Питер Гамильтон - Нейтронный Алхимик. Конфликт Страница 12

— Снимите эту штуку немедля! — яростно взвыл Андре. — Я не стану летать под угрозой шантажа!

— Это не шантаж, капитан. Это насилие. И призвано оно заставить вас придерживаться контракта. Аргумент в этих случаях принято выдвигать такой: «Если вы собирались придерживаться нашего соглашения, вам и бояться нечего».

— Я не стану летать с бомбой на борту! Это мое последнее слово!

— Тогда они поднимутся на борт и одержат вас. А на корабль поставят своих людей. Им нужен звездолет и его пусковые установки, капитан, а вовсе не вы лично.

— Это невыносимо!

На миг глаза Кингсли Прайора вспыхнули гневом.

— Как и свободный человек, помогающий Капоне, капитан, — глумливо ответил он. Потом взгляд его потух. — Пригласим на борт репортеров? Нам уже скоро пора выходить в точку отправления.

Не доходя до паба сотни метров, Джед Хинтон нагнулся и снял с лодыжки красный платок. Взрослых на Коблате уже начинала раздражать болтовня полуночников, и любой их последователь рисковал получить трепку. Ничего серьезного, конечно: на улице — выговор, дома — скандал. Обычная ерунда.

Диггер, конечно, ненавидел запись Киры и при малейшем упоминании о ней впадал в бешенство. Джеду было очень стыдно, но он не мог не порадоваться, когда Диггер, нависая над Мири и Навар, запрещал им смотреть это безобразие. Сам того не понимая, он изменил политическую структуру семьи. Теперь Джед и Гари стали главными — они могли видеть Киру Салтер, и обсуждать с друзьями ее слова, и пробовать свободу на вкус.

Джед зашел в «Синий фонтан», делая вид, что это его любимое место. Обычно он обходил бар за километр — это было излюбленное заведение Диггера. Но Диггер сейчас был очень занят — не в команде бурильщиков, а в космопорте, где ремонтировал погрузочное оборудование. Рейсов стало так много, что работы велись в три смены, но, хотя все прекрасно знали, что корабли прибывают и отбывают по нескольку раз на дню, официальный журнал был девственно чист. Джед трижды обращался через сеть к компьютеру диспетчерской, и тот исправно отвечал, что в порту нет ни одного корабля.

Пораженные этим феноменом, полуночники после недолгих расспросов выяснили, как проходит подпольная торговля во время карантина. Восторг их был неумерен.

Незаконно прибывающие корабли — просто идеально! Бет в тот день улыбнулась ему и сказала: «Черт, может, мы еще доберемся до Валиска!» И обняла его. Раньше она никогда его так не обнимала.

Джед заказал пива и медленно обвел взглядом зал. Десятилетней давности ландшафтные голограммы на стенах истерлись до того, что от них остались лишь размытые пятна блеклых оттенков. Даже скрытая под ними голая скала выглядела бы менее удручающе. Большая часть столиков из потертого композита и алюминия была занята. Рабочие сидели группками со своей выпивкой, болтая вполголоса. Почти четверть посетителей носила корабельные комбинезоны, экзотически яркие по сравнению с излюбленными костюмами жителей Коблата.

По надпечатке на нагрудных карманах Джед выделил экипаж «Рамзеса X». С ними был и капитан — женщина средних лет с серебряной звездочкой на погоне. Джед подошел к ним.

— Можно к вам обратиться, мэм?

Капитан обернулась к нему, смерив подозрительным взглядом — не иначе, с елеем переборщил.

— Что случилось?

— Один мой друг… хочет улететь на Валиск.

Капитан расхохоталась. Джед залился краской, когда остальные космонавты застонали в унисон, омерзительно высокомерно переглядываясь.

— Ну, сынок, могу понять, почему твоему дружку так приглянулась малышка Кира! — Капитан сально подмигнула.

Джед покраснел еще сильнее. Он и вправду провел не один час за процессорным блоком наедине с графическим редактором, изменяя кадры из записи, так что маленький проектор блока мог теперь уложить Киру рядом с ним в постель или заставить ее нависнуть над ним с призывной улыбкой. Поначалу он подумывал, а не слишком ли это непочтительно, но потом решил, что она поймет. Это была любовь. А она все знала о любви, во всех ее видах. Она о ней и говорила.

— Нет, это из-за того, что она предлагает, — растерянно пробормотал он. — Нам это нужно.

Его слова вызвали новый взрыв смеха.

— Пожалуйста! — взмолился он. — Можете вы нас туда отвезти?

Веселье разом покинуло капитана.

