Алекс Орлов - Конвой Страница 13

– М-да, – протянул штурман. – Когда видишь, как эти штуковины носятся туда-сюда, кажется, что они какие-то сверхсущества, летучие кони. А выясняется, что романтикой тут и не пахнет.

– Не пахнет, – согласился Ник.

– «Кокодрилос 2-4-15», – гнусавым голосом диспетчера пророкотал динамик.

– Я «Кокодрилос 2-4-15», – отозвался Уиллис, который, как самый опытный, сидел на контроле.

– У вас поворот на двадцать четыре градуса три минуты – помните?

– Помним.

– Ну-ну, – подвел черту диспетчер и исчез.

– Чего это он? – удивился Ник.

– А скучно ему, – пояснил Уиллис. – Сидит небось один в крохотной кастрюльке, и никаких развлечений. Вот он и перебрасывается фразами с проходящими командами, чтобы совсем с ума не сойти.

– А что, бывает, сходят?

– Да сколько угодно. Нас однажды сумасшедший диспетчер на гравитационную яму вывел. Чуть там не остались.

– Правда? А что же с ним потом было?

– Повязали его. Зафиксировали как миленького, но он, говорят, еще и отстреливался…

– Ужас, – покачал головой Дамб§рт. Ему не хотелось, чтобы в первом же рейсе его конвою достался сумасшедший диспетчер. Это было бы уж слишком.

В этот момент стены рубки слегка завибрировали, и судно плавно отработало поворот.

«Вот бы и в тот раз так», – вспомнил Ламберт приключение трехдневной давности.

Если бы тогда корабль развернулся так же плавно, у Ричи не сорвало бы спусковой крючок.

Сейчас о тех страшных минутах напоминали только следы от пуль на стене да оставшиеся в креплениях куски смотровой панели.

– «Кокодрилос 2-4-15», – снова стал вызывать диспетчер.

– Я «Кокодрилос 2-4-15» – слушаю, – отозвался Уиллис.

– У вас был поворот или нет?

– Только что был, – подтвердил помощник.

– Точно был?

– Да точно был! – не выдержал тот.

– Ну и ладно, – после некоторой паузы сказал диспетчер. – Чего орать-то. И отключился от связи.

– Похоже, он тоже того… – почему-то шепотом произнес Ник и покрутил пальцем возле виска.

– Похоже, – вынужденно согласился Уиллис. – Однако надеюсь, сэр, что мы успеем проскочить.

– «Кокодрилос 2-4-15»!!! – снова заорал динамик. Все в рубке вздрогнули от такой громкости, а Лам-брозо примчался из коридора с автоматом наперевес.

– Ну я, – ответил Уиллис с полной уверенностью, что крыша диспетчера окончательно протекла.

– Головка от буя! – прокричал в ответ динамик и заржал нечеловеческим голосом. – Майор Бусс на связи, 6-й Ударный флот! Сопровождение заказывали?!

– Не-ет, – ответил Уиллис, однако тут же очнулся и закричал: – То есть да – заказывали!…

– Не стоит нервничать, ребята. У меня приказ беречь вас как собственный… Одним словом, поступаю в ваше распоряжение и сегодня после смены наношу вам визит.

– Добро пожаловать, майор, – взяв инициативу в свои руки, ответил Ник. – У нас ужин в половине девятого.

– Не-е, я привык раньше.

– Придется подождать. И впредь, пожалуйста, не высказывайте свои пожелания, если вас об этом не попросит старший по должности.

Уиллис схватился за голову. Он был уверен, что этот сорвавшийся с цепи майор сейчас что-то такое выкинет, однако после долгой паузы флотский хулиган заговорил уже совсем другим голосом:

– Я прошу прощения, сэр… Я не знал, что вы… Сэр..

– Будем считать, что ваши извинения приняты, майор. Ждем вас в половине восьмого.

– Слушаюсь, сэр. Прикажете прикрыть конвой по восьмому статусу?

– Да, майор, прикрывайте.

Почти тотчас на радаре появилось не менее двух десятков крупных меток, которые выплыли словно из ниоткуда. Самый большой корабль прошел вдоль конвоя, и головной транспорт качнуло тяжелой гравитационной волной.

– Почему мы их не видели?! – удивился пораженный штурман.

– Они подошли в режиме локационного подавления, – пояснил Ник. – Этот майор большой шутник.

– Но вы его… капитально прижали, сэр, – с чувством произнес Уиллис. – Честно говоря – не ожидал.

«Я сам не ожидал», – подумал Ламберт, а затем обернулся и, заметив Ламброзо строго спросил:

– А вы почему ворвались без стука?

– Я? – Ламброзо растерялся. Он чувствовал, что начинает испытывать робость перед этим мальчишкой. -Я стучал, сэр, но, видимо, тут был шум…

– Что этот ваш Ричи? Выяснили, что с ним произошло?

