Олег Балабанов - Человек? Да! (Продолжение «Галактеров») Страница 11

— Я тебя тоже обожаю, — также тихо ответил он, отстраняясь и направляясь к ожидающим.

— Вот, передайте Ершову. Еще один компьютер, на этот раз с транспортника сняли, — и передал комуто.

Устало улыбнулся, глянув на старика. Тот только покачал головой:

— Надеюсь, это того стоило.

Денис сразу посерьезнел:

— Я тоже надеюсь. Слишком многих потеряли за этот рейд.

Он уже внутренне приготовился, готовясь к словесному поединку, как Куликов неожиданно улыбнулся и произнес:

— А у нас новость для тебя!

— Игорь Станиславович, я что-то устал от новостей. От плохих новостей, но все равно выкладывайте!

— Я бы не радовался, если бы были плохие. В общем, вернулась группа Авдеева. Все живыздоровы, — поспешил дополнить он, — но они пришли не одни…

Глава 2

250 км севернее Новосибирска.

Сюрреалистичную картину представляло одно место на бескрайней равнине самого большого материка планеты. Искусственно снятый на большой площади верхний слой почвы открывал внутренний пласт земли, богатый месторождением железной руды. Помимо него здесь пролегали жилы других полезных ископаемых. Но не это представляло необычность обстановки. Все это месторождение явно начиналось разрабатываться техникой, которая сейчас как попало, находясь сверху у края и дальше гигантского карьера, лежала, стояла, была перевернута и полузасыпана породой. Эта горнопроходческое оборудование, наверное, устарела и была отодвинуто в сторону. Просто отодвинуто и брошено более мощными, необычными механизмами, сейчас ворочающимися на глубине карьера, своими ковшами просто вгрызавшимися в тело планеты. Отхватывая кусок за куском, она отправлялась наверх по необычному эскалатору. Очень мощному эскалатору. Не так, как это делалось раньше — по окружности трубки с помощью специальных машин, изо дня в день в любое время суток поднимавшихся и опускавшихся по проложенной дороге.

Сразу же напрашивался вопрос о все же рентабельности брошенной техники, которую можно использовать на других менее глубоких объектах, но видимо те кто пригнал новые машины и использовал свой метод добычи так не считали. То, как обошлись с мощными ранее агрегатами, говорило о совершенно других хозяевах рудника.

Помимо обычного способа погрузки внизу постоянно мерцали всполохи коротких, но ослепительных узконаправленных лучей, по своей природе не столь дающих свет, сколько сконцентрированной силой светового луча расплавляя, первоначально расчленяя большие глыбы, которые дробила следующая машина. Механизм приближался к источающему жар вырезанному фрагменту породы, направлял жерло раструба на нее, и глыба трескалась, рассыпаясь на мелкие фрагменты. Все это шло беспрерывно на поднимающуюся ленту конвейера.

Постоянно исходящее снизу марево жара, клубы газа — все это постоянно поднималось, парило и искажало, скрывая от любопытных взглядов творящуюся внизу работу титанов.

Наверху уже была видна более понятная картина человеку, издалека наблюдающему за работой новых хозяев, в единый миг обобравших, выгнавших его с исконных мест проживаний, силой заявив о своем превосходстве. Здесь почти у края карьера стояла гигантская махина, до сотни метров уходящая вверх.

Завод по первичной переработке руды постоянно гудел, принимая и переплавляя породу в ровные, до десятков тонн каждая продолговатые чушки, которые в свою очередь переправлялись на постоянно садящиеся прилетающие откудато с юга грузовозы. Место старта очередного грузовоза скрывалось в туче пыли, обломков всего, что теряло вес от взвывавших и начинавших тонко свистеть могучих двигателей транспортников. Творящийся хаос неповоротливых машин, рвущих на части планету на некоторое время скрывался очередным слоем превращенной в пыль остаточной породы земли. Если посмотреть сверху, то круг оседающей пыли был вытянутой формы — тяжело взлетающие и набирающие на бреющем скорость грузовозы за сорок лет превратили лес в сторону юга в сужающийся конус мелких частиц железной руды.

Из года в год продолжалась механическая вакханалия, но в какойто период все изменилось. Нет, работа не прекратилась, но прилетающие грузовозы на порядок сократили темп прилетовотбытий. Затем вообще прилет транспортника стал событием. Но гигантская штольня не прекращала поставлять руду наверх — теперь штабеля выплавленных заготовок занимали не один квадратный километр пространства леса, куда все расширяя и расширяя площадь вездеходамипогрузчиками, раздирая и глубоко утопая в грунт отвозился и сгружался металл. Тысячи, миллионы тонн металла лежали, ржавея, дожидаясь своей очереди на погрузку неизвестно куда и неизвестно для какойто грандиозной цели.