— Послушай, сынок, прими совет старухи. Эта запись… ничего в ней, кроме вранья, нет. Вы нужны им, чтобы одержать, и все. На конце радуги нет горшка с золотом.

— А вы там были? — недоверчиво спросил он.

— Нет. Не была. Так что ты прав — утверждать с уверенностью не могу. Можешь списать мои слова на жестокий цинизм — с возрастом его все подхватывают. — Она вернулась к своей рюмке.

— Так вы нас отвезете?

— Нет, сынок. Даже если бы у меня хватило дурости отправиться на Валиск — ты имеешь понятие, сколько стоит нанять звездолет?

Джед молча помотал головой.

— Отсюда — около четверти миллиона фьюзеодолларов. Есть у вас такие деньги?

— Нет.

— Что и требовалось доказать. А теперь кончай занимать мое время.

— А вы не знаете, кто мог бы нас взять, кто верит в Киру?

— Ч-черт! — Капитан развернулась всем телом, чтобы гневно воззриться на юношу. — Вам, дебилам, что, все на пальцах разъяснить надо?

— Кира сказала, что вы станете нас ненавидеть.

Луку заливал густой, тяжелый свет. Он пронизывал все тело. Мшистую траву. Почву. Весь мир подчинился этому сиянию. Чужая воля захватила мысли Луки, он не мог думать ни о чем, кроме этого бесконечного мига, зависнув вне реальности, пока последняя капля энергии не протекла через его клетки.

Тишина.

Лука медленно выпустил воздух из груди и осторожно открыл глаза. Тучи успокоились, став, как прежде, рваными белыми комочками. Всхолмья заливал теплый золотистый свет, но солнца, единственного источника света, не было, он рождался на самой границе замкнутой вселенной, даря свое сияние всем, без пристрастия.

И… они сгинули. Он не слышал больше взывающих из бездны. Смолкли их пронзительные мольбы. Пути назад не было, предательская трещинка в континууме сомкнулась. Он был свободен в своем новом теле.

Лука оглянулся на женщину, которая стояла рядом и ошеломленно озиралась.

— Нам удалось, — прошептал он. — Мы бежали.

Она неуверенно улыбнулась.

Лука воздел руки и сосредоточился. Время изрыгающего дым рыцаря ушло. Этот миг требовал чего-то более… внушительного. Кожу его облегала мягкая золотая ткань, императорская тога.

— О, да. Да!

Энергистическая сила осталась при нем, материя подчинялась воле. Но ткань была прочнее, материальнее, чем все, что он создавал прежде.

Прежде… Лука Комар расхохотался. В другой Вселенной. В другой жизни.

Сейчас все будет по-иному. Они создадут свою нирвану. И она будет длиться… вечно.

Пять обзорных спутников с «Левека» медленно расходились, проплывая через область пространства, занятую прежде Норфолком. По каналам связи на фрегат перекачивался огромный поток информации. Все сенсоры были переведены на максимальную чувствительность. Их заливали два потока солнечного света. Рецепторы их засыпали трепещущие волны солнечного ветра. Космические лучи бомбардировали их по-прежнему.

И ничего больше. Ни поля тяготения. Ни магнитосферы. Ни следов атмосферных газов. Квантовая сигнатура пространства-времени была совершенно нормальной.

От Норфолка осталось только воспоминание.

Открытый в 2125 году Нюван лишь подхлестнул волну надежд, обрушившихся на Землю вслед за обнаружением Фелисити. Вторая из обнаруженных террасовместимых планет, прекрасная, зеленая, девственная, доказывала, что первая не была случайной находкой. Вся Земля стремилась бежать к звездам. И немедленно. Это в конечном итоге и погубило планету.

К этому времени земляне уже поняли, что аркологи — не временное прибежище, где можно пересидеть причуды климата, покуда Терцентрал не остудит атмосферу, не очистит воздух и не вернет воздушные потоки на место. Отравленные облака и армадные бури пришли навсегда. Тому, кто хотел жить под открытым небом, следовало поискать себе чужое.

В интересах справедливости, а попросту говоря — ради поддержания своей сомнительной власти над правительствами отдельных штатов, Терцентрал постановил, что право покинуть Землю имеет каждый, без исключений. Вот последнее-то уточнение, принятое для того, чтобы умиротворить некоторые шумные меньшинства, и привело на практике к тому, что колонисты представляли собой многонациональную, всерасовую смесь, точно отвечавшую демографическому распределению на Земле. Никакого лимита числа выезжающих не ставилось, но баланс соблюдался жестко. Если какое-то государство победнее не могло позволить себе выполнить квоту, Терцентрал распределял освободившиеся места, чтобы богатые страны не могли пожаловаться, что их обделяют. Короче говоря, это был типичный пример политического компромисса.