Космоквест - Анна Мезенцева Страница 12

— Спасибо, — Денис почувствовал себя опустошенным. Где-то в глубине души плескалась ярость. Хорошо бы это чувство окрепло и придало сил для дальнейшей борьбы, но, наверное, сначала должно пройти время, как для созревания крепкого коньячного спирта. Варвара внимательно на него посмотрела, словно опасаясь истерики с криками «За что?» и «После стольких лет службы!». Но Денис только хмыкнул и откинулся на подушку. Пришла пора задать последний вопрос. Не то чтобы он не знал ответа или на что-то надеялся… Просто пусть все возможное дерьмо всплывет сегодня. А завтра он будет думать о том, как его разгрести.

— Где Иришка?

— Иришка — лживая стерва, которая после взрыва вынесла из твоего дома все, кроме стен, и убралась обратно в свою дыру. Хорошо, что машина осталась на территории шахт. Я разговаривала с ней вчера, хотела забрать серьги и кольцо, что ты подарил. Но она просила передать, что если мы еще раз к ней сунемся, ее новый парень оторвет тебе последнее.

Денис знал, что Варвара специально не смягчила ни одного выражения. Чтобы не оставить ему ни тени надежды. Надежда могла сыграть дурную шутку.

— Поверь, — продолжила подруга, вскинув горящий недобрым пламенем взгляд, — я не испугалась угроз. Я и сама могу отправить эту шмару в соседнюю палату. Но знаешь… я не хочу мараться. Пусть она подавится этими деньгами.

И в этом Денис был с ней полностью согласен.

А у вселенной определенно имелось чувство юмора: у него-таки началась новая жизнь. С новым телом, новым местом жительства и новой работой, которую еще предстояло найти. Что, учитывая договор о неконкуренции, будет делом весьма непростым. Следователь не сказал об этом напрямую, но наверняка его уволили из «Феникса» задним числом. Да он и сам не смог бы работать на корпорацию, делая вид, что ничего особенного не произошло. Ходить каждый день в офис, перебрасываться шуточками, деликатно не замечать пристыженных взглядов…

— Я хочу побыть один.

Глава 3

Весь следующий месяц у Дениса не было времени на плач по своей разбитой судьбе. Все силы уходили на то, чтобы заново учиться ходить, видеть, брать предметы, садиться и вставать. На двадцать первый день он попросил повесить в палате зеркало. Лечащий врач запротестовал, ссылаясь на психологическое состояние и лишний стресс. Но Варвара уже через час притащила с мясом отодранную от шкафа зеркальную дверцу, громоздкую и треснувшую с одного края.

Вечером Денис набрался решимости. Скинул мягкий больничный халат, встал перед прислоненной к стене дверцей, всматриваясь в нового себя. В голове пронеслось: «Найди десять отличий». Лицо уцелело, не считая ссадин и синяков. Ровную полоску брови рассек надвое шрам, возле рта пролегла горькая складка. Левый, искусственный, глаз, прикрытый живым веком без ресниц, казался темнее правого.

От шеи и ниже дела обстояли значительно хуже. Каркас из облегченного сплава, повторявший анатомию настоящей руки, обтянули искусственной кожей, но стык с телом был хорошо заметен. Говорят, в дорогих моделях использовали кожу с волосяным покровом и специальным слоем термопрокладки. Эта же рука на ощупь оставалась жесткой, а под тонким покрытием чувствовался холод металла.

Денис поднял руку на уровень груди, согнул в локте, сжал пальцы в кулак и опять раскрыл ладонь. Данные от многочисленных сенсоров, заменявших нервные окончания, исправно поступали в мозг. Взгляд опустился ниже, туда, где денег не хватило даже на самую дешевую косметическую пластику. Левый бок и верхнюю часть бедра покрывали шрамы и куски уродливо сросшейся после ожогов кожи. Там, где врачи вскрыли грудную клетку, пролегло несколько длинных красных рубцов. Живая нога соединялась с голенью металлической вставкой с шарообразным шарниром, выше и ниже колена извивались ряды кольцевидных шрамов.

Денис сделал шаг к зеркалу. Держать равновесие при ходьбе удавалось с трудом — левая часть тела заметно перевешивала правую. Сложение молодого программиста всегда было худощавым, без намека на мускулатуру — спорт не входил в число его увлечений. Из-за сидячего образа жизни он мог бы разъестся к тридцати годам, но повезло с обменом веществ. Теперь придется подкачаться, чтобы таскать эту груду запчастей…

Варвара больше не говорила о деньгах, и Денис обрадовался, что органы стоили не так дорого, как ожидалось. Однако засиживаться в больнице все равно было нельзя — страшно даже представить, сколько стоил один день реабилитации для безработного пасификчанина. Никаких накоплений у него не осталось. Ну кто из молодых парней с хорошим заработком будет думать про черный день, когда можно купить крутую летающую тачку?

Бывшие коллеги его не навещали. Только в регистратуру тайком подбросили коробку с вещами из кабинета. Внутри была сложена забытая в офисе куртка да разная канцелярская мелочь: диплом об окончании университета, несколько сувениров, привезенных сослуживцами из отпусков, и прочая ерунда, какой мог похвастаться любой офисный стол. В самом низу лежала едва початая бутылка скотча и тощая пачка пасификских купюр. Денис грустно улыбнулся, почему-то решив, что коробку подбросил Василий.

Общения с другими пациентами он старался избегать сам. Во-первых, ерунда это, что вид чужого горя облегчает собственные страдания. Как наслушаешься в столовой историй про то, как приходится мочиться через трубочку, шнурки без помощи не завязать, а жена забрала детей и третий день не берет трубку, так вечером хоть ложись и помирай. А во-вторых, по больнице сразу прокатился слух, что раньше Закаров был при хорошей должности в «Фениксе», и теперь он то и дело ловил на себе далеко не сочувственные взгляды.

Больше никакой связи с внешним миром у него не имелось. Иногда забегала Варвара, делилась новостями и обзывала ленивым идиотом. С момента взрыва прошло чуть больше четырех недель. А казалось, что целая жизнь.

Поздним вечером в день выписки, тридцать второй по счету, Варвара заехала за ним на какой-то страшной развалюхе, собранной из кусков других развалюх. Денис стоял на больничном крыльце, никак не решаясь сделать первый шаг. В руках болтался пакет с немногочисленными вещами, взятыми при поступлении. Он смотрел на город. Тот ничуть не переменился — гул транспорта, угрюмые прохожие, облезлые рекламные растяжки. А вот он сам стал другим…

Денис плюхнулся на переднее сиденье. В машине воняло топливом, а дверцей пришлось хлопнуть несколько раз, прежде чем она, наконец,