Иван Граборов - Гончая свора Страница 110

     Прошло много лет и элв так привыкли жить под землёй, что и думать забыли о возвращении. Их организмы за поколение адаптировались к новым условиям и большая часть выводка не хотела покидать гнёзд, предпочитая просто не попадаться на глаза тем, кто в свою очередь уже обустроился на поверхности.

     Так две крайне разные расы на одной планете долго сосуществовали вместе, находясь в шаге от открытия друг друга и будучи с тем невообразимо от него далеко. Новые владетели поверхности вскоре стали считать себя здесь хозяевами, полагая, будто пещеры и норы под выстроенным Большим городом пустуют.

     Они и дальше были бы в том абсолютно убеждены, но общество элв не законсервировалось в определённом состоянии надолго. Оно бурлило мнениями, поиском модели жизни, и некоторые дети от выводка, взращенные под влиянием новых идей, тяготились тайной кораблей, занявших дно кратеров, что когда-то принадлежали им.

     Кто первым из поселенцев увидел неосторожных элв, близко подобравшихся к поверхности, они и сами не помнили, но помнили точно, что бежал пришелец до Большого города невероятно быстро даже по их собственным меркам. Так началась трагедия их истории.

     К той пещере вскоре пришло намного больше существ с поверхности и некоторые были вооружены. Когда они снова, на сей раз потрудившись в поисках, наткнулись на элв, объедавших мягкий хрусталик, то сперва хотели их прогнать в норы или убить, взяв на прицел, но один из числа пришельцев, звавшийся остальными Уттумом, им это настрого запретил, разглядев в насекомовидных существах признаки разумности. Уттум и сторонники его виденья, отнёсшиеся к элв без предубеждения, ходили к ним и с разрешения старших попытались понять их. Крахом окончилась затея, так как элв, даже старшие, ещё не настолько были могучи и сильны, чтобы уметь обращаться к непохожим на себя через песнь, а иначе и сейчас не умеют. В конечном итоге, тот Уттум, став к элв посланником и узнавший о них больше остальных, настоял и претворил в жизнь план совместного сосуществования. Поверхность и пещеры опять зажили отдельной жизнью и не пересекались. Единственное, что осталось от элв в умах видевших их пришельцев, так это недоверие, смешанное с боязливостью за покой возведённого наверху уюта. Им не понравился ни их вид, ни их цвета, ни запах, от элв исходивший.

     Выводки поколениями сменялись и, пусть планету давно покинул постаревший Уттум, но мир, хоть и немного странный, сохранялся. Потом, в 57-й период сбора гидропонного урожая у поселенцев, когда своды тёплых пещер по обыкновению сотрясала работа машин жатвы, прибыли клахар, совсем чуждые даже для элв. Поселенцы приняли их лучше и радушнее, потому что клахар, невесть откуда, знали и понимали их язык, о чём сразу стало известно. Они, эти другие, назвались 'Клахар' сами, первыми взяв слово, и это насторожило элв, ведь значило, что поселенцев клахар нисколько не боялись. Они старались сообщить им свои сомнения, но по-прежнему не освоились должно в песне и потому поселенцы воспринимали образы диалога с элв, как образы собственных снов. Кто же будет отвечать снам?

     Клахар не пользовались для путешествий кораблями, но исчезали и появлялись в мирах мгновенно, стоило им обратиться к той шершавой сфере, что нёс один из них, предводительствуя. Это поразило поселенцев, так как большая их часть видела прибытие, и они, возбуждённые небывалым зрелищем, предлагали клахар своё жильё, свою еду, металлы, труд и особей для размножения, но таинственным путешественникам, все дары отвергавшим, нужен был только долерит особых, местных пород.

     Старшие от выводка, наиболее сильные в песне, задолго до случившегося предрекали появление хвори, разносчиков её заразы. И она явила себя. Это был акт дружелюбия клахар, что они совершили на приёме в Каюте Убранств, парящей над поверхностью города рядом с Каютой Истории, парящей немногим ниже. Деревья от ростков, принесённых ими с собой как подарок, скоро взросли от рук поселенцев сперва в атриуме, среди прочих убранств той каюты от разделённого корабля, а позже и везде по планете, радуя несведущих своим красивым видом.

     Клусс и клисс: шторм и шквал. Лим по описанию узнал эту породу деревьев, названием выведенную от словообразования своего мира, и теперь осознал весь кошмар, продвигавшийся с культурной экспансией Клусского Единения многие века. Он то думал, что использовался только хиинцем с корабля Доу, а использованной оказалась вся жизнь, как и жизни поколений и целых эпох родного дома.