– Так точно, сэр! – прокричал Люк, радуясь, что тема разговора сменилась. – У него бобовая лихорадка, сэр!

– Какая лихорадка? – не понял Ламберт.

– Бобовая, сэр. Такое случается с моими парнями, сэр, ведь среди них нет никого, кто бы просидел в яме меньше десяти лет. Элита, одним словом.

– Ну что же из этого? При чем здесь лихорадка? – не понял Ник и переглянулся со штурманом и Уиллисом.

– Так ведь в тюрьме бобами кормят, – радостно улыбаясь, продолжил Люк – Год – бобами, два – бобами, и так до самого звонка. Кисель и тот бобовый дают. Поэтому когда наш брат на волю выходит, у него зависимость остается – бобовая. Отсюда и множество проблем. Вы бы видели, сэр, как накидываются парни на любимые бобы, кода снова в яму возвращаются…

– А как же ваши люди здесь служат, если они стали бобозависимы?

– Очень просто, сэр. Я даю им бобосодержащие таблетки – и все дела.

– А Ричи не давали?

– Ричи тоже давали, но у него обострение началось, и одной таблетки оказалось мало.

– Понятно. А как там Быковский?

– Док говорит, что пошел на поправку. Завтра на смену выйдет.

«Ну, хоть одна хорошая новость», – подумал Ник, а вслух произнес:

– Ну хорошо, Ламброзо. Можете быть свободны.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил Люк и вышел из рубки.

16

Лишь после обеда Нагель сумел-таки попасть в центр обучения. Безусловно, он мог и отказаться от столь насыщенного графика, однако не переносил откладывать что-то на потом. К тому же центр обучения был его детищем. Именно Нагелю пришла эта блестящая идея совмещения полезного с очень полезным.

А суть гениального прозрения состояла в том, чтобы утилизировать получаемые людские ресурсы с большей эффективностью Например, если один кредит, вложенный в производство наркотиков, приносил пятьдесят кредитов чистой прибыли, то кредит, вложенный в доставку товара дилеру, приносил уже девяносто кредитов.

На «Революшн-П» было налажено производство одноразовых скоростных суденышек, которые перевозили до тонны чистого порошка. Пилотировали эти летающие торпеды несчастные пленники, которым таким образом предлагали обрести свободу. Проблема заключалась лишь в том, что на рубежах Треугольника стояли сторожевые корабли Объединения Англизонских Миров, а также других государств, старавшихся посильным образом перекрыть поступление наркотиков. Сторожевики знали о наличии в доставляющих капсулах пилотов-невольников, однако ничего не могли поделать. Ни на какие уговоры те не поддавались, а если их пытались удержать магнитными сетями, подрывали себя специальными пиропатронами Они четко выполняли заложенную в них программу – если тебя ловят, это новая несвобода, из которой больше нет выхода.

Проскочившие через заслоны капсулы тут же подбирались «нейтральными» судами, которые в международном пространстве уже не подлежали досмотру и аресту После введения подобного новшества в доставке товара к потребителю произошел переворот, и бюджет Треугольника стал расти как на дрожжах.

На курсах одноразовых пилотов стали выдавать красивую форму, улучшилось питание, а для более качественного психологического оформления цели снимались клипы-легенды про тех, кто проскочил заслон и, получив от Треугольника большие подъемные суммы, благополучно устроился во внешнем мире.

– А сейчас давайте поприветствуем нашего дорогого вождя и учителя команданте Нагеля! – громко объявил воспитатель, и слегка приторможенные от наркотиков люди радостно заулыбались, а потом пропели два куплета песни об Аскольде – юном бойскауте, который, познав свободу в интуитивном откровении, выпустил рыбок из аквариума и сжег дом своих родителей, подавляя таким образом свою генетическую предрасположенность к буржуазности – Здравствуйте, курсанты! Дети мои! – бодро поздоровался команданте, которого всегда заводила песнь об Аскольде.

– Здравтву-у-у-те! – совсем уже нестройно поздоровались те.

– Как идет ваша учеба?

– Ха-ва-шо!

– Желаю дальнейших успехов на вашем нелегком пути! Желаю поскорее искупить свою вину перед обществом!

– Оме-ща-ем!

Дальше пошло быстрее. Нагель скоренько пробежался по учебным помещениям, волоча с собой, словно гири на цепи, двух тяжелых тел охранительниц, и выскочил к ожидавшему у входа электрокару с невозмутимым рулевым Максом Пистоновым.

Не дожидаясь столкнувшихся крупами Хлою и Анни, команданте молодцевато запрыгнул в салон и с удовольствием наблюдал, как смутились от своей оплошности его охранницы.

Они загрузились с небольшим опозданием и дышали так, словно вручную толкали паровоз от Боль-цара до Хэссиди.