Александр Ярославский - АРГОНАВТЫ ВСЕЛЕННОЙ Страница 14

— «Сейчас, милый! — отозвалась Елена, — я так испугалась, увидев тебя на полу! — Мне показалось, что ты мертв!..

— Володя! Милый! — Мне так странно, что мы с тобой сидим сейчас здесь вдвоем в этой уютной маленькой кабинке!

— Мне все кажется, что это — сон…

— Неужели мы, действительно, в ракетке?

— Может быть мы умерли и это — тот свет?!»

— «Нет, милая, — возразил Горянский, улыбаясь, — на том свете не бывает плюшевых диванов и потом там вряд ли можно набить такую основательную земную, то есть, виноват, ракетную шишку, как у меня!.. — Он притронулся ко лбу.

— Нет, мы на самом деле теперь — в ракете, которая стала маленькой самостоятельной планетой, и, смеясь над земным притяжением, мы с безумной скоростью мчимся к луне, моя маленькая женка! — он взглянул на часы и на показатель скорости…

— Тридцать пять минут прошло с момента нашего отправления… Мы уже выходим из пределов земной атмосферы, мы висим над землей на высоте пятисот верст…

— Смотри, Елена, какой чудный, какой необыкновенный вид!» Он кинулся к нижнему окну, — увлек за собой Елену, распахнул, чтобы лучше видеть, нижнюю боковую ставню нажатием кнопки. Вид, действительно, был величественный: земля, обращенная к ним одним из своих полушарий, медленно вращалась, как гигантский титанический глобус: ракета, вышедшая из атмосферы силой реактивного двигателя, самостоятельно двигалась в пространстве, не участвуя во вращении земного шара вокруг своей оси; и поэтому они могли наблюдать суточное вращение земли…

— «Володя, — воскликнула Елена в восторге, — какая прелесть! — Я никогда не думала, что путешествовать в ракете будет так интересно!»

Шар земной, немного похожий на сплющенное по концам яйцо, медленно вращал свои тяжелые мохнатые бока… Медленно проплывали океаны и материки… Контуры Африки раскинулись резко и отчетливо, как на карте.

Громадное тело земли поворачивалось, как живое. Елене казалось, что перед ней вырисовывается таинственный механизм вселенной…

— «Однако, пора увеличивать скорость!» — сказал Горянский, отрываясь от окна.

Он взглянул на хронометр, висевший на стенке, и передвинул рычаг еще на полмиллиметра.

Вращающаяся громада земли сразу стала заметно уменьшаться.

— «Сорок пять минут прошло, — сказал Горянский. — Когда пройдет час, то раздастся сигнальный звонок; каждый час нашего пребывания в пространстве будет отмечаться особым сигналом; мы висим сейчас на высоте свыше тысячи верст; и идем со скоростью одной версты в секунду…

— Помнишь, Елена, мои объяснения на острове, в эллинге «Победителя», когда я еще все хотел отнимать по рублю?»

— «Помню!» — откликнулась Елена с окна.

— «Так вот мы теперь, наоборот, будем отнимать, а прибавлять скорость, пока наш «Победитель» не разовьет нужные нам десять верст в секунду; но только мальчик в школе может ошибиться при решении задачи; в крайнем случае злостный математик ему влепит кол, каковые я каюсь, получал сам нередко в гимназии; — а если я переведу слишком сильно вот этот рычаг и перейду, например, сразу от одной версты к пяти или же к восьми, то мы с тобой срочно отправимся в лучший мир… Ты помнишь, что произошло несколько минут назад с нами, когда я погорячился и увеличил скорость лишь в полтора раза: еще немного… и мы бы погибли!..

— Да, ошибаться нельзя: нас экзаменует строжайший экзаменатор — смерть!

— Скорость можно лишь очень медленно увеличивать и очень медленно замедлять потом, отнимая понемногу, как в моем примере…

— Итак, моя женка, мы с тобой сейчас — пассажиры, и команда, и капитаны космического междупланетного корабля, граждане маленького самостоятельного небесного тела. У нас тоже есть атмосфера, но только она внутри, а не снаружи, как у земли; и мы не вращаемся вокруг своей оси, что было бы весьма неудобно, — только потому, что этому препятствует специальное устройство нашего реактивного прибора.

Мы не блещем отраженным светом, как луна, но если мы зажжем электричество, то можем сыграть роль маленького солнца, только не греющего…

— И самое главное: мы мчимся, со все увеличивающейся скоростью от земли к луне, и если нас не зацепит по дороге какой-нибудь шальной метеорит или блудящая комета, то мы, несомненно, прибудем к цели, а наша цель — луна.

— Я выбрал ее, как ближайший островок жизни в окружающем пространстве, — как ближайшую к земле космическую станцию.