Для странных, непохожих на людей существ это не было неизвестностью. Да и для остатков человечества, наблюдающего за этой работой тоже. Они только предполагали, что там, на юге есть центр, куда свозилась руда и в том месте она перетекает в следующую стадию переплавки, чтобы превратится во что-то ужасное, что не несет мирного предназначения. К этому выводу привел сам образ жизни людей, логично решивших, что если эта воинствующая космическая раса захватила их родной дом, то наверняка в темных, неизведанных глубинах вселенной есть и другие миры, которые подверглись или еще подвергнуться подобному истязанию посредством новых кораблей или что производится из этого металла.

Они, люди, понимали, что в одиночку не смогут победить этих железных колоссов, вернее управляющих ими страшных созданий. Но жажда жизни и несправедливость по отношению к себе заставляла некоторых, еще не опустивших руки представителей человечества продолжать борьбу.

Человек по натуре существо любознательное. Вся его история повествует о постоянных попытках познать себя, окружающий мир, найти свое место под солнцем, обрести ту жизненную гавань, где можно жить, трудиться, растить детей и впоследствии с интересом отыскивать свои собственные черты во внуках. Вот в районе карьера и жили семьи потомственных шахтеров, да и вообще все те, кто до нападения работал на трубке.

Галактеры их не трогали, так как люди с самого начала приняли и держались той же политики, что и все остальные на планете. Почти сразу отказавшись от имеющихся средств радиосвязи, так как противник доказал им, что обнаружить по радиоволне для него не составляет труда горняки и как было сказано выше, та часть, что еще пыталась както доказать, что они еще чегото стоят в этом мире по крохам готовила лелеемый в душе планакцию. Несколько смертей из-за применения радиосвязи, меньше инфракрасных передатчиков — все это в первое время вторжения заставило оставшихся в страхе отказаться от комплекта приемопередающей горнопроходческой аппаратуры. Какой бы слабой она ни была. По прошествии некоторого времени оставшаяся аппаратура подверглась воздействию влаги, всего того же неумолимого времени и пришла в негодность. Люди постепенно научились обходиться без средств связи.

Правда, попытки изучить метод передачи сигналов механизмов инопланетян и подстроить его под себя какойто промежуток времени велся: давно, еще в первые годы захвата какойто вертолет, что ли, захватчиков был сбит или сам упал в лесной пруд, пополнявшийся с холмистых окрестностей и из которого они всю жизнь брали воду. Главное, что летательный аппарат так и не был найден пришельцами, полностью скрытый не более полуметровым слоем воды. Видимо, их средства слежения не могли проникнуть сквозь водную гладь. Вероятно, на родине инопланетян не было глубоких водных мест и естественно не было предпосылок для разработок таких средств как эхолот или сонар. Его случайно нашли через пятнадцать лет: однажды подвижка почвы в котловане привела к понижению уровня воды в пруду…

За годы, проведенные под водой, ни единой ржавчины так и не образовалось на обшивке машины. Полностью затопленный сквозь образовавшуюся пробоину в борту роботубийца представлял груду металлического хлама, но коечто осталось в целости и сохранности… Именно со снятого герметичного блока началось изучение технической стороны агрессоров. Те, кто хоть что-то понимал в электронике не спеша, осторожно начали постигать иную технологию. Через какоето время на горизонте забрезжила искра понимания. Требовался еще один шаг, еще что-то к осознанию природы сигнала, но…но неумолимое время, постоянно представавшая перед глазами перспектива безысходности, рано подступившая старость, постоянная борьба за выживание и воспитание детей заставили бросить это занятие почти у окончания разгадки. То первое поколение уже не имело сил для борьбы…

Но это было после, а вначале первоначальный план выглядел поиному: после осознания того, что делают захватчики, план сводился ни много ни мало к подрыву глубинного штрека, над которым находился вот этот завод по первичной переплавке руды. По своей специфике у горняков был некоторый запас взрывчатых веществ, но чтобы сбросить эту многомиллионную массу в карьер — грандиозный план! и хоть в какойто мере навредить врагу требовалось намного больше того, что имелось. Конечно, это был своеобразный протест врагу, не более того, но эти люди еще раз доказывали, пусть даже самим себе, что за дарованное право жить и мыслить нужно бороться. Каким бы ни был исход поединка.