     Элв не потребовались знающие, чтобы разобраться в ситуации. Они почуяли нечистое интуитивно и определили источник угрозы сразу, но не могли никак сказать тем, кто был наверху, а ростки всё глубже и глубже впивались в камень с каждым днём промедления. Тогда элв решили сами с ними покончить и так спасти поселенцев. Землеройки за одну ночь срыли все древа, пожрав разносчиков и каждый листок от них, а корни выкорчевали лапами да оставили преть под солнцем.

     Поселенцы изумились, не поняли элв, возгордившись за свои уничтоженные труды, затем порицали их и попросили у клахар ещё семян. Клахар, занятые на другом полюсе мира, в просьбе не отказали. Взошли новые деревья, но и те были утащены по норам или поедены. Клахар, теперь вмешавшись в конфликт и видя тщетность своих попыток насадить здесь хворь, озлобились и стравили элв с поселенцами, пестуя их подавляемые страхи. Внушение легло на добротную почву непонимания и въелось в поселенцев до мозга костей. Элв предполагают, что это симптомы хвори, один из её эффектов.

     В Большом Городе три дня гремела сирена, но погасли стены и спала невидимая преграда. К четвёртому дню на рассвете выступили построения и машины для совсем иной жатвы загудели над сводами, взрыхляя камни.

     Элв не хотели войны, никогда не хотели сражаться с поселенцами и не знали как, но вынуждены были спасать себя. Старшие от выводка скорбели из-за того, что предстояло совершить с поражёнными скверной, но и уступить ей не могли, так как хворь не знала сытости.

     Поселенцы умели плавить камень, обрушивать пещеры, превращать живое в лёд и жечь поверхность огнём со своих кораблей, но их было меньше чем элв. И элв были повсюду. Землеройки и воины, прорыв Ход Уттума, попытались вначале сразу добраться до подстрекателей-клахар, дабы погасить пламя конфликта до его начала, но те успели оставить Унк накануне, забрав с собой и добытый долерит.

     316 долгих лет войны на поверхности уничтожили всё, что было создано. И элв и поселенцами, занимавшими поверхность. Ход Уттума, взяв за своё начало первое место встречи элв и поселенцев, послужил отличным укрытием от массированных бомбёжек и, благодаря восемнадцати его расширениям, почти неиссякаемым источником хрусталика - основной пищи. Озёра плазмы, радиоактивные накопители, сбрасываемые перед заменой с кораблей, ночные лазерные канонады над полюсами и погодные аномалии навсегда изменили поверхность, разрушили Большой Город.

     Элв, когда-то обладающие зачатками высокой материальной культуры, тем не менее деградировали за эти года под облучателями кораблей иноземцев, что проникали слишком глубоко в камень, но и сами поселенцы, обернувшись врагами, не избежали этой участи, преобразившей их намного сильнее стойких обитателей пещер. Выводки как и встарь могли надолго засыпать, но больше не могли родить потомства. Эти старшие, что стояли рядом с Лимом, были последними.

     Корабли, окончательно прекратив стрелять на 349 год войны, не вернулись к поверхности, не улетели прочь искать новое пристанище, а на 371 год стали вдруг падать, сходя с постоянных курсов у орбиты. Те, что не взорвались термоядерными цепями взрывов, землеройки тщательно обследовали. Что случилось в этот период с поселенцами и почему падали исправные корабли? Элв не захотели рассказывать.

     - Мы использовали их корабли, из тех, что не поднялись в начале войны. - лилась песнь и клацали ей наперебой жвалы. - Мы научились воздействовать на металл, не прикасаясь к нему, и, полетев впервые, ощутили трепет, как перед вашим появлением. Киз не поддался нам и с тех пор мы не пытались летать на оставшихся кораблях, боясь очередного краха.

     - Кто тогда атаковал Клусс? - медленно спросил он элв, как спрашивал сейчас себя. - Кто уничтожил мой родной мир?! - спросил он куда яростнее. - Я должен поверить вам?! Я должен забыть весь ужас того дня и смерть всех кого я когда-либо знал?!

     - Мы не знаем, зовущийся Лимом. - склонились создания слева и справа. - Мы готовы бесконечно просить прощения и, всё же, мы не знаем. Элв бились с тобой, но никогда не помыкали, не унижали и не отбирали надежды, как делали другие из других миров. Элв не могут сделать грязное, ибо у нас ничего нет. Мы сама чистота: элв не разрушат созданного другими; элв не оставят после себя объедков хрусталика; элв милосердны к тем, кто милосерден к нам; элв не создают себе врагов и создающих врага не терпят; элв презирают унижающих и никогда не унизят иных сами; элв ни за что не погубят мир, где пребывает их выводок, и не дадут того сделать другим; элв всегда помогут чистым, если чистые будут в них нуждаться и всегда уничтожат хворь. Мы не знаем наверняка, кто взял ваши земли себе, но мы знаем, кто кроме вас знал наш облик и, в отличие от певчей Рмун, без устали готов был потакать желаниям завоевавшей их хвори.