— Космические расстояния огромны и измеряются миллионами, — сотнями миллионов верст и более… Но расстояние луны от земли, это — сравнительно скромное для астрономических цифр расстояние; если вообразить землю, которая еще поворачивается, все уменьшаясь, вот в этом окне в виде жирной замоскворецкой купчихи и обвязать веревкой, как поясом ее толстое пузо, то длина такой веревки, такого корсажа, обнимающего талию мадам земли, — земной экватор, — будет тридцать шесть тысяч верст; десять таких кушаков, связанных вместе, свободно уложатся между луной и землей, во время перигелия, то есть в момент наибольшего их приближения друг к другу.

Триста шестьдесят тысяч верст — вот то расстояние, которое отделяет землю от луны и которое теперь пробегает наш «Победитель» — расстояние для астронома небольшое; при нашей скорости это — пустяки. Десять верст в секунду, это — тридцать шесть тысяч верст — в час; ты видишь, — мы могли бы в один час совершить кругосветное путешествие вокруг всего земного шара вдоль экватора.

— Если бы ракета могла развить полный ход сразу, то ровно через десять часов мы были бы на луне; но это невозможно по уже известным тебе причинам.

— На ускорение и замедление уйдет тоже еще около десяти часов; час мы уже провели в ракете; — через девятнадцать часов мы должны причалить к кроткой Силене…

— Ну, а пока, Елена, я хочу есть! А так как от земли мы уже отлетели, а до лунных ресторанов еще далеко, то я надеюсь, что моя женка исполнит роль межпланетной хозяйки и покормит меня чем-нибудь на высоте… — он взглянул на хронометр, — двух тысяч верст над самыми высокими земными горами…»

— «Сейчас, милый!» — встрепенулась Елена.

— «Остолоп я безмозглый, — вдруг хлопнул себя Горянский по голове, так что повязка чуть не слетела.

— Эгоисты мы с тобою, женка, — совершенно позабыли про Чемберта, а он ведь там с ума сходит; надо его успокоить и вообще вступить ним в постоянное сообщение!»

Горянский вытащил из-под дивана переносный телефонный прибор и соединил его через специальный стенной провод висящей снаружи за бортом «Победителя» антенны.

Почти моментально раздался сигнальный звонок: перепуганный, взволнованный молчанием «Победителя» Чем-берт уже закидывал пространство мощными радиоволнами…

— «Видишь, Елена, бедняга Чемберт себе за это время вымотал все нервы и руки отбил на аппарате!» — укоризненно сказал Горянский, берясь за слуховую трубку…

— «Алло! «Победитель»! Отвечайте! «Победитель»! Отвечайте!» — прохрипела трубка в ту же минуту взволнованным нервным голосом Чемберта.

— «Остров! Отвечаю! Горянский! — Успокойтесь, дружище Чемберт, все обстоит благополучно! Двигатель действует превосходно; мы с Еленой здоровы и летим к луне во все лопатки…»

— «Слава богу!» — взволнованно отозвалась трубка.

— «Я набил себе шишку на лбу, и поделом! — продолжал Горянский, — я по-дурацки переставил рычаг почти на целый миллиметр и в полтора раза увеличил скорость.

— Вас на острове, вероятно, тоже здорово тряхнуло?

— Что? — Вихрь и молния? — Все стекла перебиты?!

— На землю опрокинуло?! — Пошел дождь?

— Да, я так и думал!

— Благодарите меня! Это все по моей милости… — Что брат мой, Чигринос, не возносит мне благодарственные моления?

— Что? Вы говорите — на луну по его распоряжению? Что же, это меня радует!.. Пусть передаст через вас все свои поручения на луну, — выполню с удовольствием!

— И шлет луне сто поклонов? И это передам с удовольствием!

— Вы говорите — пропал Мукс? — Не может быть! Ну, ничего, найдется! — Просто запропастился где-нибудь… проказливый чертенок!..

— Что? Обвиняют нас в похищении Мукса? Ты слышишь, Елена? — оторвался Горянский от трубки. — В жертву луне, по распоряжению Чигриноса?..»

Горянский залился неудержимым хохотом вместе с Еленой.

В трубке бился одновременный смех Чемберта.

— «Передайте им, Чемберт, что мы половину его уже зажарили и съели, а другую половину везем на луну в сыром виде… — Нет, кроме шуток, Чемберт, я не понимаю, в чем дело: в ракете никого нет, кроме нас с Еленой; при том крышка тяжела и должна всегда быть закрыта; мне кажется, он никак не мог залезть туда…

— Впрочем, мы обыщем все наши владения — они невелики, — и сообщим вам!..

— Дружище Чемберт, вы не обижайтесь, но я жрать хочу, как миллиард бегемотов, да и вы ведь, вероятно, с утра тоже ничего не ели!.. — Давайте-ка закусим, вы — на земле, а я на небе, то есть, виноват, в ракете; за нас не беспокойтесь — ракета наша тверда в пространстве, как паперть Исаа-киевского собора!..