Тайна мертвой планеты - Сергей Че Страница 10

— Подготовка к такой экспедиции — процесс не быстрый, — сказал Второй Капитан. — Что касается твоего папаши, то я думаю, если он узнает, то присоединится к нам. У тебя такой шикарный станок, что грех им не воспользоваться. Профессор наверняка воображает, как ставит тебя раком, когда ты по утрам перед ним в халатике крутишься.

— Папа не такой!

— Такой или не такой, а в свое время целую толпу студенток потоптал. Да и сейчас не прочь сочным вареником воспользоваться.

— Вареником родной дочери⁈

— Это частности. Короли столетиями инцестом развлекались. Чем профессора хуже?

— Ага, а потом уродов рожали с гемофилией и глазами навыкате.

Третий Капитан всплеснул ручонками.

— Вы только послушайте! Она собирается рожать от собственного отца!

Первый Капитан в ужасе округлил глаза.

— Кошмар! А еще нас извращенцами называет! Плохая, плохая девчонка!

— Ее надо немедленно наказать, — флегматично заявил Второй Капитан.

— Идиоты, — пробормотала Эликс.

Втроем они перенесли ее на исполинскую круглую кровать и заставили принять нужную позу.

* * *

— Бред!

Эликс сорвала с головы шлем виртуальной реальности.

— А по-моему неплохой сценарий, — сказал Носорог. — Хорошо показывает разнообразие сексуальных отношений. Тут тебе и классика, и садо-мазо, и секс с инопланетянами.

— Ты лучше меня знаешь, что Первый Капитан никакой не шарик на ножках. Он скорее на медведя похож. А Третий не может заниматься сексом с человеческой женщиной. У него жало как скальпель. Сразу брюхо вспорет.

— Это все мелочи жизни. А у нас с тобой художественное произведение. Где ради стройной композиции можно допустить всякие вольности. И потом, как же Второй Капитан? Ты ему точно давала.

— Давала, — буркнула Эликс. — И больше не дам.

— Согласись, как живой получился.

— Не соглашусь. Ты его явно плохо знаешь. Он у тебя получился слишком добреньким.

— Да? А подробнее? Я его только два раза видел. Да и то на экране.

— Твое счастье. Проехали.

В ее голове тут же всплыли воспоминания, которые она всякий раз загоняла как можно глубже. Ей пятнадцать лет, рядом — Второй Капитан. Аристократичный, горбоносый, в серебряном комбинезоне. Когда она смотрит на него, в голове плывет, внизу теплеет и начинают порхать те самые бабочки. Ей нестерпимо хочется, чтобы он ее обнял, приласкал, опустил на постель из лепестков, медленно раздел, не забывая покрывать поцелуями ее уже созревшее тело, сползая вниз от шейки к налитым грудям с торчащими сосками, к животику, к нежным, уже разведенным широко в стороны бедрам, а потом выше, к розовым нетронутым лепесткам, которые уже блестят от сока и готовы впустить, и он, наконец, входит и начинает ее любить. Бесконечно долго.

Короче, она была романтичной дурой и девственницей.

А он вел ее на свою базу, пообещав показать недавно пойманных им пиратов. Эдакая конфетка, как у любого маньяка. «Пойдем со мной, девочка. Покажу коллекцию плюшевых медведей».

Не обманул.

Наверное, они действительно были пиратами, те двое несчастных, обезумевших от боли гуманоидов, которых она увидела в его камере пыток. Похожий на свинью толстяк, что висел над жарко пылающим огнем с содранной лоскутами кожей. И гоминид-хамелеон, подключенный к аппарату, который заставлял его ежесекундно менять внешний вид, уродуя тело и ломая кости.

Толстяк хрипел. Стекающий по обугленной спине жир шипел в языках пламени. Хамелеон тяжело дышал, высунув длинный раздвоенный язык.

— Господа бандиты! — официально объявил Второй Капитан, встав за спиной Эликс и положив руки ей на плечи. — За хорошее поведение и рассказанные подробности о нашем с вами деле, я обещал вам показать спектакль. Время пришло. Эта славная девочка готова сыграть в нем главную роль. Наслаждайтесь.

Эликс недоуменно обернулась.

В тот же момент Второй грубо заломил ей руки за спину. Щелкнули тяжелые наручники, загремела цепь, и вздернутая в воздух Эликс завизжала, дрыгая ногами.

Следующие несколько часов превратились в бесконечный поток сплошной боли, который со временем стал чередой разрозненных картинок. Дыба и растянутые до хруста ноги и руки. Распорки с фиксаторами, где она лежала, раскинув конечности и выпятив задницу. Плетки и кнуты с зашитыми железными шариками. Огромный шипастый фаллоимитатор.

Она несколько раз теряла сознание, но он приводил ее в чувство, прогнав ток через зажимы на сосках.

Все это он делал молча, с каменным лицом, иногда повторяя особо полюбившиеся пытки. То есть те, которые заставляли ее визжать особо громко.

В какой-то момент она подумала, что он ее убьет, как только кончит, и окончательно отключилась, надеясь умереть во сне.

Очнулась она в лесу, на медленно скользящей медицинской платформе.

Второй Капитан шел рядом.

— Запомни, девочка. Папе ты скажешь, что упала со скалы.

— Папе я скажу то, что было на самом деле, — прохрипела она. — Вы конченный ублюдок и за все ответите.

Губы, щеки, язык, горло — все саднило и пылало. Второму Капитану явно понравилось трахать ее в рот. Он делал это раз десять, насаживал до упора, загонял на всю длину в глотку, а потом еще давил на затылок, чтобы она заглотила до корня и уперлась губами в пах.

— Нет. — покачал он головой. — Не скажешь. Иначе папа узнает и другой наш секрет. Старый. Помнишь?

Эликс похолодела.

— Вы не можете… Не посмеете.

— Я полагаю, сегодня ты убедилась, что я многое могу. А уж рассказать о твоей шалости десятилетней давности, в результате которой погибла твоя мать… Даже и не сомневайся.

Эликс показалось, что над ней качнулось небо.

Она-то была уверена, что Второй Капитан чисто по доброте не выдал ее, увидев запись, где она путает на мамином глайдере топливные шланги.

А он все это время просто ждал, глядя, как растет, хорошеет и наливается формами его будущая игрушка.

… Ей пять лет, и все с умилением смотрят на ее проказы. Она хочет устроить мамочке сюрприз, фейерверк, и переставляет местами цветные трубочки. Она слышала, что из-за этого бывает большой бадабум. И действительно, набрав высоту, глайдер вспыхивает гигантским огненным цветком, раскидывая во все стороны сверкающие лепестки. Она радостно смеется и не понимает, почему остальные кричат в ужасе…

— Будешь приходить ко мне по первому требованию, — приказал Второй. — С гладким лобком. Чтобы никакой волосни нигде. Терпеть не могу. Никаких татушек и никакого пирсинга.