. Наверное. Так подсказывает мне тоскливо тянущее чувство, от которого плохо, и очень хочется поменять это «плохо» на «хорошо» вечного покоя. Почему-то эта мысль не находит отторжения. Только вот что-то не дает совершить подобную замену. Мешает. Цепляет и тащит куда-то, подальше от интуитивно ощущаемого направления в сторону того самого покоя. Вечного.

Так, наверное, выпивоху, готового умереть ради последнего, гибельного глотка вина, оттаскивают от кружки.

Через бесконечность времени состояние мое меняется с «очень-очень плохо» сначала на «очень плохо», потом на просто «плохо». Через некоторое время появляются редкие периоды, когда даже и… неплохо. Какое же это счастье, когда всего-навсего ничего особо не болит, а просто побаливает, когда можно сказать, что чувствуешь себя ты почти нормально.

Обычно не замечаешь – норма и норма. Подумаешь! Но все познается в сравнении, и понимание приходит в тот момент, когда маятник состояния здоровья начинает раскачиваться. Хотя бы от «плохо» до «приемлемо». Вот тогда начинаешь ценить то, что имел раньше, но не обращал внимания, считая само собой разумеющимся.

В состоянии «приемлемо» стали слышны голоса. Некоторое время они были неразборчивы, но довольно скоро я стал понимать, о чем говорят и, главное, кто говорит.

Мои давние знакомые по снам – детишки-эльфята – пыхтели, сопели, покрикивали друг на друга, спорили и периодически повторяли как заклинание:

– Папочка, только не умирай! Папочка, не умирай!

«Надо же, – подумалось мне, – опять этот странный, очень реальный, сон. Это при моей-то ране?!» Я не обольщался – без немедленной медицинской помощи никакое жреческое целительство при моих полностью истощенных запасах магической энергии и почти иссушенной ауре выжить мне не поможет. Никак. Несмотря ни на что, я все помнил – и захват генерала, и бой с его адъютанткой (удивительная девушка), и мощный взрыв, после которого нас бросило в объятия друг друга и даже, можно сказать, обручило одним осколком на двоих. Кроме прочего, я еще ощутил краем сознания, как словно наждаком по спине прошлась щебенка, обдирая гоблинский мундир, а в лицо плеснула кровь из раны девушки.

Что со мной теперь происходит – ни малейшего представления не имею. Разве что голоса якобы моих детей, взявшихся неизвестно откуда и от кого. Я-то уж точно знаю, что ни с одной эльфийкой ни-ни. Правда, было один раз. С Альмилирой. Тоже в очень реальном сне. Но сон ведь – не явь? Может быть, это какое-то проявление эльфийской магии? Чуть что – и тут же начинают сниться эльфы. Напоминают о своем существовании. Дескать, вернись, блудный жених, так и быть, накажем не больно.

Сознание стало проясняться, и я, словно вживую, услышал разговор детей:

– Тащи еще одну! Видишь, эта совсем сухая.

– Вижу, – пыхтение и сопение. – Помоги! Тяжелая!

– Ага! Сока много! Стой!! А ты сказал лиане в сок лекарств для папы добавить?!

– Не-е-е-ет. Я забы-ы-ы-ыл, – хныканье и плач мальчика.

– Ну что ты такой недотепа?!

– Я не тепа! А у тебя… а у тебя… у тебя с животными хуже получается! Вот!

– Ну и что! – фырканье девочки. – Что толку от твоих животных? Если бы не лианы…

– А если бы волки его раны не зализывали…

– Все! Я сказала лиане. Она уже все сделала. Давай к руке папы шипом прислони…

– Знаю!

Чувствительность вернулась, и мне показалось, будто я лежу внутри стога ломкого сена или соломы. Мягко, уютно и немного щекотно.

Затем голоса слились с шепотом и шорохами леса, отдалились, затерялись, и я заснул. Уже просто заснул.

А проснулся… все так же на соломе, но явно другой, слежавшейся и далеко не мягкой. А уж атмосфе-е-е-ера… Чуть позже я понял в чем дело. Я снова в реальности, а она сурова и показывает мне свою неприглядную сторону. Судя по стонам и хрипам, запаху крови и естественных отправлений, я в палатке для раненых. Сначала удивился – это как же гоблины четко сработали, что треть моей команды переловили и почему-то поместили за непрочную ткань. Хотя, если все ранены и неспособны передвигаться, то и замки, и стены, и решетки – не более чем дорогостоящие излишества. А тут еще и унизить противника можно, показав ему, насколько тот жалок и недостоин даже легкого уважения.

Однако бред раненых на гоблинском убедил меня в том, что неведомые палачи так издеваются над собственными воинами. Интересно, за что их так? Хм. И похоже – меня приняли за одного из этих чем-то проштрафившихся бедолаг.

Я окунулся в самопроверку состояния организма и с удивлением осознал – не так уж все и плохо. Сквозная рана, которую я сам себе или с помощью жрецов-целителей заживлял бы неделю, не меньше, уже практически не беспокоила. Так. Тянула и саднила помаленьку. В остальном я был, можно сказать, полностью здоров, если бы не слабость. И еще. Я отчетливо чувствовал в своей крови множество мелких частиц, имеющих родство с лесом. В чем оно заключалось конкретно, сказать не могу, но в памяти тут же всплывают заплаканные эльфийские детишки, опутывающие мое тело вьюнками и лианами. Перед самым погружением в сон мне показалось, будто из этих плетей вырастают шипы, которые тут же впиваются в мое тело. Все же воспоминание было на грани сна и бодрствования, которое, в свою очередь, тоже, скорее всего, сон… В общем, снится мне сон, где я в этот раз не играю с эльфятами, а они играют со мной в докторов и больного. Причем больной – я, а доктора – они. И в этом сне я… засыпаю.