Иван Граборов - Гончая свора Страница 11

– Скажи, ты получаешь удовольствие, когда отыскиваешь новую мелодию среди миллиардов других мелодий Клусса? Или когда я даю тебе слышать свою?

– Лим, это другое.

– Разве ты не чувствуешь в них искренность?

– Лим…

– Представь, что вдруг не стало ни одной мелодии. Представь, что все перестали их слышать, потеряли способность ощущать их колебания. Скажи, где ещё найти нам столько искренности и правды о мире, о друг друге? Как тогда не свернуть с пути?

– Ничего непоправимого не случилось.

– Сейчас мы относимся к этому как к чему-то само собой разумеющемуся. Мы, злоупотребляя, привыкли к этой своей бесценной возможности настолько, что со временем атрофировался её вкус. Потом был первый контакт, о да. И вот пожалуйста, спустя сорок звёздных лет, мы сидим с тобой здесь, под нелюбимым мною Клубком, норовящем рухнуть, в ожидании третьей дипломатической делегации от Зилдраана. "Новые грани познания" – скажешь ты, а я скажу, что это зло, которое уже нас пленило, а мы этому ещё и рады были, думая будто расы значительнее продвинутые технологически не могут ошибаться и в первичных вопросах философии, затрагивающих модель устройства мироздания в каждом конкретном сознании. Теперь всё больше и больше жителей Клусса заменяют погружение в надпространство примитивными иноземными культами, полными простых и доступных, в своей иллюзорности, решений целого списка реальных проблем. Вот они, – Лим снова обратил внимание на соседние столы. – любители синтетических полуфабрикатов. Посмотри внимательней, Рмун. Посмотри внимательней. Это начало конца.

– Дорогой, ты преувеличиваешь опасность. Крайне. Космический фантрамм не так страшен, как ты его пытаешься описать.

– Едва ли. Космический фантрамм – миф, в отличие от открывающегося при погружении в надпространство. Рмун, вдумайся, некоторые уже не созидают мир, не желают ощущать его проблемы. Мелодия этих мест год от года поэтому и не становится чище как раньше. Накапливается куча шелухи, фальшивых нот… Вкушающих правду меньше и меньше.

– Правда. – смакуя, растянула она это слово. – Сколько из-за неё социальных брожений, проблем с торговлей, традиционно редких для Клусса заключений семейных союзов? Старая верхушка ортосов безопасности да просвещения, тешащаяся своим махровым консерватизмом, только её и добивается ото всех, чем лишь ширит ложь. Взгляни вокруг. Боясь увидеть в близком дурное, одни не решаются открыться и от того все причастные терзаются. Ты не думал, что многие, за века самоограничения, смертельно устали от одной лишь правды, вечно подталкивающей их к неизбежной честности пред собственным отражением? Они попросту устали от себя.

– Нельзя устать от правды. – сурово ответил он. – Правду можно только презреть.

– Лим, Лим. Мой воинствующий, бесконечный идеалист. – нежная улыбка Рмун топила в нём любой лёд, а когда было нужно – распаляла казалось мёртвые угли. – То, что я их понимаю, вовсе не означает, что я на их стороне. Когда культурный взрыв утихнет, забирая с собой наваждение, они сами всё поймут. Не гневись излишне. Оставь им право выбирать переживания по вкусу. В конце концов, Клусс – планета свободных. – на сей ноте она подняла пиалу.

Он примирительно улыбнулся в ответ, но, и Рмун это увидела, не уступил в споре.

Первое выступление труппы закончилось. Обмен любезностями и расплывчатыми комплементами за столами сменился возгласами одобрения. С магнитных гондол, зависших то тут, то там, раздались бурные овации, подхваченные гостями, сидящими за почётными парментьеровыми столиками. Казалось аплодировали даже из Клубка.

– Милая, – предупредил Лим, заглядывая ей за плечо и состраивая наиугрюмейшую гримасу из возможных. – похоже начинается.

– И ты, как видно, крайне рад официальной части. – Рмун откинулась на спинку. – Кто?

– Распорядитель флотского ортоса при двух посыльных.

Рмун допила сок из каштановой пиалы и пристально посмотрела на мужа.

– Полевой военный, который терпеть не может военных управленцев. Ты и годы спустя остаёшься способным веселить меня своими противоречиями.

Распорядитель флотского ортоса остановился перед Лимом и произнёс без вступления:

– Глава ортоса управления просила передать вам лично, что встреча с членом зилдраанской миссии, о котором вы спрашивали, состоится здесь.

– Когда?

– Немедленно. – завершил он доклад и удалился прочь, вместе с посыльными.

