Джеймс Госс - Мертвецы зимы Страница 11

Я подошел к окну. В темноте я смог разглядеть гигантскую фигуру Косова, идущего по берегу.

— О Боже, — вздохнул я. — Интересно, что он им рассказывает.

Пердита неодобрительно хмыкнула.

— Уверена, он рассказывает им всю правду. Все будет хорошо, любимый, очень хорошо. Они очень понятливы.

Она всегда может подбодрить меня. И я рад, что мы скоро позаботимся как следует об этой противной девчонке.

Что вспомнила Эми

Без всякого сомнения, мы были заперты в комнате князя Бориса его ужасным слугой. Непростительное оскорбление, если хотите знать.

Князь, конечно, извинялся за непочтительное поведение своего слуги, но как-то слишком спокойно, даже вяло. После того, как перестал кашлять. Я предложила ему стакан воды, но он решительно отмахнулся.

— Дайте… мне… восстановить… дыхание… — попросил он.

Пока я ждала, я попыталась выбраться через окно. Оказалось, что мы слишком высоко над землей. Так что побег отменяется.

— Полагаю, что мы здесь вдвоем — только вы и я, ваша светлость, — проворчала я. — Не думаю, что у вас есть канал связи № 4, не так ли?

Как ни странно, я восприняла это заточение довольно спокойно, будто мне не впервой было сидеть взаперти. Я покопалась в памяти. Что за жизнь я вела? Почему я не могу вспомнить?

— Что за канал связи № 4? — спросил Борис. Хороший вопрос. Вот, оказывается, еще одна вещь, которую я не в состоянии вспомнить. Поэтому я воспользовалась Отвлекающим Маневром Понд № 3, то есть сменила тему разговора.

— Как вы себя чувствуете?

Борис осторожно встал.

— Приступ прошел. Косов — святой, знаете ли. Если бы я не приехал сюда, если бы он не присматривал за мной… говорили, что я умру в течение месяца. Врачи там, дома, совсем отказались от меня. Они даже боялись меня! Я уж думал — не доживу до весны. А теперь — посмотрите на меня! — он гордо выпятил грудь, испортив, правда, весь эффект легким покашливанием.

— Поразительно, что может сделать свежий воздух, не так ли?

— Да ну? — сказала я, почему-то не поверив ему. Он умирал, так ведь, а теперь он снова почти в полном порядке спустя каких-то пару минут. Спящая Красавица была права — с Принцем что-то не так.

Борис заварил нам чай в самоваре, как я поняла. Он был уже больше похож на себя.

— Не волнуйтесь, мадам Понд, — сказал он. — Мне гораздо лучше. Приступы бывают все реже и менее интенсивны. Вам действительно не стоит волноваться. Лучше уделите внимание более приятным вещам, и одна из них — этот вкусный чай.

Он протянул мне красиво украшенные чашечку и блюдце.

— Ну, выпейте это и расскажите мне все о себе, — он улыбнулся. Поистине очаровательной улыбкой.

И я рассказала. По крайней мере, то, что вспомнилось. Чем больше я рассказывала, тем больше пугалась, потому что поняла, что знаю о себе до обидного мало. Я замолчала.

В окно бился ветер, и море с ревом обрушивалось на скалы. Далекие деревья танцевали на ветру. Было впечатление, словно ты снова девочка, сидишь с друзьями дома в такой же шторм, и молишься, чтобы никто не начал рассказывать страшилки о привидениях. Мы сидели на постели князя Бориса, пили горячий, сладкий чай и смотрели друг на друга. Он был таким добрым и так внимательно меня слушал, изредка деликатно позевывая. В его глазах застыло странное выражение, будто, несмотря на видимую лень, он что-то считал в уме, как бородатый компьютер.

Я рассказала ему все, что смогла о моих мальчиках и себе — но все это было похоже на бред. Я смогла вспомнить так мало. Я знала, что мы много путешествовали и делали удивительные вещи. Было что-то еще — что-то темное и неправильное, что я никак не могла вспомнить. О, и еще я зачем-то брякнула, что соблазняла Доктора Смита. Что в 1780-е годы каралось побиванием камнями или ношением пояса верности.

— Бедная Эми, — сказал он, когда я закончила. — Это все последствия того удара головой.

Я кивнула.

— Что со мной не так? — простонала я.

Прошло время. Завывал ветер, скрипели окна. Мы болтали и пили чай. Нет, мы не нашли канал связи № 4, но Борис отыскал где-то шашки. Оказывается, играть в шашки не очень просто, учитывая, что в последний раз ты играла будучи ребенком, поэтому он с легкостью меня обыграл. Несколько раз.

— Ой! — пожаловалась я. — Ну дайте мне хоть разок отыграться. Это было бы по-джентльменски.

Борис расхохотался.