– Ого, какая спешка. – заметила Рмун, глядя распорядителю в удаляющиеся очертания спины. – Шудд похоже была тронута твоей просьбой.

– Шудд не трогает ничего, кроме власти и того, что поможет завоевать её в ещё больших объёмах.

Рмун насупилась.

– Я понимаю твои неприязнь и недоверие к ортосу управления, после всего произошедшего, после Кибура, но Шудд не из таких. С излишком холодна, да, но и честна. Она бьётся за нас.

– Нами, а не за нас. Как и почти все в ортосах управления любого из миров. – Лим наконец отпил и из своей пиалы. Сок ему понравился. – Разбираться с пакостью, лезущей в сектор, посылают отнюдь не высокомерных выпендрёжников из вышек, что никогда не покидали не то что планеты, но даже илистых карьеров Соату.

– Ваша правда, посылают кого-то вроде вас и, надо думать, не просто так. На этом поприще, лично вы, добились немалых успехов. – вмешался в разговор низкий бас со стороны отражённого фонтана, украшавшего открытую часть, полную прогуливающимися посетителями.

Лим встал из-за стола и обернулся, чтобы поприветствовать неслышно подкравшегося гостя.

– Прошу простить за то, что не заметил вас, посол. Добро пожаловать в Клубок. – лёгкий поклон. – Мы с супругой – указал он на Рмун, повторившую его движение. – искренне рады присутствию вашей миссии на Клуссе.

– Мир, где клиссы никогда не опадают. – отвернулся посол к сиреневым молниям. – И мир, благодаря которому все расы взяли за негласную традицию сажать клисс в каждой своей новой колонии, где бы она ни находилась. Красиво тут, только вот притяжение ваше в двенадцать с половиной млорт… Да и скалы серых карьеров давят. Благо я залез от поверхности этого рукава Соату повыше. Подумать только, когда то восемь десятых вашей планеты покрывала вода, а теперь везде лишь ил да поля перепрелой тины. Поразительные причуды климата.

Лим кивнул и осмотрелся за ним.

– Ваши сопроводители запаздывают?

– Я пришёл один. Странно было бы ждать нападения в обществе с отсутствием преступности.

– Тогда разрешите мне…

– Лим по прозвищу "Распад". – воодушевлённо перебил его член дипломатической миссии, бывший заметно шире его в плечах и на голову выше. – Восьмой специальный отряд военной разведки, приписанный к шестой армии, под командованием известного кипгэнсина Кослу, и первому клусскому флоту, под командованием подающего надежды Авидтама, неизвестного пока никому. Семьдесят одна боевая операция: пятьдесят восемь в пустующих секторах у приграничья Чинту против мигрирующих банд, восемь против самих Чинту и пять в прямом столкновении с элв на Кизе и Кибуре. И на вас ни одной царапины. – он ещё раз смерил его взглядом. – Вы должно быть и вправду тот о ком швартовщики говорили.

– А что обо мне говорят на ваших орбитальных городах?

– Разное. И как правило разговоры быстро уходят в область рассмотрения правомерности применения не конвенционных вооружений Клусским Единением. – нарочито замялся посол, явно намекая на лучевые пилы. – Ох, прошу и вас меня простить. Я сразу не представился. – торжественно приложил он кулак к груди. – Таннам от Зилдраана.

– Адмирал четвёртого внешнего флота Зилдраанского Малвергесиума. – продолжил Лим, задиристо подрогнув чешуйками шеи. – Три военных рейда к владениям Чинту, участие в восьми крупных манёврах зилдраанского флота с силами Монн и шестнадцать дальних экспедиций. Руководил подавлением небезызвестного восстания на Кохте. Стал первым и единственным адмиралом, кто по личной инициативе без одобрения совета метрополии в боевых условиях применил Солнечный ливень и сохранил при этом занимаемый пост. Регреццистов, что образовали свою печально известную секту после этих событий и объявили войну всякому, по их мнению, злоупотребляющему высокими технологиями, вам тоже простили, хоть в целях предотвращения терактов Малвергесиум и наложил полный запрет на импланты. Не ясно доподлинно, больше уважает вас совет Малвергесиума или до смерти боится, но вы всегда на видном месте и слово Таннама от Зилдраана, как адмирала, весит порядком.

– Что-нибудь ещё? – поинтересовался посол.

– Количество ваших шрамов подстать наградам и вы не любите тушёные синт-морепродукты из-за одного неприятного случая в академии.

– До дрожи не переношу. Видимо именно поэтому они решили, что каттакул будет сегодня особенно уместным…

Все трое уставились на поднос. Несколько остывший каттакул, выпучивший глаза-бусинки, не отрицал видимой несуразности.