— Я же говорил вам: я — Романов, и…

— Да-да, никогда не позволите себя обыграть, — продолжила я. — Ваша жена, должно быть, очень несчастна.

Он пожал плечами.

— Мадам Понд! Мы закрыты здесь вдвоем. Что нам за дело до мужей и жен?

Я ощутила внезапное беспокойство — что, если мой муж увидит, как я бегаю вокруг кровати, преследуемая озабоченным отпрыском Русской Королевской Семьи? Получится… как там? Ха-ха, Распутин…

Но внимание Бориса, казалось, было сосредоточено на другом. Он то и дело проверял время, посматривая на очень красивые часы, похожие на украшенную драгоценностями карету, стоявшие возле кровати.

— Где Косов? — простонал он вдруг. — Он опаздывает.

— Может его светлости надо взбить подушки? — спросила я. Честно сказать, я не горела желанием встретиться снова с этим грубым медведеподобным гигантом.

Борис покачал головой.

— Нет, нет, я не об этом…

Шторм бушевал. Что-то было не так.

Я выглянула в окно. Сквозь покрытое каплями дождя стекло я увидела… Это было похоже на Марию, идущую на берег. Я забарабанила по стеклу. Но она меня не услышала.

Борис рылся в ящике стола в поисках игральных карт. Но вдруг замер и упал обратно на кровать.

— С вами все в порядке? — спросила я встревоженно. Его лицо было очень странного цвета, или точнее, странно бесцветным.

— Он обычно никогда не оставлял меня так надолго… — прохрипел князь Борис. Он покачал головой, раскрыл рот, словно задыхаясь. — Позовите Косова, мне нужен Косов…

Теперь он стал похож на собственную тень. Я уложила его на подушки.

— Я так слаб, пожалуйста… — прошептал он, закрыв глаза. И вдруг, вытаращив их, уставился на меня.

— Кто вы? — спросил он хрипло. — Что вы здесь делаете?

Затем он снова начал кашлять и задыхаться.

Вскочив, я бросилась к двери и забарабанила в нее ногами и руками, зовя Доктора, моего мужа, Косова, кого-нибудь…

Но никто не пришел.

Письмо Марии

Сент-Кристоф,

6 декабря 1783

Милая мама!

Я знаю, что обещала не ходить на берег, но я ничего не могла с собой поделать, правда не смогла. Даже после всего, что произошло, я захотела узнать, что же творится там.

Мертвецы сидели там, бубня и насвистывая. Вокруг них бушевал шторм, но они словно не замечали его. Я чувствовала, что моя душа уходит в пятки, когда ползла к ним, но они не обращали на меня внимания — они словно вмерзли в берег в ожидании. Они пугали меня. Я попятилась от них и наткнулась на месье Понда.

— Привет, Мария! — сказал он мягко и ласково. — Чем я могу тебе помочь?

— Вы прячетесь за скалой, — сказала я.

— Ну да, — послушно согласился месье Понд. — Здесь есть еще одно место, — он приглашающе похлопал по холодному песку рядом с собой.

Я устроилась рядом с ним.

— Почему мы прячемся? — спросила я.

— Может, это будет наш секрет?

Внезапно. Все сообщают мне свои секреты. Я горжусь этим. Я сказала ему очень серьезно, что он может мне доверять. Ведь Доктор Смит тоже сказал мне свой секрет. Месье Понда эта новость не обрадовала.

— Что он тебе сказал? — спросил он мрачно.

— Ох, месье! — засмеялась я. — Меня так легко не проведешь!

Он ничего не ответил. Я показала ему язык.

Он сначала сделал вид, будто ничего не заметил, но потом улыбнулся и указал на море.

— Мария, я прячусь, потому что творится что-то очень плохое.

— Согласна, — кивнула я очень серьезно. — Что вы видели, месье?

Месье Понд начал закатывать глаза совсем как тот школьный учитель, от которого мы избавились.

— О, Мария, Мария, я не уверен, что могу перечислить все, что неправильно и плохо. Эми больна, я тоже чувствую себя не очень, мы в больнице, на сто лет опережающей свое время, сейчас середина зимы, и странные пациенты, которые сидят на берегу в разгар шторма, — он замолчал. Сейчас он говорил совсем как Доктор Смит. Затем его лицо стало испуганным. — О, и за твоей спиной стоит очень высокий человек.

Я повернулась и увидела, что над нами возвышается Косов.

Мою руку сжала успокаивающая рука. Рука месье Понда.

— Не бойся, — прошептал он, мягко сжимая ее. Он выпрямился, глядя на великана: — Добрый вечер. Моя фамилия Понд.

Косов сердито уставился на него, что-то проворчав.

— О, вы русский? — месье Понд улыбнулся. — Ну а мы гуляем. Очень весело.

Косов подошел ближе. Он усмехнулся. Что-то было не так.